Стальная бабочка - Вячеслав Шалыгин

Очередная отсрочка решения Маритте не нравилась, но ей хватило ума больше не раздражать слух и не мозолить глаза Хауэру. В принципе то, что он до сих пор не вышвырнул вильдершу из лабораторного блока, уже было положительным результатом. Так что стоило набраться терпения и тоже дождаться приземления «Стальной бабочки».

Изрядно потрепанный и местами обугленный смаглерский «Тор» считался нейтральным кораблем, но все-таки произведен был мароманнами, да и вооружение на борту имелось, поэтому живые пока системы оповещения противокосмической обороны базы Эпсилон-13 буквально взвыли, когда жженая посудина приземлилась на небольшом посадочном поле в сотне метров от замшелого купола лаборатории. Чего больше в этом вое – возмущения, страха или обиды, понять было трудно. Наверное, всего поровну. Главный разум базы возмущался, что какие-то двуногие, покрытые железной оболочкой паразиты повредили системы наведения больших гравиков и зенитных плазмопушек-«драконов», и он боялся, что мароманнский корабль разрушит что-нибудь еще. А обижался он на хозяев, которые толпились неподалеку от базы и запросто могли перехватить вражеский корабль, но почему-то не спешили приходить на помощь модорганизму.

Мароманны едва не оглохли от этого воя. Ведь огромная глотка модорганизма находилась неподалеку, буквально в полусотне метров от лабораторного здания. Слава высоким технологиям, Ботаник довольно быстро устранил помеху. Робокриг нашел и перерезал нервный пучок, идущий к голосовым связкам монстра, и все обошлось. Слух все сохранили. Хотя неприятное шипение лишенного голоса, но не прекратившего возмущаться гигантского организма еще долго создавало звуковой фон. Вот под этот аккомпанемент и сошел с трапа обугленного «Тора» оберкомандор Руперт Герцог.

– Рад видеть вас всех снова. – Герцог изобразил на лице искреннее удовлетворение, но узор почти не изменил. Видимо, подчеркнул, что важно не как и почему уцелели все присутствующие, а ради чего – исключительно ради новых свершений. – Где ваши находки? В этом куполе?

– Иди за мной. – Хауэр еще раз окинул взглядом «Тор». – Сканеры показали, что там есть еще кто-то.

– Естественно. – Герцог обернулся. – Эй, смаглер! Выходи, не бойся.

Из корабля выглянул человек в униформе космического бродяги – то есть без всякой униформы, одетый во что попало и без малейших признаков наноузора на лице. Непривычно видеть, что из мароманнского корабля выглядывает какой-то дикарь, но внимание Хауэра привлек не этот факт. Синтетик мгновенно выдал целое досье на этого смаглера и особо подчеркнул, что контрабандист по кличке Шершень никогда не совался в спорные зоны и уж тем более не связывался с представителями армий конфликтующих сторон. Все моменты, когда он попадал в поле зрения мароманнской разведки или пограничной службы (откуда и досье), были относительно безобидными эпизодами вдалеке от «горячих» пространств и планет. Все когда-то случается впервые, но Хауэру не нравилось, что Шершень так резко сменил окраску. Был нормальным контрабандистом, а стал вдруг корсаром-наемником на службе Народной Диктатуры Маробода. Причем сделал это именно здесь и сейчас. С чего вдруг?

Уловив сомнения Хауэра, синтетик командора тотчас приставил к Шершню робокрига. Смаглер отреагировал на эту предосторожность ухмылкой, а Герцог, похоже, ничего не заметил. Он был весь в работе, спешил все увидеть и во всем разобраться – просто бери и выкладывай в Инфопространство Маробода, а то и прямиком в Общегалактическую справочную сеть как эталон целеустремленности. Нет, это неплохо, что Герцог так серьезно подходит к проблеме. Только Хауэр ему не верил. Руперт явно играл на публику и сильно переигрывал.

– Ну что ж, все, как я и думал, – бросив беглый взгляд на прозрачные коконы, на обмякших мозгоклюев и на укутанные серебристыми одеялами «образцы продукции» этой «мозгоправной мастерской», сказал Герцог. – Приказываю готовить главное оборудование к вывозу на Маробод. Будем использовать разработки врага против него самого. В политическом смысле, конечно.

– А мы сможем? – Хауэр хмыкнул. – Чтобы показать, как работают мозгоклюи, нужна не только биомасса для их питания. Нужно подключить их к модорганизму. Сами по себе они только запчасти. А монстр под названием Эпсилон-13 держится корнями за местный грунт. Ведь это гибрид животного, растения и гриба. Выдрать его со всеми корешками и мицелием не получится.

– Нам важно получить ключевые детали, – уверенно заявил Герцог. – А организм смоделируем. Это не проблема для наших ученых.

– Для каких наших ученых? – неожиданно вмешался доктор Бозе. – Для служащих ИВИ – Института военных исследований? Они не потянут такую задачу, могу спорить на миллион. Или у тебя есть другие ученые на примете?

– Как и положено представителю «некондиции», ты недооцениваешь нашу науку, Борис, – Руперт покосился на Момо, который замер позади доктора. – На самом деле мы способны не только строить отличные боевые корабли и делать хорошее оружие. Воспроизвести биологический процесс в технологическом виде – это тоже…

– Набор слов! – оборвал его Бозе и вдруг подмигнул Хауэру.

То, что случилось дальше, стало для Герцога полнейшей неожиданностью. Два живых бойца крепко взяли его под руки, а один из робокригов прижал ладонь к груди Руперту, подключился напрямую, минуя синтетика, к защитной оболочке и заблокировал оружейные колонии наноботов. Теоретически Герцог мог легко отменить приказ робокрига, но почему-то не сумел этого сделать, словно его личный синтетик тоже был заблокирован.

– Что, Руперт, не получается? – с усмешкой спросил Бозе. – Догадываешься, в чем причина? Параграф семьдесят девять офицерского приложения к уставу армии Маробода. «Задержание офицера по подозрению в предательстве решением офицерского совета подразделения, действующего автономно».

– Что происходит? – Руперт побагровел и вытаращился на Бозе, а затем перевел гневный взгляд на Хауэра. – Что за шутки? Вы что себе позволяете?!

– Мы позволяем себе арестовать предателя… брат, – спокойно, даже слишком спокойно, ответил Макс. – Слышу, ты уже жалуешься в штаб? Что ж, мой синтетик тоже вошел в контакт со штабом. Спасибо тебе за канал связи с нашим инфопространством. И я подключаю к командирской линии доктора Бозе. Нет, не потому, что он наш с тобой, Руперт, старый друг. Борис объяснит все более складно, чем я.

– Уж постарайтесь объясниться! – слегка невпопад выпалил Герцог. – У нас слишком мало времени на всякие глупости!

– Выражение «слишком мало» и есть глупость, – заявил Бозе. – А еще было глупо, Руперт, прилетать сюда на «Стальной бабочке». Это ведь она? Корабль твоего отца, который пропал четверть века назад где-то в опасной близости к Пеклу? Капитан, это так?

– Вроде того, – нехотя подтвердил Шершень. – Я карфакс не изучил пока. Недавно на его мостике.

– Это так. – Бозе удовлетворенно кивнул. – Ты всегда был сентиментальным, Руперт. Я помню, как трепетно ты берег память об отце. Это тебя и подвело. Впрочем, все по порядку. На самом деле Хауэр позволил мне пользоваться командирской связью не сейчас. Сделал это он гораздо раньше, еще на «Бронезвезде», когда пришел ко мне в отсек после того, как получил от тебя, Руперт, задание не по специальности. То, что ты отправляешь своего друга, штурмовика, на диверсионное задание, стало первым тревожным звонком. А то, что ты так и не признался Максу, в чем скрытый смысл этого задания, ударило в колокол. Но все равно мы с Хауэром понятия не имели, что тебе нужно.

– А теперь имеете? – Герцог злобно зыркнул на Бозе. – Ну-ну! Сыщики доморощенные! Мало я вас в детстве гонял!

– Кто кого гонял? – Хауэр усмехнулся. – Помолчал бы.

– Теперь мы знаем, Герцог, что ты имел свой интерес к модифицированному организму Эпсилон-13 и собирался вывезти его целиком или хотя бы частично. Только вовсе не на Маробод, а к смаглерам. Вся операция была инсценирована, чтобы добраться именно до Эпсилона-13. Первое подозрение, как я и сказал, возникло еще в момент постановки задачи на борту «Бронезвезды», второе – когда ты так и не признался, зачем все это затеял, а третий звонок прозвучал, когда ты, Герцог, подвел Хауэра к мысли о запасной точке высадки в районе Эпсилон-13. Укрепились наши подозрения после первой подставы – «опережения графика». Мы вышли в пространстве Террановы на два с половиной часа раньше срока. То есть ты, Герцог, заранее решил уничтожить «Демона» после высадки штурмовиков и таким образом замаскироваться. Что ж, это была правильная мысль, да и провернул ты все грамотно. А то, что ты больше не мог командовать Хауэром напрямую, тебе ничуть не помешало. У тебя в руках оставалось достаточно рычагов для управления ситуацией. Тебе требовалось перебросить штурмовиков на планету и при этом убедить Хауэра, что ему не следует придерживаться плана операции – то есть еще раз подспудно подтолкнуть Хауэра к Эпсилону-13, а заодно добавить второй слой в свою маскировку – и ты сделал это. Красиво сделал, с помощью каскада подстав и провокаций в исполнении вильдеров и дактианцев. Ты знал, как они ведут себя в подобных ситуациях, положился на их предсказуемость и не ошибся. Особенно тебя порадовали дактианцы. Мало того, что невольно помогли Хауэру без особых проблем высадиться на планету, они фактически сами взломали оборону этой базы. Оставаясь за кулисами, ты умудрился руководить операцией не только в целом, но даже в частностях. Например, ты направил нас именно в лабораторный блок, поскольку заранее приказал вильдерам захватить инженерную башню. И ты отлично понимал, что дактианцы будут биться в первую очередь за главный бастион. Что нам оставалось? Только лабораторное здание. Все было придумано просто и надежно. Эффектное появление «воскресшего друга» тоже вполне укладывалось в сценарий и не вызвало бы у нас подозрений, но… к сожалению для тебя, Руперт, мы к этому моменту уже догадались, что все это спектакль. А понять это нам помогло содержимое лабораторий. За такой куш – ведь это возможность управлять войной и подняться над двумя расами! – ты вполне мог пойти на риск, дружище. Уж мы-то тебя знаем.