Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Скот – быков, лошадей и мулов– не содержат в загонах; он свободно бродит на пространстве в несколько квадратных лье. Нигде нет никаких изгородей. Голые до пояса мужчины, вооруженные пикой, разъезжают верхом на лошади по саваннам, чтобы следить за животными, пригонять тех, которые слишком далеко уходят от пастбищ усадьбы, клеймить каленым железом всех, кто еще не имеет тавра владельца.

Некоторые из этих цветных людей, известных под названием Peones Llaneros, свободные или вольноотпущенники, другие – рабы. Нигде люди не подвергаются столь постоянному действию жгучих лучей тропического солнца. Они питаются высушенным на солнце и слегка подсоленным мясом. Иногда его едят даже их лошади.

Всегда в седле, они считают себя совершенно неспособными к ходьбе пешком. В усадьбе мы застали старого негра-раба, который распоряжался в отсутствие хозяина. Нам говорили о стадах в несколько тысяч коров, пасшихся в степи, а между тем мы тщетно просили чашку молока. Нам принесли в плоде тутумо желтую мутную зловонную воду; ее зачерпнули в соседнем озерке.

Жители Llanos очень ленивы и не роют колодцев, хотя и знают, что на глубине 10 футов в пласте конгломерата или красного песчаника почти всюду можно найти прекрасные источники. Полгода жители страдают от наводнений, а вторую половину они терпеливо переносят мучения от недостатка воды. Старый негр посоветовал нам прикрыть сосуд какой-нибудь тряпкой и пить как бы сквозь фильтр, чтобы не ощущать неприятного запаха и проглотить меньше желтоватой тонкой глины, взвешенной в воде.

Тогда нам не приходило в голову, что в дальнейшем мы будем месяцами прибегать к этому способу. Вода Ориноко также содержит глинистые частицы и также зловонна в заводях, где трупы крокодилов лежат на песчаных отмелях или наполовину погребены в иле.

Как только наши приборы были выгружены и размещены, мулам предоставили свободу, чтобы они могли, как говорят здесь, «отправиться за водой в саванну». Вокруг усадьбы есть небольшие озерки; животные их находят, руководимые инстинктом, видом отдельных групп пальм мориция, ощущением влажной прохлады, обусловленной небольшими токами воздуха в окружающей атмосфере, которая казалась нам совершенно неподвижной.

Если до озерков слишком далеко, а слуги в усадьбе слишком ленивы, чтобы отвести животных к естественному водопою, то тогда их на пять-шесть часов запирают в очень жаркое стойло и лишь затем отпускают. Нестерпимая жажда усиливает их проницательность, обостряя, так сказать, чувства и инстинкт. Как только открывают стойло, лошади и мулы, в особенности последние, обладающие чутьем, которое превосходит ум лошадей, устремляются в саванну.

Задрав хвост, откинув голову назад, они бегут против ветра, время от времени останавливаются, чтобы исследовать местность, руководствуясь не столько зрением, сколько обонянием, и долгим ржанием возвещают, наконец, что вода там, куда они мчатся. Лошади, родившиеся в Llanos и долго пользовавшиеся свободой в табунах, совершают все эти движения быстрее и легче достигают цели, чем прибывшие с побережья потомки домашних лошадей.

У большинства животных, как и у человека, острота чувств уменьшается в результате длительного порабощения и привычек, порождаемых постоянным местожительством и развитием культуры.

Мы последовали за нашими мулами, чтобы отыскать одно из тех озерков, из которых берут илистую воду, так плохо утолившую нашу жажду. Мы были покрыты пылью, опалены песчаным ветром, обжигающим кожу сильнее, чем солнечные лучи. Нам не терпелось поскорее выкупаться; но мы обнаружили лишь большую яму со стоячей водой, окруженную пальмами.

Вода была мутная, хотя, к великому нашему изумлению, несколько более прохладная, чем воздух. Привыкнув за время нашего длительного путешествия купаться при всяком удобном случае, часто по нескольку раз в день, мы, не колеблясь, бросились в озерко, но только начали наслаждаться прохладой купания, как вдруг шум на противоположном берегу заставил нас поспешно вылезти из воды.

То был крокодил, зарывшийся в ил. Было бы неблагоразумно задерживаться ночью в этом болотистом месте.

Мы находились всего в четверти лье от усадьбы, но шли больше часа и не добрались до нее, так как поздно заметили, что идем не в ту сторону. Выйдя на исходе дня, когда звезды на небе еще не показались, мы двигались по равнине как бы наудачу. Компас, по обыкновению, был с нами.

Для нас не представило бы труда ориентироваться по положению Канопуса и Южного Креста; но все эти способы становились бесполезными, так как мы не знали, где находимся: к востоку от усадьбы или к югу. Мы попытались вернуться к тому месту, где купались, и шли еще три четверти часа, так и не обнаружив озерка. Часто нам казалось, что на горизонте виден огонь; это были всходившие звезды, которые представали нашему взору, увеличенные туманом.

Проблуждав много времени по саванне, мы решили присесть на ствол пальмы в сухом, поросшем низкой травой месте, ибо недавно прибывшие европейцы испытывают более сильный страх перед водяными змеями, чем перед ягуарами. Мы не обольщались надеждой, что наши проводники, чью непреодолимую лень мы хорошо знали, начнут искать нас в саванне до того, как приготовят себе пищу и поужинают.

Наше положение вселяло в нас все большую тревогу, и тем приятнее поразились мы, услышав вдали стук копыт лошади, приближавшейся к нам. Это был вооруженный пикой индеец, который только что закончил rodeo, то есть объезд для сбора скота в определенном месте. При виде двух белых, по их словам заблудившихся, он сначала заподозрил какую-то хитрость.

Нам с трудом удалось внушить ему доверие. Наконец он согласился проводить нас до усадьбы Cayman, но с условием, что не будет замедлять рысцу своей лошади. Наши проводники уверяли, «что уже начали беспокоиться о нас». И чтобы оправдать это беспокойство, они принялись перечислять множество людей, которые заблудились в Llanos и были найдены в состоянии крайнего изнурения.

Здесь полагают, что неминуемая опасность грозит лишь тому, кто заблудится вдали от всякого жилья, или тому, кого, как это случалось в последние годы, разбойники ограбят и привяжут к стволу пальмы, опутав веревками туловище и руки.

Чтобы меньше страдать от дневного зноя, мы пустились в путь в два часа ночи, надеясь к полудню добраться до Калабосо – расположенного среди Llanos городка, центра оживленной торговли. Вид местности все время один и тот же. Луна не светила, но большие скопления украшающих южное небо туманностей, приближаясь к закату, освещали часть земного горизонта.

Величественное зрелище звездного небосвода, раскинувшегося на огромном пространстве, прохладный бриз, дующий на равнине ночью, волнообразное движение травы повсюду, где она достигает сколько-нибудь значительной высоты, – все напоминало нам поверхность океана.