Бруклинские ведьмы - Наталья Фрумкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О'кей, — говорит затем Джессика, — значит, мы установили, что обе пытаемся разобраться с бывшими, которые сейчас маячат у нас перед глазами, но на самом деле я даже не знаю, то там у тебя было с Ноа. Пока мы еще не стали лучшими подружками, не хочешь рассказать, что между вами произошло?
Так что я завожу обычную историю — про свадьбу, медовый месяц, разрыв — в общем, про все, за исключением разрезанного свадебного платья, — а потом приходит официантка, ставит на столик две чашки кофе, и я внезапно понимаю, что она недавно порвала с официантом, который подходил к нам до этого, и отношения между ними уже не наладятся, но зато сейчас по улице проходит парень, с которым они были бы идеальной парой. Может быть, ей следовало снять фартук, отпроситься на несколько минут и догнать его. Она могла бы обставить все это как-то естественно, непринужденно. Или, может, парню стоит зайти сюда. Ему нужен завтрак. Нужны объятия. Нужна она.
А двое за соседним столиком все сильнее влюбляются друг в друга. На улице золотистый ретривер подбегает по тротуару к карапузу лет двух-трех и лижет ему лицо. Карапуз хохочет и пищит:
— Мамочка, хочу собачку!
Где-то в моей голове возникает забавное ощущение, будто всё вокруг погружается в золотой свет, словно в кленовый сироп, затапливающий блинчики.
Я поднимаю глаза и вижу, что Джессика недоумевающе улыбается мне.
— Джессика, — говорю я, — тебе надо вернуться к Эндрю. Ты же знаешь это, верно?
24
МАРНИ
Дымка цвета кленового сиропа никуда не девается. Я словно бы двигаюсь в каком-то напоенном светом тумане. Каждое мгновение особенное и отличается от других. Все сверкает, сияет и запечатлевается в моем мозгу, чтобы навечно остаться в памяти, несмотря на то что Джессика смеется и заверяет, что не собирается возвращаться к Эндрю. Нет, большое спасибо, ни сейчас, ни потом, вообще никогда.
— Он. Спит. С другой. Женщиной, — ледяным тоном отчеканивает она.
— Но вы подходите друг другу, — не сдаюсь я. — Вы отличная пара. Разве ты этого не видишь?
Джессика только смеется. Потом она платит за завтрак, мы идем обратно к дому, — и по пути она замечает:
— Вы с Бликс будто сговорились насчет моего возвращения к Эндрю! Я начинаю понимать, почему она хотела, чтобы ее дом достался тебе: это чтобы ты подхватила ее песню про меня и Эндрю! Ладно, скажи мне правду — это она тебя подговорила?
— Нет, — качаю головой я, и у меня опять возникает это сбивающее с толку зыбкое ощущение, будто воздух колеблется и подрагивает.
— Ну, — заявляет Джессика, — я не могу простить человека, который мне изменял. Извини, но тут все четко и ясно: он нарушил договор. Точка. Никаких оправдании. И никаких возвращений.
Я пытаюсь припомнить, что именно говорила мне Бликс о людях, которые составляют ее безумную маленькую общину. Она точно упоминала и Лолу, и Джессику, но просто сказала тогда, что обе они нуждаются в любви, хоть и боятся ее принять.
Однако штука в том, что сейчас я почти ощущаю присутствие Бликс где-то неподалеку, чувствую, как она думает, что Джессике и Эндрю суждено быть вместе. Может, оттого и возникает это мое смутное чувство.
— Слушай, — начинаю я, — как-то раз я позвонила ей, когда была ужасно несчастной, потому что Ноа ушел. И попросила ее поколдовать, чтобы мы снова сошлись. Могу тебе сказать, она не сочла это хорошей идеей. Сказала, что шлет мне кое-какие чары для хорошей жизни, для энергии, для любви…
— Наверно, она не думала, что Ноа тебе подходит. К тому же я не могу представить, чтобы она согласилась вот так манипулировать чьей-то жизнью.
— А потом, сразу после этого, я потеряла работу. Это, конечно, отстой, но я вернулась домой и влюбилась в Джереми, моего школьного бойфренда. Вот так! Вроде как явно ее чары, согласна?
— Ну… вроде похоже.
— Пока да. Но потом я узнаю, что она скончалась и завещала мне этот дом, приезжаю сюда, а тут Ноа! Он возвращается в мою жизнь. Так что… но вот что мне хотелось бы знать: может, это работа чар и заклинаний? И Бликс хотела, чтобы мы опять встретились?
Джессика таращится на меня.
— Ого! Не поймешь, как такие штуки работают. Может, это всё чары, а может, и нет. Мы не знаем.
— Мне нравится думать, что я верю в свободную волю.
— Наверное, Бликс сказала бы: надо верить в то, что делает тебя счастливой, — отвечает Джессика. — Она всегда говорила мне: верь радости. Это же самая настоящая свободная воля, разве нет?
В этот самый миг мой телефон звякает, информируя о сообщении. Я предполагаю, что оно от Джереми, но номер, с которого оно пришло, мне незнаком.
«Марни, это Патрик. Из цоколя. Простите за шум вчера вечером. Кот опрокинул вазу, она упала и залила принтер. Полетели искры и вспыхнуло. Новый принтер привезут в понедельник. Кот очень извиняется. Я велел ему больше не полагаться исключительно на свои внешние данные. Кот ищет новые варианты».
Джессика смотрит мне в лицо.
— Патрик, — поясняю я ей. Улыбаюсь и набираю ответное сообщение:
«Ой! Когда он будет съезжать, убедитесь, что ваш кошелек на месте».
Он печатает:
«Поздно. Кошелек уже пропал, и, по совпадению, доставили упаковку консервированного тунца».
Через несколько минут он пишет:
«Кстати, добро пожаловать! Бликс мне про вас рассказывала. Рад, что вы наконец приехали. Надеюсь, вам здесь понравится. Это, конечно, безумие, но хорошее. Я так думаю».
Золотистая дымка по-прежнему вокруг меня, когда я возвращаюсь в дом Бликс. В гостиной обнаруживается Ноа, который бренькает на своей гитаре, и дымка никуда не делась, даже когда он видит меня и хочет снова рассказать, как помогал Бликс перейти на другую сторону, как знал, что ей следует обратиться к медикам, но вместо этого она обратилась к нему — к нему! — и как печально, что даже этого, по всей видимости, оказалось для нее недостаточно. Он явно размышлял об этом всю ночь напролет, но я поглощена своей дымкой, как ничем и никогда прежде, и все наполняется для меня новыми смыслами.
Дымка держится, когда я получаю тридцать семь (да, ТРИДЦАТЬ СЕМЬ) текстовых сообщений от родственников и Джереми. Они спрашивают, что я собираюсь делать, выставила ли уже дом на продажу, когда
