Рыцарская честь - Роберта Джеллис

По замку раздавались команды. На стену спешили лучники, готовые пустить стрелы в цель, какая только появится из темноты. Под их прикрытием велись другие приготовления к отражению штурма: заносились наверх каменные ядра для катапульт, которыми можно разрушить прикрытия наступающих; налаживались сами метательные машины, проверялись на прочность приводящие их в движение пучки эластичных жил и готовились запасные на случай их обрыва; из арсенала несли мощные с коваными наконечниками стрелы для арбалетов, оружейники смазывали маслом их тяжелый механизм, проверяли устройства для натягивания пружин смертоносного орудия, называя при этом его ласковым именем. Пущенный из такого арбалета снаряд способен насквозь пробить коня, не говоря уж о плетеной кольчуге воина.

За стенами развели огонь под огромными чанами с салом и смолой; их доведут до кипения и будут лить через специальные люки и прямо со стен на головы штурмующих. На них обрушатся тяжелые камни, также загодя приготовленные. На северной стороне замка был довольно крутой спуск, не позволявший устроить защитный ров. Туда направили самое большое число защитников, вооруженных баграми, чтобы сталкивать приставленные штурмовые лестницы.

«Теперь все зависит от Херефорда: с какими силами он пришел и какие потери может выдержать?» — размышлял Певерел, проходя по стенам и проверяя выполнение своих приказов. Если сил у Херефорда достаточно и потерь он не страшится, замок может пасть. Констебля Ноттингемского мучили сомнения: как лучше поступить? Еще можно под покровом темноты послать полдюжины гонцов, из которых хотя бы один должен добраться до короля. Но запросив подмогу, он сразу лишает себя возможности договориться с Херефордом. Нет, мотнул головой Певерел, так поступать глупо. Херефорду неоткуда собрать большое войско, и его атаку нетрудно будет отбить собственными силами. Кроме того, в руках Певерела сильнейший козырь для сделки — леди Элизабет. К тому же король Стефан в таких делах очень ненадежен: он может опоздать с подмогой или вообще не прийти. «У плохого хозяина не бывает хороших слуг», — проворчал Певерел и решил действовать сразу в двух направлениях. Он пошлет гонцов к Стефану, умолчав о пленнице, и парламентеров — к Херефорду. Если он с Херефордом договорится, то скажет королю, что осадившие замок не одолели мощных укреплений и отступили или что противник был разбит в сражении. В подтверждение этого у него есть пленные из дружины Херефорда, а люди Певерела будут привычно мвлчать, если он закроет им рты монетой. На самый худой конец, он скажет королю, что враг его пересилил и он был вынужден пойти с ним на соглашение, иначе замок был бы разрушен, а земли разорены.

Хорошо бы, заведя переговоры с Херефордом, дождаться подхода Стефана. Херефорд тогда окажется между двух огней, а Элизабет останется у него, и за нее он сможет получить выкуп или продать как заложницу королю. Эта идея понравилась Певерелу, он сразу ободрился, но ненадолго. Вполне возможно, что Херефорд не будет дожидаться парламентеров и начнет с рассветом штурм, крепость может пасть, и что ждет его тогда? Певерел содрогнулся от этой мысли и заставил себя думать о другом. На такой случай у него был еще один вариант. Когда штурм начнется, он займет башню, где заточена Элизабет. Если оборона не выдержит, он забаррикадируется в ее каземате и потребует сохранить себе жизнь и свободу в обмен на пленницу. Он был уверен: пригрозив молодожену Херефорду убить Элизабет и себя, с ним можно будет договориться.

Певерел вспомнил о сопровождающем его рыцаре высокого роста и свирепого вида. Это был Ральф де Кальдо, перешедший к Певерелу на службу, когда разорился из-за своей жадности и жестокости. Певерел платил ему хорошо, но опасался его, потому что человек он был ненадежный. Де Кальдо слыл непревзойденным бойцом в турнире на копьях, сильнее даже Хью Бигода, графа Норфолкского, и самого лорда Сторма, и мало кто мог тягаться с ним в пешем бою на мечах. Вот это больше всего и привлекало Певерела в звероподобном громиле, и в своем слуге он пока не разочаровался. Более того, он собирался сделать де Кальдо своим вассалом. Сейчас Певерел думал поручить де Кальдо командовать обороной наружных стен, и тут ему в голову пришла счастливая мысль.

— Дс Кальдо, не хотел бы ты снова стать владельцем замка или даже нескольких? — спросил он верзилу.

Тот посмотрел на Певерела маленькими злыми глазками старого кабана, помолчал и с некоторой осторожностью заговорил хриплым голосом:

— Такие вещи сами не падают с неба. То, что мне хочется, и моя работа, чтобы получить это, редко лежат в одном месте.

— Нет, де Кальдо, тут твоя работа будет рядом с вознаграждением: нужно уложить на поединке Херефорда или заставить его просить пощады.

— А для этого, — сказал дс Кальдо, кивнув за ров, где полыхал пожар, — я должен выдернуть его из этой веселой компании, ага? — Он засмеялся и затряс головой. — Нет, поищите еще кого таскать для вас каштаны из огня.

— Нет, нет. Таким глупцом я тебя не считаю, и ты меня, надеюсь, тоже. Я говорю о турнире, который берусь устроить сам. А каштаны будут твоими тоже. Заметь, Херефорд едва ли полюбит тебя, узнав, что это ты захватил его жену и перебил се рыцарей.

Тут жадные глазки де Кальдо стали еще меньше, в них загорелась злоба, но и осторожность ему не изменила.

— Одного его я не боюсь. Он хороший боец, но мне не чета. А где гарантия, что его люди не кинутся на меня, когда я его уложу?

— Раз ты в себе уверен, все остальное сделаем, как пожелаешь: условия поединка будешь ставить сам. Если нет, драться не будешь.

Тут де Кальдо увидел одинокую фигуру рыцаря, который, словно злой дух, носился среди пылающих домол. Единственное на земле, что дс Кальдо любил, была сама земля. Устроить пожар в его понимании означало загубить землю, и это был для него смертный грех. А тут еще как раз через стену перелетел огненный шар и шлепнулся во дворе замка. «Греческий огонь» — горшок с горючей смесью из смолы, масла и селитры, которая горит в полете и не заливается водой на земле. Вторая бомба угодила на соломенную крышу сарая, и тот начал гореть. Крики перепуганных дворовых смешались с громкими командами. Де Кальдо колебался, но уже был разозлен.

— Если Херефорд ночью на штурм не пойдет и все сегодня не кончится, я убью его у вас на глазах.

Когда лорд Певерел ушел, Элизабет долго оставалась недвижной. Она не замечала, что у нее затекла рука, не слышала истерических рыданий служанок на своих тюфяках. У нее даже не было страха, она просто пребывала в шоке. Наконец ее рука сама собой разжалась и факел выпал из нее. Элизабет стала ходить, ходить, как заведенная. Она шагала по своему тесному каземату взад и вперед, взад и вперед, ее мысли от сурового самоби-чевания перекинулись на предмет еще более горький. Она подумала, какие новые испытания обрушит ее пленение на Роджера, потому что теперь, освободившись от гнева, она понимала, как он се любит. На него будет давить отец и просить его примириться с королем ради спасения дочери. Король, со своей стороны, будет требовать ее родовые имения, как компенсацию за ее содержание при дворе. Это тоже ударит по Роджеру, когда ему остро понадобятся деньги. К Стефану примкнут те бароны, которые не признают главенства графа Херефорда: они будут рады выйти из-под его власти, чтобы платить подати прямо королю. А Стефану от этого только лучше, он выигрывает кругом, оставаясь слабее самого слабого игрока: ему будет достаточно просто не мешать баронам устраивать свои личные дела.