Боги, гробницы, ученые - Курт Церам

и их жены провожали судно. Мужчины стреляли из ружей, салютуя мертвым фараонам. Женщины обсыпали себя землей, до крови натирали грудь песком. Плач и стенания слышались на протяжении всего пути.

Не в силах вынести этого зрелища, Бругш отвернулся. Правильно ли он поступил? Быть может, в глазах тех, кто издавал эти жалобные крики и бил себя в грудь, он тоже был грабителем, одним из тех воров и преступников, которые на протяжении трех тысячелетий оскверняли гробницы? Достаточным ли оправданием служило то, что он действовал в интересах науки?

Много лет спустя на этот вопрос дал недвусмысленный ответ Говард Картер. Происшедшее с гробницей Аменхотепа дало ему основание заметить:

Из этого случая можно извлечь урок. Мы бы рекомендовали ознакомиться с ним тем критикам, которые называют нас вандалами за то, что мы вывозим все находки, передавая их в музеи. Между тем, отдавая найденные древности в музеи, мы заботимся об их сохранности. Если их оставить на месте, они рано или поздно попадут в руки воров, что равносильно их уничтожению.

Когда Бругш-бей высадился в Каире, он не только обогатил один из музеев мира – он обогатил весь мир, предоставив ему возможность увидеть тех, кто некогда знал блеск величия и славы.

Глава 16

Говард Картер находит Тутанхамона

В 1902 году египетское правительство разрешило американцу Теодору Дэвису производить раскопки в Долине царей. Дэвис копал 12 зим подряд. Ему посчастливилось найти чрезвычайно интересные и важные для науки гробницы Тутмоса IV, Саптаха, Хоремхеба, не говоря уже о мумии и саркофаге великого «царя-еретика» Аменхотепа IV – того самого, что называл себя Эхнатоном, «Угодным Атону», и на короткий срок заменил древнюю традиционную религию культом солнечного светила. (Раскрашенный скульптурный портрет его жены Нефертити принадлежит, пожалуй, к наиболее известным произведениям древнеегипетского искусства.)

В тот год, когда Европа перепоясалась траншеями Первой мировой войны, концессия перешла к лорду Карнарвону и Говарду Картеру. Этим событием, собственно, и открывается история самой выдающейся археологической находки в Египте, которая, как впоследствии писала в своей статье о Карнарвоне его сестра, «начинается как сказка о волшебной лампе Аладдина, а заканчивается как греческий миф о Немезиде».

Для нашей книги находка гробницы Тутанхамона имеет особое значение. Это, несомненно, одна из вершин в истории археологических открытий, а если искать наиболее драматические страницы – безусловно, одна из самых ярких.

Экспозицией науки о древностях мы обязаны Винкельману и множеству других специалистов, заложивших основы ее систематики и методологии.

Шампольону, Гротефенду и Роулинсону (о двух последних будет рассказано в «Книге башен») удалось распутать первые, грубые узлы. Первыми, кто, активно продолжив исследование, получил широкое признание, стали Мариет, Лепсиус и Питри в Египте, Ботта и Лэйярд – в Двуречье (см. «Книгу башен»), американцы Стефенс и Томпсон – в Юкатане (см. «Книгу ступеней»).

Однако истинно драматических высот достигли Шлиман в Трое и Эванс в Кноссе, а затем Кольдевей и Вулли – в Вавилоне и Уре, на родине Авраама.

Шлиман, гениальный одиночка, был последним великим археологом-дилетантом, занимавшимся раскопками на свой страх и риск. В Кноссе и Вавилоне уже работали целые штабы специалистов. Правительства, монархи, состоятельные меценаты, богатые университеты, археологические учреждения, частные лица из всех государств современного мира посылали год за годом хорошо снаряженные экспедиции во все страны Древнего мира.

Однако и отдельные достижения, и опыт, накопленный многочисленными предшественниками, в грандиозных масштабах суммировали первооткрыватели гробницы Тутанхамона. Здесь все подчинялось интересам науки.

Экспедиция не знала трудностей, с какими столкнулись Лэйярд, вынужденный вести борьбу с глупыми суевериями, и Эванс, потративший немало сил, чтобы преодолеть сопротивление местных властей. Ей была обеспечена поддержка правительства.

Зависть коллег, поносивших даже Роулинсона и превративших в ад жизнь Шлимана, уступила место сотрудничеству и взаимопомощи, способным служить величайшим примером международной кооперации ученых.

Время великих пионеров, таких как Лэйярд, который в полном одиночестве, с ранцем за плечами, отправился на осле искать исчезнувший город, миновало. Говард Картер, ученик Питри, хотя и принадлежал к археологам старого закала, превратился (если позволительно употреблять такое сравнение) в чиновника, облеченного в части археологии всей полнотой исполнительной власти, перешедшего от лихих кавалерийских набегов на неизведанные страны к строгим методам топографа древней цивилизации.

Говард Картер

(1873–1939)

При всем своем доктринерстве Картер умудрился сохранить энтузиазм, проявляя одновременно максимальную научную точность и добросовестность. Благодаря этому он занял место среди великих археологов, среди тех, кто не только с заступом в руках отыскивал древние сокровища и останки мертвых царей, но и пытался разгадать великие загадки человечества, воплотившего свое лицо, характер и душу в великих цивилизациях древности.

Спортсмен и собиратель произведений искусства, джентльмен и путешественник, совершивший кругосветное плавание, реалист в поступках и романтик в чувствах, лорд Карнарвон мог вырасти только на английской почве.

Еще в бытность свою студентом кембриджского Тринити-колледжа он однажды предложил восстановить за собственный счет первоначальный рисунок на панелях своей комнаты, испорченный последующими реставрациями. Юношей он становится постоянным посетителем антикварных магазинов, в зрелом возрасте страстно и с пониманием дела коллекционирует старые гравюры и рисунки.

В то же самое время он не пропускает ни одних бегов, тренируется в стрельбе, увлекается водным спортом и, получив в 23 года огромное наследство, совершает кругосветное плавание на паруснике. Третий зарегистрированный в Англии автомобиль принадлежал ему: автомобильный спорт был его страстью.

Вот эта самая страсть и привела к коренному перелому в его жизни. В самом начале столетия он попадает неподалеку от Бад-Швальбаха, в Германии, в автомобильную катастрофу – переворачивается на своей машине. Помимо ряда серьезных ранений, последствием катастрофы явилось поражение дыхательных путей. Приступы удушья делают невозможным для него пребывание в Англии зимой.

Так в 1903 году Карнарвон впервые попадает в Египет с его сухим климатом и здесь – на раскопки, которые велись различными археологическими экспедициями. Богатый, независимый человек, не имевший до того определенной цели в жизни, он увидел в этой деятельности поистине великолепную возможность сочетать не покинувшую его страсть к спорту с серьезными занятиями искусством.

В 1906 году он приступает к самостоятельным раскопкам, но той же зимой приходит к выводу, что его знаний для этого недостаточно. Лорд обращается за помощью к профессору Масперо, и тот рекомендует ему молодого Говарда Картера.

Сотрудничество Картера с Карнарвоном оказалось необыкновенно плодотворным. Всесторонне образованный исследователь, Говард Картер великолепно дополнял Карнарвона. Еще до того, как лорд пригласил его наблюдать за раскопками, он успел приобрести немало практических знаний у Питри и Дэвиса.