Трущобы империй - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что посерьёзней, уже в театре Бауэри, к примеру… так? И деньги – на нужды полка.
Кивнув Фреду, попаданец коротко расписал идею, особо упомянув весовые категории и такие зрелищные вещи, как силовой экстрим.
– Вот и будут у нас бои идти по девять раундов, а в перерывах можно будет какие-то фокусы показывать или танцовщиц нанять. Отборочные во взводах можно будет на пустыре провести, там между боями силачи пусть выступают, или соревнования по штыковому бою проведём. Не так зрелищно, конечно, как бокс, но зато народ остывать не будет.
– То есть постепенно заводить толпу будем, – прищурился Ле Труа, прикусив трубку из вереска, и по давней привычке подавшись чуть вперёд в кресле, – сперва что попроще – соревнования по шагистике между взводами и ротами, бег и прочее. Зеваки, слухи… да, это может сработать. Возьмёшься режиссировать это… шоу?
– Возьмусь, – отозвался Алекс, – иначе бы не предлагал. Даже вложиться могу, чтобы совсем уж убого не выглядели поначалу. Без отдачи.
Последняя фраза далась ему тяжело, но… Лира. Знал уже, как серьёзно относится супруга к правильным поступкам. Да и начал потихонечку разбираться в ирландских поконах[119]. Что уж там… временами они полезны.
Так, его свадьба вошла-таки в городские легенды – не каждый день всех желающих горожан приглашают! О ней напечатаны заметки в газетах САСШ и Конфедерации, а потом и в европейских. Ничего серьёзного… так, отдел курьёзов. Но заметки эти всколыхнули интерес сперва как к самому Алексу, так и к ИРА.
Всколыхнулся вялый поначалу интерес во Франции – там любили такие вот жареные новости. Потом туда дошла новость, что командиром Кельтики выбрали их соотечественника. Пусть и осуждённого заочно, но ведь француза же! Да здравствует Франция!
Начали раздаваться голоса в поддержу ирландцев – не потому, что французы их любили, разумеется. Обычное галльское[120] фанфаронство, совмещённое с желанием подмять под себя перспективное движение, борющееся против извечного врага – Англии. Ну и заодно помочь младшим братьям – это уже для идеалистов.
Затем на сцене парижских театров поставили пьесу Алекса… Её быстро запретили, и очень зря по мнению автора – если бы Наполеон Третий не порол горячку, то мог сыграть на том, что такие ужасы творятся где-то там, а у нас, в Благословенной Франции, всё намного лучше.
Но императору попала вожжа под хвост, вышел запрет, который и разжёг интерес. В итоге Ваши боги начали шествование по Европе. Широкой популярности пьеса не получила, но думающая публика считала своим долгом посетить спектакль.
А это деньги. Ни много, ни мало, но на счетах за Ваши боги накапало больше двух с половиной тысяч долларов, и это уже после покупки дома. На фоне такой востребованности Алекс написал ещё две – столь же остросоциальные, раз уж прёт. Такой известности они не получили, но в театрах их ставили, в том числе и в европейских.
Правда, критики отмечали скорее интересные приёмы и необычный подход молодого драматурга, принесённые им из двадцать первого века. Так что по поводу своих талантов попаданец не слишком-то обольщался.
– И как назовём это действо? – Донёсся до него вопрос Фреда.
– Олимпиада, – не задумываясь ответил попаданец, – громко и излишне претенциозно, согласен. Но на этом можно закрутить интересные заделы на будущее.
Двадцать пятая глава
Подготовка к Кельтской Олимпиаде проводилась с размахом, попаданец вспомнил наработки шоу-бизнеса из двадцать первого века, используя их с переменным успехом. Не все из них годились, скорее даже наоборот – большая часть идей неприменима по тем или иным причинам.
Несмотря на все препятствия, дело потихонечку двигалось. У городских властей арендовали здоровенный пустырь неподалёку от Манхэттенского колледжа, печатались заметки в газетах, расклеивались листовки. Олимпиаду решили проводить не только в бригаде, но и среди всех желающих. Считаешь себя кельтом? Добро пожаловать!
Забавно, но записалось достаточно много немцев, поляков и даже англосаксов. Судя по всему, людям настолько хотелось поучаствовать в грандиозном спортивном мероприятии, что они напрочь забыли неприязнь к ирлашкам.
Фреда, как неофита Кельтского мира, такая двуличность страшно раздражала, но остальные офицеры ИРА не разделяли его нетерпимость и откровенно развлекались некоторыми заявками – в свободное от службы время, разумеется.
– Вот ещё, – Патрик вытащил очередное письмо от претендента, – Так, это опустим… вот…
– Пишет вам Джебедайя Захария Смит. Предки мои из Девоншира приехали, давно уже. Кто они были, знать не могу – дедушка всё время завирался, особливо ежели пьяный был. Кем он только их не называл – как-то до того заврался, что аж ублюдком Стюартов своего отца назвал. Потому и кельтами очень даже могли быть – по крайней мере, дед мой пил так, что даже ирлашек перепивал не раз! Пить я умею не хуже деда, на кулачках драться мастак, так что хочу тоже, значит. С приветом, возможный кельт Джебедайя Захария Смит.
Писем такого рода полно, потенциальные участники напирали всё больше на своё мастерство кулачных бойцов или силушку богатырскую, приводя подчас довольно экзотические аргументы, почему претендента нужно непременно взять. Кейси даже пришлось выделить нескольких авторитетных бойцов ИРА, славных своими кулачными и силовыми достижениями, дабы отсеивать претендентов, не пропуская никчемушных бахвалов.
– Может, всё-таки проведём отдельно кельтский бокс, а отдельно английский? – Предложил Аластор, – очень уж много желающих.
– А…, – махнул попаданец, – давай, к этому и шло. Странно… пишем же постоянно, что денежных призов не предвидится, и что все вырученные средства пойдут на счёт бригады.
– Денежных…, – Фред покачал головой, удивляясь непониманию друга, – а медали? Значки участникам? Такими вещами ещё внуки хвастать будут!
Алекс скривился – это он не учёл, перестарался малость… Чем дальше, тем больше мероприятие выходило за рамки полковых и даже городских соревнований. Претенденты прибывали даже из других штатов.
– Ну что, на пустырь? – Предложил он, – посмотрим на первые отборочные.
По случаю выходного дня, бригада отдыхала. Оставив при штабе дежурных, отправились к колледжу. Кто на повозках, а кто и верхом. Сам попаданец верхом, по настоянию Ле Труа. Верховая езда давалась ему плохо, бывший студент никак не мог почувствовать лошадь, потому и передвигался всё больше верхом – прокачивал очень востребованный в эти времена навык.
Сквозь густую толпу пробились не без труда. На облагороженном пустыре огородили территорию размером чуть побольше футбольного поля, где и проходили соревнования. Здесь
