Эхо Мертвого озера - Рэйчел Кейн

– Кровь человеческая. Мы проверили.

Я стискиваю руль, чтобы унять дрожь в руках.

– Значит, крови много?

– Не уверена, что кто-то мог выжить, потеряв столько.

Я холодею, поняв, что Кец имеет в виду.

– Думаешь, в доме кого-то убили?

– Вполне вероятно.

Всем остальным показалось бы, что Кец говорит сдержанно, как настоящий профессионал, но я‐то слышу дрожь в ее голосе. Она напугана. А ее не так легко напугать.

Я закрываю глаза. Не может быть. Только не снова. В голове мелькают воспоминания, как я только переехала в Стиллхаус-Лейк. Вскоре в озере нашли изуродованные тела убитых женщин. Тот же почерк, что у Мэлвина.

Они оказались пешками в чужой игре – бывший муж использовал их, чтобы отомстить мне. Они погибли из-за меня. Я достаточно долго посещала психотерапевта и знаю, что не должна винить себя. Их убил Лэнсел Грэм, последователь Мэлвина[25]. Но если б не я, эти женщины остались бы живы.

Так кто жертва на этот раз? И кто оставил кровавый след, чтобы заявить о себе?

– Это не совпадение, – говорю я. – Такого не может быть. – И еще сильнее стискиваю руль. – Мой дом выбрали неслучайно. Это адресовано лично мне. Угроза или предупреждение.

Когда я переехала в Стиллхаус-Лейк, Кец была гораздо моложе, но уже служила в полиции. И не может не заметить связь с теми убийствами.

– Согласна, похоже на то. Но мы не можем принять эту версию как официальную, пока не получим больше информации. – Она и сама понимает, что несет ту собачью чушь, которую и положено нести полицейским.

– Кец…

– Я понимаю, – обрывает она. – Но и ты пойми: когда дело касается тебя и твоей семьи, мы должны действовать по закону. Мы не сможем долго скрывать все от журналистов, особенно в таком маленьком городе. А пресса – это всеобщее внимание, так что мы должны действовать тщательно и не идти напролом.

– Но это моя семья, – огрызаюсь я.

– Думаешь, я не знаю? – выпаливает она в ответ. – А ты знаешь, о чем я сразу подумала, когда увидела все это? Что я ужаснулась: а если это кровь кого-то из вас? И я лишилась тебя, или Сэма, или кого-то из детей?

Кец так взволнована, что мой гнев стихает. Мне и в голову не приходило, что она тогда пережила, о чем думала.

Я вздыхаю:

– Прости, Кец. Мне просто страшно, что же все это значит. Я привыкла к угрозам по электронной почте, на форумах, на сайтах. А тут что-то новое. Это… – Я качаю головой.

– Мы еще не знаем, что случилось, – напоминает Кец. Я ценю ее оптимизм, хотя мы обе понимаем: сейчас он неуместен.

– Знаем, что ничего хорошего, – отвечаю я. – Раз это касается моей семьи и нашей жизни в Стиллхаус-Лейке.

– Я отправила образцы крови в лабораторию и попросила сделать все как можно быстрее. Криминалисты сейчас осматривают место происшествия, но поскольку в доме жили арендаторы, там будет много посторонних отпечатков пальцев, которые нужно исключить. – В ее голосе усталость и пустота.

Знаю, Кец делает все возможное. Но у меня нет времени ждать, пока будут готовы результаты лабораторных исследований и отсеются лишние отпечатки. Мне нужно знать, кто это сделал, прямо сейчас. Знать, с каким врагом предстоит столкнуться.

Будучи полицейской, Кец ограничена в своих действиях в отличие от меня, гражданского лица. Есть вещи, которые мне позволены, а ей – нет. Мне нужно ехать туда немедленно. Увидеть все самой, чтобы разобраться.

– Уже выезжаю, – говорю я. – Буду к утру.

Мы прощаемся, и я сразу звоню Сэму. Тот отвечает легко и шутливо.

– Дай-ка угадаю, – говорит он, прежде чем я успеваю произнести хоть слово. – Ланни тебе не ответила, и ты звонишь, чтобы проверить, как она. Не переживай, все в порядке. Я стою прямо рядом с ней – хочешь поговорить?

Я облегченно вздыхаю оттого, что Сэм говорит своим обычным тоном. Обычный – это хорошо. Значит, он и Ланни в безопасности. По крайней мере, сейчас.

– Кое-что случилось, – говорю я. И почти физически чувствую, как он напрягается. Молчит, ожидая продолжения, и я быстро передаю ему рассказ Кец.

Сэм реагирует так же, как я, и засыпает меня теми же вопросами, которыми я засы́пала Кец. И, как и я, разочарован, что так мало информации.

– Мы еще ничего не знаем, вот в чем проблема, – говорю я. – Ясно только, что это угроза. Так и задумано. Сейчас заберу Коннора и Ви, соберемся и поедем – нужно быть в Стиллхаус-Лейке к утру.

– Подожди, – просит Сэм. – Надо сначала все обдумать.

– Не о чем думать. Кто-то угрожает нашей семье. Нужно принять вызов.

– Нужно действовать с умом, – возражает Сэм. – А если это ловушка, чтобы заманить тебя в Стиллхаус-Лейк?

– Меня не так уж трудно найти, – бурчу я. – Если б кто-то захотел напасть на меня, незачем устраивать ловушку. Благодаря интернет-троллям наш адрес в Сети доступен всем желающим.

– И все-таки до тебя не так просто добраться, Гвен, – возражает Сэм. – По крайней мере, сейчас. Кому придет в голову искать тебя в Гардении, Северная Каролина? Но как только ты отправишься в Стиллхаус-Лейк, снова станешь мишенью.

Я прикрываю глаза, вспоминая недавний разговор с Коннором. Тот сказал, что не хочет возвращаться домой – туда, где его могут узнать. После нашего разговора я поискала сына в интернете, и меня чуть не стошнило. Столько ярости и лжи обрушилось на пятнадцатилетнего мальчика, который не сделал ничего плохого…

Но в этом и проблема. Никто не хочет верить, что он ничего не сделал. Вот если б сын серийного убийцы сорвался – совсем другое дело. И как только эта история станет известна всем, – а это только вопрос времени, – то «тролли», которые метили в меня, начнут преследовать его.

У меня внутри все сжимается при мысли, что волна ярости в Сети накроет сына. Откашливаюсь, чтобы унять дрожь в голосе, и спрашиваю:

– А если происшествие в Стиллхаус-Лейке как-то связано с Коннором? Со стрельбой в школе?

Сэм секунду раздумывает:

– Не исключено.

Он говорит разумно и рассудительно. Не знаю, как у него это получается. Мой разум пылает, а тело борется, чтобы не дать гневу выплеснуться наружу. Хочется разнести весь мир в клочья, найти тех, кто угрожает сыну, и просто разорвать. Знаю, это бессмысленно, но воображение уже не остановить.

– Я же знаю тебя, Гвен. Нет такой опасности, с которой ты не готова встретиться лицом к лицу. Но я не уверен, что прямо сейчас