Фея Семи Лесов - Роксана Гедеон

– Отчего же эту глыбу не повалят сами вилланы?

– Идол должен пасть сам, без какого-либо вмешательства. Л чтобы избавиться от его злых чар, достаточно прочитать молитву святой Анне Орейской.

У меня перед глазами снова возникли устрашающие, поросшие мхом зеленые рога, чуть загнутые на концах… Почему друидические божества так страшны?

– Вы уже пришли в себя? – спросил виконт.

Конечно же, он сейчас предложит мне пересесть на свою лошадь, однако мне было так хорошо и уютно рядом с ним, что я решила схитрить и поднесла руки к вискам, словно страдала от головной боли.

– Голова кружится, – сказала я, – и все плывет перед глазами. Пожалуй, мне все еще нужна ваша помощь.

Его руки крепче обхватили мою талию, а мне и в голову не пришло задуматься над тем, что это неприлично.

– Вас проводить до замка? – спросил он. – Вы очень бледны, Катрин. Боюсь, как бы вы не потеряли сознания.

– Это все из-за змеи, – прошептала я. – Откуда она там взялась? Может, она появилась по приказу той глыбы?

– Вы и тут ошиблись. Моя жена не обманулась бы так. Это был уж, не змея.

– Уж?

Все случившееся пронеслось у меня перед глазами. Он нарочно возил меня туда, сравнивал со своей проклятой женой… Всюду, в любом случае между нами стоит эта женщина! Я громко расхохоталась, чувствуя, что краснею. Мой смех был нервным, неискренним, в нем звучала горечь.

Виконт схватил меня за плечи, сильно встряхнул, и я, захлебнувшись, умолкла.

– Вы чересчур экзальтированная особа, Катрин. – Его голос казался мне очень ровным и спокойным. – Вы или очень испугались ужа, или вообще чем-то взволнованы так, что это влияет на все ваши поступки. Вы должны были сказать мне, что с вами происходит. Если вы больны или нервны, вам не следует ездить в лес.

– Вы жалеете, что связались с сумасшедшей? – спросила я язвительно. – Конечно, ваша жена не сумасшедшая, ваша жена само совершенство, она святая!..

Он молчал.

– Оставьте меня! – в отчаянии крикнула я.

Он придержал лошадь. Я выскользнула из его объятий, опрометью вскочила на Стрелу и, не сказав больше ни слова, даже не попрощавшись, пустила ее в карьер. Виконт тоже ничего мне не сказал, но может быть, я просто не хотела его слушать.

Я влетела в открытые настежь ворота Сент-Элуа, бросила поводья мальчишке и, не взглянув на встревоженную Маргариту, бросилась по лестнице наверх. Там, почти на ощупь, нашла дверь мансарды, заперлась на задвижку и, упав на жесткую кушетку, отчаянно заплакала. Я была раздражена настолько, что искусала себе губы до крови, и опомнилась, только почувствовав сильную боль. В эту минуту что-то тупо впилось мне в бок. Это был томик Вольтера. Я с гневом посмотрела на него и швырнула в угол. Мне было совершенно все равно, читала его когда-то Стефания или не читала.

– Per Bacco,[42] – прошептала я.

Эти слова в последнее время все чаще появлялись у меня на языке.

Однажды в середине августа я проснулась от шума, стоявшего во дворе Сент-Элуа.

Набросив на плечи шаль, я отодвинула задвижку и босиком спустилась по лестнице.

– Что случилось? – спросила я, останавливаясь в проеме двери и мельком оглядывая Жильду, Маргариту и других слуг, – в замке их было около двух десятков. Волосы то и дело падали мне на лицо, и мне приходилось рукой отбрасывать их назад, что чрезвычайно меня раздражало.

Маргарита обняла меня за плечи.

– Из Канкарно прискакал жандарм, мадемуазель.

– Что? – удивленно протянула я. – Жандарм – в замке де Тальмонов?

Благодаря развитому в монастыре самомнению, я была уверена, что наш род не подлежит власти жандармерии и на нас обычные законы не распространяются. Впрочем, так оно и было.

– И в чем же дело?

– А вот послушайте его, мадемуазель. Сударь, подите-ка сюда!

– Меня зовут Фирно, – сказал жандарм.

– Дальше сударь, – отвечала я надменно.

– Говорите побыстрее, – вмешалась Маргарита, – разве вы не видите, что мадемуазель раздета, а на дворе свежо?

– В соседних деревнях взбунтовались вилланы, – поспешно произнес жандарм, – контрабандисты, те, что торгуют солью. Они скрываются в лесах, мадемуазель, их много, они могут запросто напасть на замок… Вам лучше уехать отсюда, мадемуазель.

– Что? – воскликнула я изумленно. – Да вы с ума сошли! Куда же я уеду?

Мне вовсе не нужно было такое затруднение. Уехать отсюда, из Сент-Элуа, отказаться от встреч с виконтом… Жандарм появился явно не вовремя!

Он смущенно мял в руках шляпу. Я смотрела на него с легким презрением. Жандармы всегда казались мне не совсем людьми, какими-то странными существами, созданными для того, чтобы служить другим.

– Поезжайте в Ренн, мадемуазель, – пробормотал он.

Я вся вспыхнула: название этого города, напоминающее о той проклятой помолвке, раздражало меня.

– Ну уж нет, сударь, в Ренн я не поеду, – ледяным тоном произнесла я, – и не думайте, что в нашем замке так уж нуждаются в услугах жандармерии и тем более в ваших, господин Фи… забыла, как там ваше имя. Можете убираться из Сент-Элуа хоть сейчас.

– Прошу прощения, мадемуазель, – сказал Фирно, поднимая на меня глаза, – я из крестьян, возможно, я сказал что-то не так… Я, конечно, не могу указывать, что вам делать и что нет Но я нахожусь на королевской службе и исполняю свои обязанности. Губернатор Бретани дал мне приказ неотлучно находиться в Сент-Элуа и заботиться о безопасности замка.

Я смотрела на него во все глаза, сгорая от желания наговорить Фирно кучу самых неприятных вещей. Присутствие жандарма в замке, тем более постоянное, мне очень не нравилось.

– Ах, так вы из крестьян, – повторила я. – Право, можно подумать, что это имеет для меня какое-то значение. Я ни за что не поверю, что губернатор Бретани приказал, вам идти против моей воли и навязал мне ваше присутствие тогда, когда я вовсе этого не желаю… Можете оставаться, сударь. Но я напишу отцу, и он во всем разберется…

Жандарм молча сошел с крыльца, не сказав больше ни слова. Так и быть, пусть пока остается… Я была уверена, что это не продлится больше недели.

Уже светало. Верхушки сосен таяли в сизой туманной дымке – последнем остатке темноты.

– Одеваться, – приказала я. – Седлать Стрелу.

Я понимала опасность прогулок в лес теперь, когда там прячутся бандиты, но меня обуяло странное желание познать страх, изведать острые ощущения, развеять повседневную тоску. Это и толкало меня в Бросельянд. Даже суровые упреки Маргариты не способны были меня остановить.

Я вылетела за ворота на свежей резвой Стреле и помчалась по росистой траве в Бросельянд. Из ржи вылетали вспуганные куропатки.