Не позднее полуночи (сборник) - Рекс Стаут

– Пожалуй, я останусь.

– Тогда не мешайте своими замечаниями.

– Держи себя в руках, Гай, – прикрикнула на него Элен. И улыбнулась Вульфу: – Знаете, что я думаю? Я думаю, он хочет показать вам, какой он умный. Слышали бы вы его, когда я сказала, что сюда едет Ниро Вульф! Он заявил, что вы, конечно, знаменитый мудрец, а он – нет, только он хочет сам в этом убедиться. Что-то в этом духе. Я на ум не претендую. Я просто испугалась.

– Испугались чего, мисс Вельц?

– Вас, мистер Вульф. Я уверена, любой бы испугался, зная, что вы едете его допрашивать.

Она пыталась его разжалобить.

– Не настолько, чтоб звать на помощь! – Вульф на чувства не поддавался. – Наверняка у ваших коллег была возможность осадить меня, как и у вас. Почему вы не воспользуетесь ею? Почему готовы все стерпеть?

– Вот это главный вопрос! – засмеялась она. – Сейчас покажу…

Она поднялась, сделала шаг и дотронулась рукой до его плеча и головы:

– Не хочу упустить шанс прикоснуться к великому Ниро Вульфу. – Снова засмеявшись, она подошла к столу, налила себе здоровую порцию виски, села на стул и залпом осушила добрую половину. Потом встряхнулась и сказала: – Бррр… Вот почему…

Унгер хмуро посмотрел на нее. Не надо было ни мудрости Ниро Вульфа, ни даже ума Гая Унгера, чтобы сообразить, что мисс Вельц находится на грани нервного срыва.

– Но, – сухо сказал Вульф, – ведь и прикоснувшись ко мне, вы продолжаете все сносить. Конечно, мисс Харт сообщила вам, что я возражаю против версии обвинения, согласно которой мисс Виллис убил Леонард Эш, и собираюсь ее опровергнуть. Теперь уже поздно выполнять обычные следственные действия, к тому же они полностью и компетентно проведены полицией и окружной прокуратурой с одной стороны, и защитником мистера Эша – с другой. Поскольку я не могу доказать невиновность Эша, единственное, на что я надеюсь, – это посеять обоснованные сомнения в его вине. Можете вы мне помочь?

– Нет, конечно! Да и каким образом?

– Способ убийства не важен, поскольку шнур всегда под рукой. Но вы можете сообщить о ком-то, имевшем мотив и возможность совершить преступление. Вы ведь можете?

Мисс Вельц хихикнула было, но осеклась, видимо устыдившись: речь идет об убийстве, а ей смешно.

– Виновата, – извинилась она. – Но вы тоже смешной. Как уж на нас давили из прокуратуры, просто проходу не давали, спрашивали все про Мэри и всех ее знакомых и, конечно, расспрашивали, нет ли кого, кто хотел убить ее, кроме этого Эша. Теперь они судят за убийство Эша – они б его не судили, если б не могли доказать его вины! А тут являетесь вы и думаете все узнать от меня за двадцать минут. Такой сыщик, как вы! Ну не смешно ли? Мне лично смешно.

Она взяла стакан, осушила до дна, поморщилась, встала и снова пошла к столу. Гай Унгер опередил ее и забрал бутылку.

– Тебе довольно, Элен, – отрывисто сказал он. – Не налегай.

Она секунду смотрела на него сверху вниз, потом уронила пустой стакан и вернулась к стулу. Вульф смотрел на нее.

– Нет, мисс Вельц, – сказал он, – я не надеюсь за двадцать минут вытащить из вас разгадку преступления. Больше всего я рассчитывал укрепить свою уверенность в том, что вы от меня что-то скрываете, и вы эту уверенность укрепили. Теперь я берусь за работу и, признаюсь, не слишком верю в успех. Может статься, что, истратив все ресурсы, время, мысли и деньги, а также услуги полдюжины опытных сыщиков, я выясню, что предмет, из-за которого все вы так дергаетесь, не имеет никакого отношения к убийству Мэри Виллис и, значит, никаким боком меня не касается. Но я не могу этого знать, пока не выясню, в чем дело. И я это выясню. Если вы считаете, что мое расследование доставит какие-то неудобства вам или остальным, или хуже того, – я предлагаю вам сказать мне сразу. Тогда я…

– Мне нечего вам сказать!

– Ерунда! Вы на грани истерики.

– Ничего подобного.

– Полегче, Элен. – Гай Унгер уставился своими глазками на Ниро Вульфа. – Послушайте, не могу взять в толк… Как я понимаю, вам нужно что-то, чтоб вывести Леонарда Эша из-под обвинения в убийстве. Правильно?

– Да.

– И все?

– Да.

– А вы не скажете, вас нанял адвокат Эша?

– Нет.

– А кто?

– Никто. Отвращение к роли свидетеля обвинения и параллельно – сомнение в вине мистера Эша.

– Почему вы усомнились в его вине?

Плечи Вульфа чуток поднялись и сразу опустились.

– Интуиция. Противоречивость.

– Понятно… – Унгер сжал свой ротик, который и сжимать-то не надо было. – Стреляете наудачу… – Он подался вперед и добавил: – Поймите, я не спорю, это ваше право. Конечно, у вас нет никакого статуса, вы же сами сказали: вас никто не нанимал, но если мисс Вельц пошлет вас к черту, вы от нее все равно не отвяжетесь, раз решили поехать сюда. Она ответит на все, что имеет какое-то отношение к убийству, и я тоже. Мы все сказали полиции и окружной прокуратуре, почему б не сказать вам? Вы и меня рассматриваете в качестве подозреваемого?

– Да.

– Ладно. – Он откинулся назад. – Я познакомился с Мэри Виллис год назад, чуть больше. Несколько раз водил ее в разные места, сначала раз в месяц, потом, может, чуть чаще – в ресторан или на шоу. Мы не были помолвлены, не собирались пожениться, ничего такого. В последнюю неделю июня, ровно за две недели до смерти, у нее были отгулы, и мы вчетвером решили поплавать на моем катере – вверх по Гудзону и по озеру Шамплейн. Двое остальных – мои друзья, мужчина и женщина, назвать вам имена?

– Нет.

– Так я оказался на снимке, фигурировавшем в деле об убийстве, – из-за недельной поездки на моем катере, которую она совершила незадолго до того… На самом деле, что такого, мы просто съездили вместе отдохнуть. Но когда ее убили, полиция прикинула, что я – неплохой кандидат. В моих отношениях с Мэри не было ровно ничего, что могло бы заставить меня желать ее смерти. Есть вопросы?

– Нет.

– Если бы они и откопали мотив, все равно бы далеко не продвинулись, потому что я точно не убивал ее вечером пятнадцатого июля. Это был четверг. В пять часов дня я плыл на своем катере по реке Гарлем, потом вошел в канал и в десять часов вечера спал в том же катере на якорной стоянке возле Нью-Хейвена. Со мной был мой приятель Ральф Инголлс, его жена и мисс Элен Вельц. Конечно, полиция все это проверила, но, может, вам не нравится, как они проверяют алиби. Ради бога, проверяйте сами, если хотите. Есть вопросы?

– Один-два. – Вульф поерзал на твердых досках стула. – Чем вы занимаетесь?

– Господи! Вы что, газет не читаете?

– Читаю. Но они писали об этом несколько недель назад и, насколько я помню, как-то туманно. Брокер, кажется. Биржевой маклер?

– Независимый предприниматель. Практически любые посреднические операции.

– У вас есть офис?

– Он мне не нужен.

– Вы выступали посредником при каких-либо операциях, связанных с АО «Бэгби на линии»? При каких-либо сделках?

Унгер вскинул голову:

– Что за странный вопрос! Почему вы спрашиваете?

– Потому что подозреваю, что ответ – да.

– Почему? Просто из любопытства.

– Так, мистер Унгер… – Вульф поднял ладонь. – Раз уж вам довелось про меня слышать, вы, наверное, знаете, что я не люблю ездить на машине, даже когда за рулем сидит мистер Гудвин. Неужели вы думаете, что я отправился сюда на экскурсию просто наобум? Если вопрос вызывает у вас затруднение, можете не отвечать.

– Затруднений не вызывает. – Унгер повернулся к столу, налил себе в стакан на палец виски, добавил на два пальца воды из сифона, поболтал, сделал глоток, за ним второй, потом наконец поставил бокал и вернулся к Вульфу.

– Я скажу вам, – заговорил он другим тоном. – Вся эта история чертовски глупа. Мне кажется, вы вбили себе в голову какую-то дичь, бог знает что, и я хочу поговорить с вами с глазу на глаз. – Он встал. – Давайте пройдемся.

Вульф покачал головой:

– Не люблю разговаривать на ходу. Если вам надо что-то сказать без свидетелей, то мисс Вельц и мистер Гудвин могут нас покинуть. Арчи?

Я встал. Элен Вельц посмотрела снизу вверх на Унгера, затем на меня и медленно встала со стула.

– Пойдемте нарвем цветов, – предложил я. – Мистер Унгер хочет, чтобы я был на виду, но вне зоны слышимости.

Она тронулась с места. Мы пошли по яблоневым паданцам и по паданцам еще каких-то деревьев и оказались на поляне, где трава и прочая растительность доходили до колена. Она шла впереди.

– Ну, лютики я знаю, – сказал я ей в спину, – а эти синие как называются?

Ответа не последовало. Через сотню ярдов я повторил попытку:

– Мы далеко, – разве что он станет кричать в рупор.

Она шагала дальше.

– Последний звонок! – сказал я. – Согласен: только маньяк способен броситься на мистера Вульфа в подобных обстоятельствах, но вдруг он и есть маньяк? Я давно понял: люди, причастные к делу об убийстве, способны на все.