Полигон богов - Виктор Тюрин

Глава 18

ОСТРОВ

Тем временем лодки уже подходили к нашему кораблю. Теперь я смог разглядеть сидевших в них существ. Это были гигантские лягушки, высотой метра полтора, задние лапы с перепонками. Передние тоже имели небольшие перепонки, что не мешало им уверенно держать оружие. Вооружены они были ножами и копьями, но если бы только это! Сама пасть лягушки превзошла всякое воображение. Она была такой же широкой и утыканной зубами, как акулья.

Странно, но лягушки не произвели на меня особенно большого впечатления. После спрута они казались мелкими и не очень опасными.

“Это у нас, на Земле, топнешь ногой, лягушка квакнет и прыгает в болото. А здесь такая топнет лапой, ты сам от страха заквакаешь и прыгнешь в болото. Сейчас проверим, кто из нас громче топнет!” злорадно думал я, глядя на подплывающие лодки.

Пока я рассматривал лягушек, Ваня вывел из трюма моряков с оружием и расставил их по местам. Тут спрут, до этого неподвижно лежавший на воде, неожиданно с силой ударил щупальцами. Сила удара была такова, что две лодки переломились пополам. Лягушки, живые и мертвые, мгновенно скрылись под водой.

Это была предсмертная судорога спрута. В следующее мгновение его щупальца разом обмякли, и он стал медленно погружаться в воду. Лягушки, не ожидая такого подвоха со стороны своего союзника, бросили весла и сбили свои лодки в кучу. Тут же за их борта стали цепляться уцелевшие с двух разбитых лодок. Неожиданно в сгрудившиеся лодки ударили две большие арбалетные стрелы С десяток лягушек, мертвых и покалеченных, оказались в воде Гребцы двух уцелевших лодок начали разворачиваться к берегу. Но вдруг на одной из них поднялся лягушачий вождь и стал показывать в сторону нашего корабля, что-то выкрикивая. При этом он размахивал палкой с надетым на нее человеческим черепом Гребцы снова схватились за весла, и лодки потихоньку начали набирать скорость.

На “Катрин” матросы только бросились ставить паруса, а лягушки уже взбирались на палубу нашего корабля. Их было не меньше сотни против наших сорока матросов. Десятка полтора матросов, вооруженных луками, пустили стрелы. Только половина достигла цели, а остальные, скользнув по шкуре этих тварей, отлетели в море Я только успел пустить арбалетную стрелу, нанизав на нее одну из этих тварей, как нас захлестнула волна лягушек. Над палубой раздались крики ярости и боли. Откинув арбалет, я стал с силой размахивать своей палицей, пытаясь отбиться сразу от двух нападавших на меня лягушек. Не успел я увернуться от одного короткого копья, как другое с силой ударило меня в грудь. Я отлетел к мачте, а лягушка тупо уставилась на обломок своего копья. “Что, жабья морда, получила? Теперь будешь знать, что такое кольчуга!”

Я бросил мимолетный взгляд на наших моряков, они медленно отступали к корме. “Если я сейчас не вырвусь из полукольца, эти жабы посадят меня на копья, и никакая кольчуга не спасет”. Изобразив самую зверскую физиономию, на которую был способен, я заорал диким голосом и бросился в атаку.

Моя палица с молодецким посвистом прорезала воздух, заставив отскочить нападающих. Но не всех.

Под ногами у меня осталась лежать лягушка с разбитой головой. Воспользовавшись секундным замешательством, я сделал два прыжка назад, сбив по дороге еще одну лягушку, и оказался в рядах наших моряков.

Как яростно мы ни сопротивлялись, нас осталось меньше половины. Твари прижали нас к кормовой надстройке, где мы с большим трудом сдерживали их натиск.

Те, кто выжил, должны благодарить Ваню. Он, стоя в первом ряду, в каком-то бешеном танце непрерывно крутил мечами и сеял смерть среди нападавших.

Тут наш корабль сильно вздрогнул. Наконец-то о наш борт ударилась “Катрин”. Тут же на палубу с яростным ревом устремились моряки. Их напор был настолько силен и быстр, что часть лягушек буквально втоптали в палубу. Ненависть кипела в моряках, многие из них бесстрашно прыгали на своих врагов, сбивая с ног и перерезая им глотки ножами.

Лягушки, бросая оружие, заметались по кораблю, пытаясь добраться до борта, но немногим удалось скрыться. Вслед тем из них, кому удалось спрыгнуть в воду, полетели десятки стрел. Считанным единицам удалось добраться до одной из лодок. Отчаянно работая веслами, они понеслись к острову. Над кораблями прокатился радостный гул.

Расчистив палубу и подтянув к кораблям брошенные лягушками лодки, мы, подняв паруса, двинулись к острову. Став недалеко от него на якорь, мы стали ждать, что предпримут лягушки. Буквально через час на берег прибежало несколько десятков лягушек. Они принялись скакать, размахивая копьями.

Их воинственность поддерживали три вождя, размахивавшие палками с надетыми на них человеческими черепами. Уловив момент, когда лягушки сбились в кучу, с “Катрин” ударили арбалеты. Две большие металлические стрелы буквально нанизали на себя сразу по несколько лягушек. Остальные, испуганные, бросились врассыпную.

Мы без помех высадились на берег. Лодки сразу же ушли обратно за новым подкреплением Всего на берег сошли восемьдесят моряков. На кораблях осталось с десяток матросов, которых чуть ли не силой удерживали на борту. Люди горели жаждой мести Оставив пятерых караульных у лодок, мы двинулись вглубь острова.

Недалеко от берега наш отряд наткнулся на широкую тропу, которая вела в заросли. Вскоре показалась лягушачья деревня: около тридцати хижин из тростника, накрытых широкими листьями. Моряки, как сумасшедшие, сорвались с места и понеслись к деревне.

Их яростные крики резали воздух:

– Месть! Всем смерть!

Останавливать их было бесполезно. Поэтому мы втроем да еще с десяток наиболее спокойных моряков не спеша пошли следом. В деревне уже шло сражение. Вернее, не сражение, а резня. Испуганные люди-ля-гушки, не оказывая никакого сопротивления, забивались в хижины или пытались укрыться в лесу. Убегавших настигали стрелы, а тех, кто думал отсидеться за стенами хижины, забрасывали факелами. Скоро вся деревня пылала. Ожесточенные моряки не щадили никого. Это избиение вызвало у меня чувство жалости и какой-то брезгливости. Но когда я увидел посреди деревни гору человеческих черепов, эти чувства испарились.

Моряки потеряли в этой схватке шесть человек. Когда они выбрались из пылающей деревни довольные собой, их встретил Ваня. Каменное выражение на его лице быстро охладило восторг победы. Замолкли радостные возгласы.

Ваня выстроил присмиревших матросов и, показав на шесть трупов, сурово сказал:

– Вы не выполнили приказ. Погибшие на вашей совести. На этот раз я прощаю вас. Следующий раз буду рубить головы. Запомните: мне нужны пленные!

Моряки притащили из деревни шесть сундуков. В них было золото и драгоценности, материя и благовония. Решив забрать сундуки на обратном пути, наш отряд, обойдя горевшую деревню, двинулся дальше по тропе. Теперь нам пришлось идти долго. Тропа вела нас по густому лесу, пока не вывела к опушке. Тут мы остановили отряд, и Шах отправился на разведку.

Вернувшись, он рассказал нам, что в ста метрах находится большая деревня, хижин семьдесят, не меньше. Деревня окружена частоколом, и у ворот стоит отряд вооруженных лягушек. Начали совещаться и вскоре пришли к единому решению, что их надо оттуда выманить. Но как? Ваня предложил нам свой план. На нем и остановились. Рассадив по обе стороны тропы лучников, Ваня с тридцатью матросами пошел к деревне. Не дойдя до ворот частокола, моряки сделали вид, что испугались и в панике отступают. Лягушки беспорядочной толпой бросились за ними. Только они втянулись в лес, как моряки по команде Вани остановились, перекрыв тропу. Люди-лягушки, опешив, тоже остановились, не зная, что делать дальше. В тот же миг в них со всех сторон полетели стрелы. Попав в западню, лягушки растерялись. Часть из них попробовала спастись бегством, а другие попытались атаковать. Воспользовавшись этим, лучники дали еще один залп. Потом, отбросив луки и выхватив сабли, все дружно бросились на врага. Люди-лягушки были полностью перебиты. Не теряя ни секунды, мы двинулись к деревне. Видно, нас там не ждали, поэтому мы вошли в деревню, не встретив сопротивления. Резня продолжилась, но не так активно. Люди устали и уже пресытились убийствами. Скоро на центральной площади деревни стали собираться моряки. Кто тащил награбленное, кто гнал перед собой пленных. В общей сложности согнали около двух десятков лягушек. Это было все, что осталось от населения двух деревень. Поговорив с ними, я узнал, что на острове только две деревни. Никакой могилы бога здесь нет. Хоть я и не очень рассчитывал ее найти, но осадок на душе остался. Я присел на бревно и вытянул ноги. Рядом со мной присел Ваня.

“Невольно и хотелось. Немного переделаем Пушкина: “…чудный остров навешу, у лягушек погощу”. Вот, навестили и погостили. Только от хозяев ничего не осталось. Сами виноваты. Лопали бы мошек, как все порядочные лягушки, остались бы живы”.