Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт - Коллектив авторов

Формат культурологической экспертизы для обсуждения проблем современных государственных праздников кажется вполне возможным, так как сочетает научное знание и собственный социальный опыт. В праве культуролога на экспертизу праздничных мероприятий и самой сути (идеи и идеологии) праздничного календаря вряд ли стоит сомневаться.

Культурологическая экспертиза в сфере туризма: уровни экспертной оценки

А. В. Ляшко

Последние десятилетия потенциал мировой туристической индустрии постоянно растет, она вовлекает в процесс производства и потребления глобальные людские ресурсы, затрагивает многие стороны общественной жизни, значительно влияя на ее социальные аспекты. Туризм как отрасль оценивается сегодня как наиболее динамичная и позитивная система, имеющая важную стабилизирующую роль для сохранения мира в целом и для его устойчивого развития, как в экономическом, так и в социокультурном отношении. Не случайно XXI столетие провозглашено ООН «веком туризма», т. к. он стал важным фактором развития личности, взаимопонимания между людьми и народами.

Как любой энергоемкий и успешно растущий сектор экономики, туризм сегодня испытывает максимальный всесторонний интерес: политический, общественный, инвесторский, исследовательский и т. п. Наряду с развитием специализированной «науки о туризме», туризм становится и популярной темой интердисциплинарного исследования: к ней обращаются социологи, политологи, конфликтологи, психологи, антропологи, экологи. Причем, в свою очередь, индустрия туризма в этой профессиональной поддержке извне остро заинтересована.

Взаимодействие туристической отрасли с культурологическим знанием представляется не столь инновационным. «Культурно-познавательный туризм» – классическое направление туристической работы. «Культурная» компонента туризма неизбывна; традиционно путешествие сопровождалось посещением исторических или природных достопримечательностей, ознакомлением с памятниками искусства или культа, этническими особенностями региона, знакомством с традициями места, порядками, вкусами, пусть временным, но включением в жизнь местной культуры. У тура могла быть заданная тема, определяющая выбор объектов посещения и показа. Экскурсии могли иметь искусствоведческую, литературоведческую, историческую, этнографическую или какую-либо иную доминанту. Но, по сути, туристический опыт всегда целостен, информация о конкретных памятниках неразрывна с языком, переживаниями, запахами, вкусами, ритмами жизни и т. п. Впечатления всегда обретаются туристом комплексно, путешествие никогда не сводится к постижению отдельных фрагментов отдаленного географического пространства, а ведет, в первую очередь, к проживанию и пониманию чужого, нового, другого. То есть «культурологический взгляд» – объединяющий, создающий в восприятии законченную «картину» того или иного пространства – имманентен туристу. Даже если туристическая поездка не «познавательная», а нацелена на отдых, лечение, спорт или шопинг, она подспудно формирует у ее участника представление о культуре места пребывания. Так же «культурологичен» сам процесс организации путешествия, нацеленный на создание для туриста ситуации разностороннего, но непротиворечивого узнавания нового пространства.

Можно сказать, что еще задолго до сложения культурологии как науки она активно практиковалась в сфере туризма.

Сегодня культурологические разработки находят осознанное применение в туризме; дипломированные культурологи часто получают работу именно в этой сфере. В российских университетах исторически сложилось, что кафедры туризма и экскурсионного дела, как правило, объединены в рамках факультетов или институтов с философскими и культурологическими кафедрами. В конце 1990-х, когда формировались эти философско-культуролого-туристические конгломераты, высказывались воодушевленные мнения о том, что «парадигмы философского знания помогают будущему специалисту в области туризма определить путь к творческому поиску нового, неповторимого опыта, и в то же время использовать преимущество своей собственной профессиональной деятельности» [195] . Или еще: «менеджеру для эффективного выполнения своих профессиональных функций необходимы знания о культурных основаниях и культурном контексте своей деятельности, причем знания не абстрактные и оторванные от жизни, а вполне конкретные и прагматичные. Культурологическая доминанта – это тот стержень, вокруг которого формируется профессиональная компетентность менеджера» [196] . Однако далее подобных (справедливых, но поверхностных) констатаций по поводу профессионального сотрудничества культурологов и специалистов в области туризма исследователи не идут. Нет этой консолидации и на практике. Сегодня в российском турбизнесе культуролог, как правило, включен в работу как «продвинутый» в интеллектуальном плане менеджер. Другое взаимодействие происходит на уровне содержания туристических программ: на основе культурологических исследований дополняются существующие экскурсионные разработки, создаются новые оригинальные маршруты, формируются эксклюзивные предложения. Но и здесь культурологическое включение имеет, как правило, экспериментальный или факультативный характер, рассматривается как дополнение к уже существующим, апробированным десятилетиями наработкам.

Перспектива профессионального диалога видится как раз в экспертном участии культурологии в туристической сфере. Можно наметить три уровня экспертного включения культуролога в туристическую работу.

Первый уровень – насущный, практический, на котором осуществляется культурологическая экспертиза отдельных туристических ресурсов и продуктов, позволяющая сделать актуальные акценты в трактовке традиционных объектов туристического внимания, привычных маршрутов или ввести в туристический арсенал новые памятники, но главное – стратегии и модели.

Ю. А. Веденин, видный отечественный специалист в области рекреационной и культурной географии, предлагает концепцию мифологизации туристских ресурсов [197] . По его мнению, реанимация старых и создание новых мифов – важное условие для формирования уникального ресурсного потенциала региона. Наличие на территории интересных историко-культурных или природных памятников не делает ее автоматически притягательной для туриста, необходимо создание фантазийного образа вокруг этих объектов, используя эпос, историю региона, культурные традиции, опираясь на литературные и художественные источники. Подобное мифотворчество не только способствует увеличению ресурсного потенциал места, но и может скорректировать его содержание, исходя из реального туристского спроса, актуализировать его. Ю. А. Веденин полагает, что такая стратегия позволяет в любом природном или населенном пункте сформировать полноценный туристский ресурс. В этом процессе могут быть задействованы специалисты разных профессий: краеведы, писатели, художники, музейные сотрудники, но оценка ресурсов для мифотворчества, сама генерация идеи – задача, конечно, культурологическая.

Основой туристской легенды может послужить фактически любая характеристика, вызывающая у путешественника-потребителя интерес, определенный набор эмоций. В основе этой легенды может находиться подлинная историко-культурная ревизия места – комплекс научно-исследовательских, изыскательских, проектных и производственных работ, проводимых на основе фактов, документов и исследований. Или может проводиться фантазийная, ассоциативная реконструкция культурного ландшафта, опирающаяся на сложившийся в искусстве, либо местном фольклоре, быту, творчестве его образ.

Примером такого туристического ресурса, основанного на художественном тексте, может служить Босвортское поле (Англия), воссоздающее историю знаменитого сражения войск Ричарда III и Генриха VII. Точный участок сражения неизвестен. Выбирая место и разрабатывая антураж туристического объекта, устроители исходили, прежде всего, из текста трагедии Шекспира «Ричард III» и народных легенд, а не из достоверных документов и научной аргументации.

Разнообразные культурологические ассоциации положены в основу популярных отечественных туристических центров – город Мышкин позиционирует себя как «классический провинциальный город», «Великий Устюг – родина Деда Мороза». Опыт Великого Устюга, увеличившего доходы от туризма в Вологодской области на треть, вдохновил Кострому позиционировать себя как «родину Снегурочки». Называются три темы, поддерживающие этот туристический бренд. Во-первых, это легенда о Костроме – сестре Купалы; считается, что сказка о Снегурочке возникла как раз на основе традиции сжигать соломенное чучело «Костромы» – обряда проводов весны и встречи лета. Во-вторых, пьеса Островского «Снегурочка», написанная здесь, в Щелыково. Третий мотив – съемки в Костроме в 1968 г. фильма «Снегурочка», декорационные постройки от которого давно стали городской достопримечательностью. Перебирались разные образы Костромы: «сырная столица» и «льняная столица России», родина Н. Островского, А. Т арковского, П. Флоренского. Особый туристический сюжет, получавший развитие в регионе, «Кострома – родина Ивана Сусанина». Однако городскими и федеральными властями сейчас обеспечивается именно проект «Кострома – родина Снегурочки», разработанный по заказу администрации города кафедрой социально-культурного сервиса и туризма Костромского Государственного Технологического университета.