Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт - Коллектив авторов

Попробуем, привлекая мнения видных культур-философов, очертить культурологический портрет современного туриста, его мотивов, желаний, привычек.

Современная культура – культура события, экшена. Современный человек вовлечен в череду значимых мероприятий, его внимание ориентировано на происшествие, нечто выходящее за рамки привычного, на экстраординарное, неожиданное, значимое, будь оно со знаком «плюс» (победа, открытие, юбилей, премьера) или «минус» (скандал, трагедия, катастрофа). Размеренная череда будней, постоянство, опыт созерцания и тишины, целостное повествование постепенно утратили актуальность. Восприятие сегодня остро ориентировано на «новостийный режим», предполагающий разбиение реальности на множество дискретных самодостаточных событий по принципу фрагментации: короткие, впечатляющие истории, обильно приправленные выразительным визуальным рядом, постоянно обновляющимися, шокирующими кадрами. Событийность и зрелищность становятся основой современных индустрий. Еще в 1967 г. Эрнест Ги Дебор в своей популярной книге «Общество спектакля», посвященной анализу современного ему западного общества, показал, что оно не является зрелищным случайно или поверхностно – в самой своей основе, фундаментально оно живет по законам спектакля. «В качестве необходимого оформления производимых сегодня объектов, в качестве общего подтверждения рациональности системы, в качестве наиболее развитого экономического сектора, непосредственно фабрикующего всё возрастающее множество объектов-образов, зрелище , спектакль ― это основной продукт производства современного общества» [204] . Идеи Ги Дебора получили разностороннее развитие. Например, Джозеф Пайн и Джеймс Гилмор в работе «Экономика впечатлений» пишут о том, что характерная черта современной экономики заключается даже не в том, что значительную часть зарабатываемых денег человек готов тратить на развлечения ― кино, игры, аттракционы ― и эта часть личного бюджета далее будет все увеличиваться. Наступающую «эру впечатлений» знаменует превращение в зрелище «неразвлекательных» отраслей, когда преуспевать будут только те компании, которые смогут превратить производство и продажу своего товара в спектакль, подобно тому, как сегодня преуспевают те, кто сумел превратить свой продукт в услугу. Уникальные впечатления, по мнению Пайна и Гилмора, станут главным орудием борьбы за сердца потребителей в новом мире.

Формируется и новый герой эпохи впечатлений, он в первую очередь зритель, фланёр. Образ фланёра как нового культурного героя был впервые описан теоретиком модерна Вальтером Беньямином в его последнем незавершенном сочинении «Труд о пассажах». Французское слово «flaneur» – любитель праздных прогулок, незаинтересованный наблюдатель, праздно шатающийся искатель удовольствий – вошло в обиход, начиная с 30-х годов XIX века, когда стали складываться современные формы городского досуга. Фланирование – привычка к бесцельным прогулкам – стало устойчивым атрибутом жизни дендистски настроенной молодежи и художественной богемы. Мюссе, Готье, Бодлер, Стендаль, Бальзак, Мане – фланёр становится модным типом в городском пейзаже. «Для фланёра город – даже если он, как Бодлер, там родился, – это уже не место жительства. Город для него – достопримечательность» [205] . План уступает место случаю, направление пути определяют желания, а не обстоятельства. Фланёр не познает и не узнает окружающее его пространство, он им наслаждается. Наслаждение от впечатлений, от пережитых событий – не от чужих, дистанцированных прессой в новостях, а испытанных лично. В данный момент времени. Понимая, что сравнивать бесполезно, поскольку каждое место в каждый момент времени имеет свою уникальность. Уже не человек живет для чего-то, а мир живет для него. У фланёра как будто и нет собственной биографии, своей личной одной биографии, у него их много, как городов и мест, которые он посетил.

Что же представляет собой фланёр как культурный герой современности? В условиях информационного общества фланёр осваивает новые пространства и форматы. Главным источником впечатлений становятся теперь не улицы города, а разнообразные информационные поля. Новый фланёр испытывает удовольствие, блуждая по разным телевизионным каналам, переключая радиостанции, бродя по лабиринту Интернета. Реальное движение замещается виртуальным. Прогулка сменяется «зэппингом», «кликаньем», манипуляциями с пультом переключения каналов телевизора или «мышью» компьютера. У виртуального фланёра больше возможностей к перевоплощению, а значит свободы, у него сотни лиц, масок, ролей, он легче теряется в толпе и представляет себя другим. Он находит готовую достопримечательность или формирует себе впечатление или развлечения из фрагментов, случайного смешения, микширования многих. Но он все так же движим стремлением к неожиданным находкам и встречам, редким впечатлениям, горячим новостям.

Другое пространство современного фланирования – это мир географический. Реальность не перестает привлекать человека. Однако, современный фланёр уже не горожанин, он гражданин мира. Европейский город, урбанистическая среда как пространство пешей прогулки фланёра XIX столетия, утрачивает определенность. Качество и доступность различных средств передвижения, растущая взаимосвязь и взаимозависимость стран («открытые границы» и др. политические и правовые договоренности) позволяют современному человеку побывать в почти любой точке планеты, легко и быстро перемещаться по свету, лично становясь очевидцем практически всех событий природной и культурной жизни мира. Такие жизненные возможности к началу ХХI века перестали являться привилегией единиц, путешествие за впечатлением стало массовым явлением.

А. Тоффлер в своей книге «Футуршок» говорит, что для постиндустриального общества «ежегодные поездки, путешествия и постоянные перемены места жительства стали второй натурой. Образно говоря, мы полностью “вычерпываем” места и избавляемся от них подобно тому, как мы выкидываем одноразовые тарелки и банки из-под пива» [206] . Тоффлер находит другой образ для портрета современного путешественника. Урбанистическому фланёру он противопоставляет кочевника: «Мы воспитываем новую расу кочевников, и мало кто может предположить размеры, значимость и масштабы их миграции» [207] .

Таким образом, фланёр, кочевник, турист виртуальных и реальных миров становится одним из характерных типов постсовременности. Миграция, туризм, путешествие становятся одним из способов познания мира [208] . При этом в жизненных ориентирах современного человека все меньше остается «туриста» в традиционном понимании этого слова ― участника коллективной поездки, строго выверенной и регламентированной. Для современного человека желанным и значимым является путешествие как «поиск себя», в ходе которого апробируются новые социальные, культурные и личные роли, ломаются стереотипы, утрачиваются привычки и нормы поведения. События, впечатления, влекущие современного человека в путешествие, не только внешние ― встречи, виды, «образы территорий», но и внутренние ― возможность встретить себя другого. Характерно, что в популярном романе Мишеля Уэльбека «Платформа» именно туристические поездки оказываются судьбоносными в жизни главного героя.

Итак, просветительская гуманитарная компонента всегда присутствовала в туристическом деле и, не получая такое наименование, всегда, по сути, была культурологической. Сегодня этот тандем культурологического знания и туристической практики обретает новые формы. Со второй половины ХХ века туризм активно эволюционировал: из времяпрепровождения избранных он превратился в предмет массового спроса, который породил, в свою очередь, массовое туристическое производство, а позже – необходимость уйти от стандартизированных, конвейерных турпродуктов. Востребованными в индустрии туризма сегодня становятся не подлинные знания и факты, академические мнения и оценки, которыми владели классические науки, и не произведенные на их основе шаблоны, которыми пользуется массовый туризм, а гуманитарная проблематизация материала. Она направлена не на объяснение и «снятие» вопросов, а на их генерацию, формирование новых впечатлений, нового опыта. Именно культурологический подход позволяет находить и фиксировать среди тех или иных феноменов культуры, аспектов жизни или природных явлений разного рода парадоксы, «странности», эксцентрические моменты, давать им креативную интерпретацию, конструировать из них идеи путешествий.

Часть 4. Экспертная деятельность в сфере охраны культурного наследия

Личность и культура: «права наследия» [209]

Л. Н. Летягин

Целостный образ культурного наследия определяется не абстрактными, т. е. обезличенными моделями его репрезентации, а сущностной потребностью индивидуального сознания – его ценностными структурами. Вместе с тем субъективный человеческий опыт нередко выступает корректирующим фактором объективных механизмов культурного воспроизводства.

Прошлое – неограниченный образовательный ресурс, но любой факт наследия видится и оценивается только в исторической перспективе. Вопрос о том, чем оказываются связаны в большом времени «культура в послании» и культура «до востребования», отнюдь не риторический. Атрибутирующие функции – имманентное качество человеческого мышления. В эпоху доминирования технологических процедур «возможность толкования» и «искусство интерпретации» зачастую приобретают подчеркнуто неопределенную, неуправляемую направленность. В этом случае интенция образной модификации прошлого оказывается показательно непредсказуемой.