Красно Солнышко - Александр Авраменко

     Спокойно воин вывернул рёбра рассечённые, да лёгкие наружу вытянул. Кровавый орёл. Лютая по своей жестокости казнь… И – как обрезало все улыбки, ухмылки. Притихли мгновенно пленники. Кое-где посерели от ужаса лица красные. Не привыкли они к подобному зверству. А жрец осенил знаком святым воина, да вновь за свои дела принялся: кому настой дать, лихоманку сбить. Кому повязку поправить или поменять. Спокойно так. Словно и не крутит глазами изуродованный человек рядом, не в силах молвить ни звука, не бьётся его тело, не хлещет кровь струёй, пузырясь на земле. Равнодушно, словом…

…Брячислав с Гостомыслом на вершине холма стоят. Показывает старший брат окрестности, что приглядел. Младшему нравится – леса высокие, озёра – что моря. Ровно под свежим ветром шумят деревья, в вышине – птицы, облака. Простор, душа радуется.

- Что скажешь?

- Красиво. Хорошо!

- Места здесь богатые на диво. Сразу видно. Земля – жирная! Смотрел всходы – растёт и рожь, и пшеница, и прочее. Душа радуется, брат!

- И у меня так же пела. До того дня, пока эти вот, меднолобые, не явились…

Младший хмыкнул, растянул губы в усмешке:

- Меднолобые, говоришь? Значит, под молот их.

- А не боишься? Видал, сколь их подступило к городу?

- Чем закончилось – тоже видел…

На сей раз оба улыбки изобразили. Понимают без слов друг друга.

- Если бы не поля…

- А что – поля? Как видел – не тронули. Не станут они землю портить, да нас обижать – пусть живут. А коли опять сунутся – прости, брат, но придётся, похоже, как на Зелёной Земле порядки наводить…

Брячислав передёрнул плечами, сплюнул:

- Опять?

Младший руками развёл в стороны:

- Видать, доля у нас такая. Но пока у медных людей  железа нет – мы сильнее. Сам видел – никого в сече не потеряли. А у них без счёта полегло. Лучше давай решим, что делать с пленными станем. Отпустим?

Старший брат опять дёрнул плечом:

- Отпустим. Но не сразу. Как на ноги поднимутся – работой нарядить. Её тут море разливанное. Ров копать, лес валить. Камень добывать. Скотины ты мало привёз. Пока расплодится…

- И эту то живность с горем да слезами доставили!

Младший едва не выругался вслух, продолжил:

- Веришь ли – последние два дни перед Зелёной землёй люди без воды сидели, чтобы этих напоить!

- Верю.

Старший посерьёзнел:

- За недолго до вас разведчики явились, что на Полдень ходили. Оттуда стада великанские двинулись к нам. Скоро явиться должны. Я что думаю – меднолобые за ними сюда вслед сюда пришли. Туры, они звери умные: как холода начнутся – откочёвывают. Медные – за ними тянутся. Не хотят тут зимовать. А потеплело, трава в рост пошла – зверь возвращается, и люди за ними. Мы тут по осени всё вокруг обходили. Ни следа человека не нашли. И взглядов людских тоже не ловили. Лишь шерсть на деревьях. Так что осенью, как тур откочует – спокойно здесь станет. Уйдут меднолобые. Нам бы и продержатся до того времени…

Гостомысл уверенно махнул рукой:

- Простоим. Не волнуйся.  Тут вот что – слышал я, что двулодник твой на диво удачен получился?

Брячислав в улыбке расплылся:

- Сами диву дались!

- Есть у меня задумка… Сейчас нам кони нужны. Чем больше – тем лучше. Коли всех воев на лошадей посадить – мы здесь быстро всё вычистим. Да пахать на коне можно…

- Думаешь, его послать куда?

- Куда-никуда – опять на Оловянные Острова. Кони нам нужны. Как вода. Как хлеб.

- Снова ромеев щипать?

Тот пожал плечами:

- Выхода другого нет…

- А кого пошлёшь? Опять сам?

Брат улыбнулся:

- Есть кому. Хочу Храбра отправить с дружиной малой.

- Что, парень по сердцу пришёлся?

Гостомысл кивнул головой:

- Разумен. Врага не боится. Исполнителен. Добрый воевода будет, когда вырастет. Умеет людей сплотить.

- Так ведь только прибыли…

- Времени нет, брат. Сердцем чую.

- Как знаешь. Но на такое дело – согласен я. Людей из дружины дам. Твои пусть осваиваются. А пять десятков народу я наберу. Сам бы пошёл, да пока ты ещё тут не освоился…

…Через седьмицу диковинный корабль о двух корпусах от городка отчалил, командовал на нём, как решили князья, Храбр. Дружинники такому назначению подивились, но приняли, как должно. Лишь жёнка его молодая на пристани губы кусала, чтобы не разрыдаться, когда корабль диковинный отчаливал. Косились на неё люди – ведь роду племени хорошо знакомого. Исконного ворога славянского, лютого. Только… Слёзы те, да щёки трясущиеся от рыданий, на место поставили всё сразу. Не кровь важна, а что у человека внутри. Если крепок он духом, как Брендан-ирландец, или Эпика-гречанка, или Анкана-иннуитка с сёстрами, обычаи Рода своего нового соблюдает и уважает, то принимает его Племя Славянское, как единокровного. А коли гость не зван, да ещё и плюёт на порядки дедовские – такого и прибить не грех!.. И народ оставшийся трудился изо всех сил: ставили избы под жильё. Ладили кузни и прочие мастерские. Косили сено, заготавливали стога большие. Пуще глаза своего поля стерегли. Волкодавы кружил по границам, отгоняли ворога. А то и не прибегая к помощи человека, сами кончали лазутчиков. Уже не одного медного с перекушенной шеей нашли… Волки от них не отставали, вообще звери держались дружно, внушая этим страх пленникам. Те, кстати, почти все уже на ноги поднялись, и, заковав их в цепи, к делу приспособили. Кто послабже телом – ров копают великанский вокруг поселения, границы будущего града очерчивают. Что посильней – те лес валят, сваливают в штабели огромные. Он потом на постройку пойдёт, когда просохнет зиму. Да и заодно поля увеличиваются. Жрецы ещё семян привезли. Распахал народ огороды. Решили попробовать. А вдруг что взойти успеет? По записям, да по памяти, снег прошлый год поздно выпал. Может, и успеет что вырасти? Солнце здесь теплее, чем дома. А земля жирнее. Понемногу, правда. Большие гряды не делали. Так, на пробу… Подивились жрецы и на механизм, Бренданом измысленный, одобрили. Но сразу сказали, что это не дело. И не потому, что Богами не одобрена сия махина. Вовсе нет. Использовать её лишь на ровных полях можно. А тут и холмы, и лощины… Словом, пока решили на конях, да быках пахать. А махину постановили на рудниках, да на доставке брёвен от леса использовать. Там ей самое место!..

Глава 16.

…Как то незаметно месяц целый пролетел в трудах непрестанных. Пришла пора первый урожай собирать, осенью прошлой посеянный. Выходили в поле поутру, с песнями, жали серпами, приговаривали слова древние, от сердца идущие – благодарили Мать Сыру Землю за щедрость, ибо взошло зерно невиданное – урожай сам пятьдесят оказался. И каждый колос полон и налит на славу, пустых зёрен нет! Скотина привезённая тоже на новых землях прижилась – отъелась за дорожный пост, повеселела. Нашла себе траву по нраву. Да и новой живности поприбавилось – чудов лесных наловили, в загоны наскоро устроенные запустили. Те едят всё, что дают. Курлыкают, свадьбы птичьи играют. Сытые, здоровые, довольные. Но девок, за ними ухаживающих, по-прежнему обижают, за ноги щиплют больно. Те, бывало, ревмя ревут. Зато яички не переводятся с общинного стола, всем хватает. И мясо розоватое нежное тоже по нраву всем. Чужинцы-дикари меднокожие притихли. А что? Силу их, со всех окрестных племён собранную, как князья поняли, в первой же битве перемололи. Теперь им не до войны – прокормить бы тех, кто сиротами да вдовами остался. Иногда к граду мелкие группки дикарей подходят, но в бой не вступают. То ли собак огромных боятся, ужас на них наводящих. То ли смотрят, чем пришельцы бледнокожие занимаются. Раз нашли шкуры разостланные, на которых травы да коренья сложены невиданные. Посмотрели, жрецов кликнули. Те глянули, унесли, проверили, что к чему – свой вердикт вынесли: лечебные это растения. На другой день на те шкуры положили десяток ножей. Не боевых. Охотничьих. Из металла поплоше. Простого. Не из стали. Через неделю на том месте снова шкуры легли. На сей раз нечто непонятное. Вроде как мясо сушёное, жиром сверху залитое. Пленники увидали положенное, загомонили сразу. На рты показывают, мол, жуют. Значит, продукт какой-то. Проверили – не отравлено. На вкус – терпимо. Зато сытно до невозможности. Куда лучше обычной вяленой дичины или домашнего мяса. Опять отдарились ножами. Правда, больше чужинцы такого не устраивали. Но зато и спокойней стало. То ли у медных времени на то, чтобы товары новые изготовить, нет. Ибо туры дикие появились вокруг Озёр во множестве, то ли хватило им ножей. А может, посчитали, что невыгодно им… Но пока вот так стало. Впрочем, подобная мена явно на пользу пошла. Отошли меднолобые от города славянского на другие берега Больших Озёр. Там своими лагерями стали. Как смирились с тем, что пришельцы теперь на этом берегу живут. Впрочем, князья на лаврах не почивали, и без дела не сидели. Едва туры дикие в лесах чесаться начали о деревья, да потомство принесли - отправили отряды телят молодых отлавливать. Живьём. Удачно оказалось. Наловили почти сотню и бычков, и коровок. Согнали в загоны. Те ревут, мамок с папками кличут. Да только их родители уже давно в желудках людских покоятся. Так что плачь – не плачь, судьба у вас, зверей, одна: человеку полезными помощниками быть… Так и живут славяне. Отправили на лодье вверх по реке, что в море ведёт, отряд рудознатцев. Те нашли места рудные, богатейшие. По верху земли руда лежит, бери, да в домницу кидай. И пустой породы немного будет. Ещё и туда пленников приспособили. Правда, одевать их пришлось – мёрзли теплолюбивые аборигены на берегах Ледяного Моря. Конечно, обижать их никто не обижал. Одного раза хватило, чтобы всем мозги вправить. Работай, слушай, что тебе говорят – будешь и сыт, и обихожен, и не обидят тебя. Кормили от пуза. Как себе, так и этим стол собирали. Одевали опять же, как своих. Правда, пленники рубахи носить не стали. Одни штаны освоили. У них такие же были. Только из двух штанин по отдельности. А вот заморские, цельные, сейчас лишь увидели. Вначале нос воротили, потом – ничего. Привыкли…