Категорически влюблен - Екатерина Бордон

– Илья ушел, мам. – Она подергала дверную ручку. – Сможешь открыть?

– Погоди минутку.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем дверной замок щелкнул, и в проеме показалось бледное мамино лицо. Она сидела на полу, привалившись спиной к стиральной машине и неуклюже вывернув ноги.

– Говорю же, ничего такого. – Ее губы тряслись и никак не желали складываться в улыбку. – Нога подвернулась.

– Чертова революционерка, – проворчала Таби. – Передай ей, что, если она продолжит в том же духе, я ночью проберусь в твою спальню и покрашу ей ногти оранжевым лаком с блестками.

– Передам. – Мама наконец смогла улыбнуться и протянула Таби руку. – Помоги-ка своей старушке подняться.

Таби осторожно обхватила маму за предплечье и потянула на себя, отчаянно пытаясь придумать новую шутку. Потому что, если они перестанут шутить, все это станет невыносимым. Настоящим и неминуемым.

– Хорошие старушки на полу не валяются, – заметила она. Мама многозначительно подвигала бровями.

– А я у тебя плохая старушка. Совершенно отвязная.

Медленно, крошечными шажочками они двинулись в сторону маминой спальни. Таби показалось, что в щелке приоткрытой двери, ведущей в комнату Ильи, что-то мелькнуло, но присмотреться не получилось. Мама навалилась на нее всем весом, и Таби, охнув, едва удержалась на ногах.

– Извини, – пробормотала мама.

Таби с легкомысленным видом отмахнулась и порадовалась тому, что мама не слышит, с какой силой грохочет ее до смерти перепуганное сердце. Шажок, еще шажок…

– Доставку заказывали? – снова пошутила Таби, осторожно опуская маму на кровать и присаживаясь у нее в ногах. Мама в ответ хмыкнула и, поморщившись, поднесла руку к щеке. Таби только теперь заметила, что та припухла и покраснела. – Почему не сказала, что упала?

– У каждой женщины свои секретики.

– Мам.

– Иди уже.

– Тебе надо к врачу.

Мама отвернулась к стене и раздраженно махнула рукой. Таби заметила, как ее бледные губы сжались в упрямом протесте.

– У меня все под контролем, это просто случайность. Так что будь паинькой, отправляйся в кровать. – Мама снова повернулась к Таби и слегка нахмурилась. – Хотя постой-ка… Разве у твоей подруги не день рождения сегодня?

– Ты перепутала, он завтра, – соврала Таби. – Я принесу что-нибудь холодное.

Не дав маме возразить, она выскочила из комнаты и понеслась на кухню. Рванула на себя дверцу морозильной камеры и прислонилась лбом к ледяному ящику. Почему это случилось именно с ее мамой? Почему ужасные вещи постоянно случаются с людьми, которые их совершенно не заслуживают? И почему она, Таби, должна справляться со всем одна? Пусть кто-нибудь другой возьмет на себя ответственность.

Пожалуйста!

Темный комок, который поселился у Таби внутри, когда маме поставили диагноз, болезненно запульсировал. Лучше не думать о том, из чего он состоит. И что случится, когда все это – темное, неприглядное и постыдное – вырвется на свободу…

Разыскав пакет с замороженным горошком, Таби поспешно вернулась в мамину комнату. Осторожно вытянула из-под нее одеяло, аккуратно укрыла и, наконец, приложила комковатый ледяной пакет к ее щеке.

Мама прижалась к нему, прикрыв глаза, словно даже сквозь холод замороженных овощей чувствовала ободряющее тепло чужой ладони.

– Голова закружилась, и я ударилась об раковину, – тихо сказала она.

– Может, все-таки вызвать врача?

– Нет, – мама качнула головой. – Уже не болит, просто рука соскользнула, и я не смогла удержать равновесие. А теперь иди, ладно? Я сама потом уберу горох в морозилку.

Таби покачала головой. Она никак не могла себя заставить встать и уйти, потому что боялась. Боялась, что мама…

– Давай лучше утром сделаем ризотто с грибами и зеленым горошком? – охрипшим голосом предложила она и, кашлянув, выдавила из себя улыбку. – С меня вареный рис, а ты давай размораживай горошек поинтенсивнее, чтобы растаяло к утру.

– Так точно, майн фюрер, – тихо рассмеялась мама, на мгновение крепко сжав ее руку. – Спасибо, что ты у меня такая сильная.

– Есть в кого, – весело подмигнула Таби.

А выйдя за дверь, обессиленно прижалась затылком к стене.

Что же делать?

Может, все-таки написать папе сообщение с просьбой поскорее вернуться домой? А смысл? Для него работа всегда была на первом месте. Командировки на несколько месяцев, деловые встречи по выходным, срочные созвоны под бой курантов в новогоднюю ночь. Классика. Каждый раз, когда мама пыталась поговорить с ним о том, что так нельзя, папа мгновенно вспыхивал и кричал, что он вообще-то ради них старается, впахивает, а они неблагодарные и бла-бла-бла, мол, четырехкомнатная квартира в Москве сама за себя ипотеку не оплатит.

Таби его не слушала. Она смотрела, как мама тает и съеживается от его воплей, и думала, что это только в фильмах мужчины бросают все, чтобы ухаживать за любимой больной женой. Не спят ночами, рыская по интернету в поисках лучших докторов, ругаются с заведующими клиник, чтобы их женам обеспечили лучший уход, остаются рядом в самые страшные моменты, когда вместе с красотой уходят память и способность внятно разговаривать… А в жизни, когда становится тяжело, у них вдруг появляется еще больше командировок и поводов уехать из дома.

Может, у него уже давно любовница? Или другая семья?

Поежившись, Таби все-таки отправила папе сообщение: «Пап, ты скоро домой? Маме, кажется, хуже». Но ответа ждать не стала. Открыла переписку с Катей, быстро написала: «Сорри, не смогу прийти. Повеселись за нас двоих», и решительно толкнула дверь в комнату Ильи. Осталось еще одно незаконченное дело, хотя, может, он и не…

Вот же говнюк!

Илья, который в девять тридцать уже должен был сладко спать в кроватке, сидел перед телевизором и рубился в плойку, завернувшись в кокон из одеяла и нацепив на голову старые папины наушники.

– Ау! – Таби потянула наушники назад, и те сползли Илье на шею. Он метнул в нее быстрый недовольный взгляд, и тут же снова вернулся к игре. Таби несколько минут молча смотрела, как на экране какая-то мускулистая девица в зеленом купальнике и красном берете пинает огромного перекачанного мужика с кустом волос на груди и золотым поясом на красных трусах. – Почему не спишь, говорю?

– Так мамка же разбудила.

Таби отвесила Илье легкий подзатыльник, полный сестринской любви.

– За что?! – завопил тот, отвлекшись от экрана. Красотка в зеленом купальнике решительным ударом с ноги вывела качка из строя. – Блин, проиграл из-за тебя, дура!

– Ты что, не спишь по ночам? – посерьезнела Таби. Илья оставил ее вопрос без ответа, выбрал нового персонажа, запустил игру заново и яростно защелкал кнопками. – Илья!

– Иногда, – неохотно признался он.

– А как же школа?

– Да ну ее в жо… ай! Хватит рукоприкладствовать! Я на тебя в