Путешествие вокруг света - Адельберт Шамиссо

Народное воспитание, народные предания, сказки и поучения прививают нам глубокое уважение к дару божьему — хлебу, не ценить который — большой грех. Во времена моего детства бросить на землю пусть даже крошечный кусочек хлеба действительно считалось большим грехом, неизбежно и немилосердно каравшимся палкой. У бедного народа Радака такое же чувство воспитано по отношению к фруктам — главной пище. Один из наших друзей дал капитану кокос, чтобы тот утолил жажду, а он выбросил скорлупу вместе со съедобной мякотью. Радакец робко обратил его внимание на то, что с пищей обращаться подобным образом нельзя. Его чувство было уязвлено, а мне стали приходить на ум старые, вбитые еще няней нравоучения.

Замечу попутно, что лишь в последние дни пребывания на Отдиа радакцы наглядно убедились в эффективности нашего оружия, после того как капитан в присутствии Рарика и Лагедиака подстрелил птицу. Разумеется, выстрел их страшно напугал; Рарик умолял капитана, увидя у него ружье, не стрелять; таков уж был характер островитянина.

К югу от Отдиа есть лишь два плодородных и обитаемых острова, если не считать множества мелких и необитаемых островков. Первый — Эгмедио — отличается от других тем, что только там кокосовые пальмы высоко поднимаются над лесом и встречаются корневища отмерших деревьев. Это местожительство вождя Лангиена, уже побывавшего на «Рюрике». Он привез нам в подарок кокосовые орехи и пригласил посетить его на острове. Другой остров лежит у юго-восточной оконечности рифа. К западу от него — лишь маленькие, необитаемые острова.

28 января мы отплыли на двух шлюпках с целью обследовать проливы, о которых сообщил Лагедиак. Мы вышли по направлению к Эгмедио, куда до нас отправился Лангиен, находившийся до этого на Отдиа, чтобы дружески принять нас на родине. Это был гостеприимный, добросердечный человек, и наш визит его очень обрадовал. Мне показалось, что на острове кроме него и жены живет только несколько человек. К его удовольствию, я возделал ему небольшой участок. В тот же день мы обследовали один из проходов, пролив Лагедиака; для «Рюрика» этот путь был бы весьма опасным. Непогода вынудила нас отказаться от дальнейшего продвижения и заняться поиском места для ночлега. Ближайшие пустынные острова не годились, надо было вернуться к тому, что располагался у оконечности группы. Здесь, к неожиданной радости, мы повстречали старого друга; нас приветствовал веселый Лабигар, одарив кокосовыми орехами и плодами пандануса. Тут жили только ом и его семья.

На Отдиа мы познакомились со всем населением островной группы. Для Лабигара, этого радушного и дружелюбного человека, я также возделал небольшой участок (к тому времени у меня оставались лишь семена арбуза). Лагерь мы разбили на берегу. Утром, открыв глаза, я увидел Лабигара и его близких, терпеливо дожидавшихся нашего пробуждения, чтобы угостить нас на завтрак кокосом.

В это утро (29 января) мы вернулись на корабль. Позже, 3 февраля, Глеб Семенович на баркасе обследовал другой проход, названный в его честь проливом Шишмарева. Через него любое судно без труда может войти или выйти, используя пассат.

30 января у наших людей, посланных за водой, дровами и другим необходимым, чем надлежало здесь запастись для дальнейшего путешествия к Северу, похитили ведро с железным обручем. Рарику строго внушили, что пропажу надо вернуть; однако, как ни странно, когда все громко выражали осуждение, он проявил медлительность, бросившую на него тень. На следующее утро от него снова потребовали вернуть похищенное, и тогда один из его людей после серьезного разговора с вождем принес из лесу ведро. Было объявлено, что тот, кого вновь уличат в воровстве, будет сурово наказан. Хочу рассказать о единственном случае, когда нам все же пришлось осуществить эту угрозу.

Лагедиак обедал на корабле. Его сопровождал похититель ведра, которому, однако, не разрешили войти в каюту. Лежа на палубе, он наблюдал за нами через окно. Лагедиак велел вынести ему кое-что из еды, а также показать нож. Но нож так и не был возвращен в каюту, а очутился в мудирдире (мужской одежде, состоящей из плетеного пояса с подвешенными к нему полосами луба) этого человека. Его выследили и, когда он собирался покинуть корабль, схватили, обыскали и выпороли.

К этому времени наши имена — Дайннам, Тамиссо и другие — уже фигурировали в коротких песенках и тем самым избежали забвения:

Ае ни гагит, ни могитТотьян Тамиссо.Кокос пьет, кокос ест.— ? — Тамиссо.

Монеты и памятники (даже если на них нет надписей или изображений) становятся материальным воплощением устных преданий и легенд. В саге об Эйгидле{181} изречения, строившиеся так, чтобы посредством аллитерации, ассонанса и рифмы запечатлеть то или иное памятное событие, нередко не имеют прямой связи с деянием, сохранившимся в памяти людей.

Мы объявили о своем намерении покинуть Отдиа и посетить Эрегуб [Эрикуб], Кавен [Малоэлап] и другие островные группы и, разумеется, желали и надеялись, что кто-либо из здешних друзей будет нас сопровождать. Рарик начал строить новое судно, на котором обещал плыть вместе с нами, но работе не было видно конца. Лагедиак хотел отправиться на «Рюрике», однако не смог этого сделать, так как строительство судна для Рарика затянулось. Рарик, Лангиен и Лабигар решили было сопровождать нас на другом судне, но отказались и от этого намерения. Пришлось расстаться с нашей надеждой.

7 февраля 1817 года с наступлением дня мы выбрали якорь; друзья стояли на берегу, никто не поднялся на корабль. Только одна парусная лодка вышла вслед за нами из Ормеда. Очевидно, в ней был старый Лаэргас. Несколько дней назад он навестил корабль, поблагодарив нас за подарки. Ему хотелось сказать нам последнее «прости». Мы потеряли его лодку из виду, когда, выйдя из пролива, поставили при попутном ветре двойные паруса.

Отплывая от Отдиа, с верхушки мачты можно было видеть Эрегуб. 7 и 8 февраля мы произвели съемку этой бедной, покрытой скудной зеленью островной группы, гдё, по-видимому, живут всего три человека. Во всяком случае, мы никого больше не заметили на берегу единственного острова, на котором растут не очень высокие кокосовые пальмы.

С подветренной стороны этой группы был обследован пролив, но плыть по нему было опасно. Мы покинули Эрегуб и направились к Кавену. Пришлось бороться с сильным ветром. 10-го после обеда показался Кавен. Эта группа находится примерно в 45 милях от Отдиа — Лагедиак довольно точно указал ее местоположение.

11-го утром мы были у пролива, ближе всего расположенного с подветренной стороны к северо-западной оконечности группы. Ветер не утихал. Две лодки вышли навстречу «Рюрику» из протоки, и сидящие в них островитяне наблюдали за нами издали. Порыв ветра перевернул одну из лодок. В другой не обратили на это никакого внимания: гребцы должны заботиться о себе сами. Вскоре мы увидели, что часть из них сидит на киле, а другие, держась за канаты, вплавь тянут лодку к берегу, до которого оставалось еще добрых полмили. С большого острова навстречу нам вышли еще три лодки, и островитяне пригласили нас на берег.