Ловушка для личного секретаря - Вера Чиркова

– Да, Канд подтвердил, что именно там он и находился, когда менял его на алхимика… а вот от старика ничего не осталось, – разглядывая металл, произнес принц, – сдай это магистрам, может, что-то скажут.

– Так и хочу сделать. А на старике ведь не было амулетов. Но не это я хотел сказать. Ваш брат что-то мельком упомянул про гоблинов, думаю, потому они тут и рыщут последнее время так активно, что ищут пропавших. А если колдун их использовал для размена и оставлял там, куда ходил, то понятно желание родов найти обидчика и отомстить.

– Эта компания вообще делала все, чтобы подорвать авторитет и власть короля, – зло процедил принц. – Я думаю заняться ими вплотную. Тем более теперь, когда известен главный заговорщик.

– Извини, Бенг, – в дверях стоял хмурый Канд, – я только сейчас вспомнил, что ничего не рассказал про старого советника. Я ведь его убил. Да, как раз в этом доме. Он ждал тут, пока ему откроют путь во дворец… а колдун вернулся с нами. Ну, дядя начал орать, подошел ближе, я его и пырнул. Не ждать же, пока он начнет из меня раба себе делать?

– А что, колдун тебя не разоружил? Меч мы нашли…

– Не успел, торопился, капюшон надел, а про кинжал забыл. А потом отобрал и в чучело забросил. Пойдем посмотрим, может, хоть клинок уцелел?

Бенг отлично понимал, что брат жаждет еще раз, при свете, рассмотреть все, что они уже сто раз прощупали и проверили, но сказать ему «нет» не мог.

Быстро дописал несколько слов в послание, отправил вестника и тяжело поднялся со скамьи:

– Идем посмотрим. Уордес, прикроешь?

– Конечно.

– Ну что там? – Ее величество выжидательно уставилась на короля, разворачивающего свиток, и отставила чашку с чаем, в которой уже четверть часа бесцельно болтала ложечкой, не обращая внимания на хмурящегося Ангирольда.

Король быстро пробежал письмо глазами и молча подал супруге. Его величество изволил гневаться, но по обыкновению вместо ругани и упреков выражал свое недовольство повышенной немногословностью.

Однако ее величество Интария относилась к этой его привычке довольно философски, и в те дни, когда король больше молчал, чем говорил, болтала за двоих. Нетерпеливо схватив письмо, она стремительно прочла его, нахмурилась и начала читать снова, отлично зная манеру третьего сына каждое слово писать так, чтоб ему можно было придать и второй, а если нужно, и третий смысл.

Ангирольд терпеливо ждал, определив для себя – по тому, как отец начал подкладывать на тарелку паштет и омлет с грибами, – что никаких срочных заданий Бенгальд для них не приготовил. И это было просто замечательно: последние сутки они ехали без остановки, и Гранильена с малышом устроились спать, едва оказавшись в своих покоях.

– Возьми, – матушка протянула ему письмо и вернулась к чашке с чаем, но теперь она его решительно пригубила, откусила пирожное и вдруг глубоко задумалась, глядя в одну точку.

– Вот дьявол, – расстроенно выдохнул наследник, дочитав письмо, – не могли они его вчера про дядюшку расспросить? Я бы не отправил сегодня с утра людей по поместьям.

– Ничего, проедутся по свежему воздуху, – нехотя буркнул король, наблюдая за женой.

Разумеется, она была вчера очень виновата, что не осталась сидеть там, где он ее оставил. Но с другой стороны, она же волновалась за него и за детей… и не зря ее учил один из лучших мастеров кинжального боя – если придется туго, Интария сможет продержаться несколько минут.

И вообще, если бы она осталась в том кабинете, это была бы не его Интария, а какая-то другая, покорная и рассудительная женщина, неспособная ни на что, кроме бесконечного вышивания думочек и рассуждений об украшениях. Возможно, он и не стал от этого любить ее меньше… но обсуждать с ней важные дела точно бы не захотел.

– Но что они будут искать?

– Наследника Брандениза, – неожиданно ответила королева и снова задумалась.

– Какие еще наследники… – насторожился король. – Я не слышал, чтоб он был женат.

– У него была фаворитка… он жил с ней пять лет и выдал замуж за такого дряхлого сеньора, что этот брак никого не обманул. Но поскольку сеньор был в твердом уме, спорить не стали… а вскоре он умер… как и подобает благочестивому сеньору, – мирно, в своей постели, попрощавшись с домочадцами.

– Я что-то смутно припоминаю… – Лангорд нахмурился. – И что дальше?

– А дальше у вдовы родился ребенок, и был признан законным наследником ее усопшего мужа, – думая о чем-то своем, пояснила королева. – Но она заявила, что ему это не нужно, разошлась с родичами по-хорошему, оставив им фамильный замок, а себе – кучу денег, и переехала жить к морю. За ней следили… но она часто переезжала, меняла дома и слуг… и однажды исчезла. И больше никто ее не видел… хотя найти пытались. А потом была попытка переворота, ну ты и сам все знаешь.

– Инта, почему ты мне этого никогда не рассказывала?

– Но у него была новая фаворитка, потом еще одна… я и думать забыла. И ты же следил за ним столько лет! Если бы появился кто-то подозрительный, тебе бы доложили. Но я сейчас думаю не об этом… Помнишь, Илли сказала, что в ее мире кто-то придумал оружие, которым можно уничтожить целый город? А теперь вспомни, что рассказывал Бенг про последние слова Хингреда. Он сказал – помни про знак.

– Ты хочешь сказать… – король неверяще смотрел на свою неугомонную принцессу, и в его сердце разгоралась почти угасшая надежда.

– Хочу, милый. Я верю, что она придумала что-то необычайное, ведь смогла же она убедить колдуна обменять Канда на узника! И я хочу, чтоб Канд как можно скорее это услышал… и тоже поверил.

– Но если он поверит… и будет ждать… а она никогда не вернется?

– Не будем заранее думать о плохом. Поговорим с магами, с той путницей, что согласилась нам помочь… я предпочитаю надеяться на хорошее и верить, что Илли вернется.

– Дьявол, похоже, я с этой войной пропустил что-то очень интересное, – насмешливо фыркнул наследник, невероятно довольный, что скорбные морщинки на лбу матери начинают разглаживаться. – Вот всегда говорил, что война – это зло.

– Я тоже так считаю, – вздохнул король, – потому и советую: держи всегда армию в отличном состоянии, хорошо одевай и корми солдат, но бдительно следи, чтоб у офицеров не нарастал на ребрах жирок. Это первый признак ослабления воинского духа.

– А сам кушай регулярно, – снова отвлеклась от своих мыслей королева, – ты же будущий король, а король должен быть солидным.

– Пойду-ка я лучше спать, – поднялся из-за стола Ангирольд, – а как приедут братья, устроим совет. И учтите, если я увижу, что Кандик пал духом из-за этой своей финансистки, то поставлю его на дивизию и отправлю на южную границу гонять гоблинов. А вы будете сидеть и поддакивать, что и в самом деле никто, кроме него, не справится.

– Олюша, дочка, ты только не торопись нас судить… – сделав жене и дочери знак помолчать и тяжко вздохнув, начал объяснение Хингред, когда Юнизу отправили спать, – но мы тебя обманули. Вернее, не совсем правильно объяснили тебе, почему ты должна запереть свое сердце на замок.

– Пап… – видеть, как мучается родной ей душой человек, было выше сил Илли, – не говори так. Если вы что-то не полностью объяснили четырнадцатилетней девчонке, то это не обман, а предосторожность.

– Может, лучше я объясню? – не выдержала решительная Апраксия.

– Или я, – эхом предложила Элинса.

– Скажи ты, – нехотя сдался граф и стиснул в пальцах ложечку.

– Но я начну издалека… с того дня, как мы тебя усыновили. Ты знаешь, зачем мы искали светловолосую девочку-сироту примерно такого возраста, как Лира. И я даже нескольких вылечила, пока мы не наткнулись на тебя… Ты была на год старше, но такая бледненькая и маленькая… и так чем-то похожая на нашу дочь, что я сразу сказала – эта. Мы с самого начала знали, что ты сильно пострадала и лечить будет трудно, но, когда привезли домой и я без помех заглянула в твое тело, обнаружила, что без слияния никак не обойтись. Твои ноги были почти мертвы, и оживить их простым погружением рук не получилось бы. Хочу напомнить то, что ты знаешь и сама, – дриады не маги. Мы лечим людей не заклинаниями и не магией, которые проникают в тело и восстанавливают разрушенное, мы сами вливаемся в пациента, своей кровью растворяем все больное, своими нервами и живицей восстанавливаем пораженные ткани и выходим, унося грязь, которую потом сбрасываем. В тебя мне пришлось войти почти полностью… я влила в твое маленькое тельце столько живицы и сменила столько крови, что уже в тот момент знала, что когда-то ты станешь одной из нас.

– Мама… – Илли изумленно смотрела на Элинсу, – но почему… никто не нашел этого? Почему у Лиры были магические способности, а у меня нет?

– Это была ошибка… мага из комиссии. Мы перед уходом попросили одного магистра, который был обязан Хингреду, наложить на Лиру сильное заклинание защиты. Сама понимаешь, бросить девочку даже на несколько часов на волю судьбы мы не могли. А проверяющий был слабоват, к тому же нечувствителен к природной магии, вот и не разобрался. Принял наложившуюся на ауру защиту за способности. Ну а в приюте ее никто не проверял… Апраксия следила. Мы разговаривали с ними и знали про эту ошибку, потому ты и «болела» целый месяц после перехода. В тебе ведь ничего нельзя было найти, как ты знаешь, дриады – хозяева своей крови, и я тебя заперла. Но осталось несколько причин или случаев, которые могли в любой момент снять мои замки. И один из самых опасных – любовь. Это сильное чувство, и оно разрушает не только моральные правила, запреты и ограничения, но и всевозможные щиты. А находили мы тебя не совсем по ауре, скорее по моей крови. Поэтому, когда я говорю, что ты моя дочь, я нисколько не преувеличиваю. Но еще все дриады считают себя сестрами… хотя ты это знаешь. Вот потому переход вместе с уже расцветшей дриадой по пути отражений снял с тебя мои последние замки. И теперь тебе нужно научиться собой управлять. Возвращаться, не успев расцвести до конца, не стоит. Это повлечет новые проблемы.