Жизнь без границ. Путь к потрясающе счастливой жизни - Ник Вуйчич

В тот день Господь не позволил мне даром тратить время. Он знал, что делает, когда посадил меня рядом с женщиной, чтобы я облегчил ее страх и горе. Чем больше я думал о том дне, тем большую благодарность испытывал за полученную возможность пообщаться с той женщиной.

Творческое видение

Потеря любимого человека, разбитые отношения, финансовый крах или болезнь могут выбить из колеи, если позволить горю и отчаянию взять верх. Чтобы бороться с такими проблемами, нужно постоянно думать о новых возможностях, даже если жизнь кажется слишком жестокой.

С Гленнис Сайверсон – известным фотографом – я познакомился во время работы над «Цирком бабочек». Ее работы печатаются в журналах, газетах и на веб-сайтах. Она делает портреты и снимает пейзажи. Она любит фотографию. Это ее страсть. Живет в Орландо и в Калифорнию приезжает по приглашению режиссеров. Часто бывает у своих друзей Вайгелей.

Более двадцати лет Гленнис работала в отделах кадров крупных корпораций. И свою «надежную и безопасную работу» потеряла во время рецессии. Однако Гленнис взяла себя в руки и использовала этот момент, чтобы с головой уйти в свое хобби, стала профессиональным фотографом.

«Я решила: сейчас или никогда!» – говорит она.

Отличная история, правда? Гленнис – живой пример человека, который сумел негативное событие превратить в возможность построения новой, счастливой жизни.

Прекрасно! Чудесно!

Но это еще не все. Знаете ли вы, что этот знаменитый фотограф почти ничего не видит? Гленнис официально признана слепой.

«У меня с детства было плохое зрение, – рассказывает она. – Я носила очки с пяти лет. Зрение все время ухудшалось. В 1995 году мне поставили серьезный диагноз – дегенерация роговицы. В конце концов я почти перестала видеть левым глазом. Поскольку у меня была очень сильная близорукость, то лазерная операция мне не помогла бы. Единственный выход – пересадка роговицы».

В 2004 году Гленнис перенесла операцию. Врачи обещали, что зрение на левом глазу сильно улучшится. «Но что-то пошло не так, и я потеряла глаз, – рассказывает Гленнис. – После операции зрение ухудшилось. К тому же у меня возникла глаукома. Левым глазом я почти ничего не видела. А тут еще кровоизлияние в сетчатку правого глаза. Теперь в нем слепое пятно».

Гленнис лишилась работы и почти ослепла после неудачной операции и кровоизлияния в сетчатку. Но она не предалась отчаянию и не сдалась, хотя горечь и гнев в подобной ситуации были бы вполне понятны.

Она была благодарна судьбе за то, что получила возможность пойти дальше. «Я не считаю себя инвалидом. Я – способный человек. Почти полная слепота сделала меня отличным фотографом», – говорит она. Гленнис не видит мелких деталей, но ей и не приходится о них думать, а это освобождает творческое начало.

«До потери зрения мои работы были безжизненными, потому что я слишком много внимания уделяла композиции и при портретной съемке сосредоточивалась на прическе и других мелочах. Теперь же я руководствуюсь интуицией. Чувствую, вижу и снимаю. Моя работа стала инстинктивной. Я больше взаимодействую с людьми и окружающей средой».

Гленнис говорит, что ее сегодняшние работы технически несовершенны, зато лучше передают настроение. «Одна девушка разрыдалась, увидев свои снимки. Она почувствовала то, как я сумела передать ее душу, – говорит Гленнис. – Раньше мне никогда не удавалось так затронуть людей».

С того момента, когда Гленнис почти лишилась зрения, она получила десять международных премий за портретную и ландшафтную фотографию. Ее фотографии выставлялись в центре художественной фотографии в Форт-Коллинсе, штат Колорадо. А одна из них была отобрана из 16 тысяч работ для выставки, на которой было представлено всего 111 фотографий. Слепота не позволила бы Гленнис продолжить работу в отделе кадров. Но многие великие мастера, такие как Моне и Бетховен, сумели преодолеть свою инвалидность и заниматься искусством по-новому. Любимая цитата Гленнис из Библии: «Живем мы верой, а не зрением». «Именно это и произошло в моей жизни. Мне пришлось многое поменять. Я боюсь остаться совсем слепой. Это очень, очень страшно. К этому нельзя привыкнуть».

Гленнис нашла новый путь. То, что с ней случилось, для нее не катастрофа, а подарок. «Раньше я все стремилась контролировать. Теперь же я живу каждым днем и наслаждаюсь каждым моментом, – говорит она. – Я пытаюсь быть благодарной за то, что у меня есть крыша над головой, что я жива, что солнце светит, что мне не нужно беспокоиться о завтрашнем дне, потому что мы никогда не знаем, что готовит нам завтра».

Гленнис – прекрасная женщина, которая сумела использовать открывшуюся возможность. Она вдохновляет меня и, надеюсь, вдохновляет вас. Ищите новые пути для реализации ваших мечтаний, тщательно выбирайте их и прислушивайтесь к своему сердцу – оно вас не обманет.

Глава 11. Ужасные правила

Мы путешествовали по Индонезии. За девять дней посетили пять городов, где я выступил тридцать пять раз. Естественно, устал, как собака. Порой ложился, но никак не мог заснуть. Мы направлялись на Яву. Как только сели в самолет, который должен был доставить нас из Джакарты в Семаранг, я ощутил небывалый прилив энергии. Меня сопровождали пять человек, в том числе мой помощник Воган, большой, крепкий, веселый парень. Он произвел неизгладимое впечатление на девушек-стюардесс. Естественно, они постоянно интересовались, не нужно ли нам чего.

В самолет нас пропустили первыми, потому что мне нужно было выбраться из инвалидной коляски и добраться до своего места. Я ковылял по проходу, Воган шел за мной. Неожиданно мне захотелось чего-то сумасшедшего, о чем я давно думал: «Воган, пока никто не вошел в самолет, подними меня и проверь, помещусь ли я на багажной полке!»

Мы часто смеялись над этим. Несколькими днями раньше я заставил Вогана засунуть меня в металлоискатель при отлете, чтобы понять, как багаж размещается на верхней полке. Я с легкостью поместился, и меня стали называть «переносным Ником».

Верхняя полка находилась довольно высоко. Я не был уверен, что Вогану удастся поднять меня – мой вес составляет семьдесят четыре фунта[3]. Но Воган с легкостью справился: поднял меня и засунул на полку, словно я не Вуйчич, а Вюиттон.

«Отлично, – сказал я. – А теперь захлопни дверцу, и давай подождем пассажиров».

Воган подал мне подушку и захлопнул дверцу, оставив меня на верхней полке. Стюардессы увидели, что мы сделали, и страшно развеселились. Мы хохотали, как школьники. В самолет стали подниматься другие пассажиры, даже не подозревавшие о том, что ждет их в салоне.