Каменное перо - Павел Георгиевич Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя вечность момент породил одну мысль. Нужно было что-то сделать. Нужно было оформить капитуляцию, засвидетельствовать позор. Только тогда момент минует, оставит его в покое. В этом последнем шаге лежал ключ к сладкому забвению. Тогда он сможет наконец заснуть.
Действие не пришло сразу за мыслью. Потом было малодушие, но и оно миновало.
Принц не помнил, сколько времени утекло, прежде чем он решился покинуть комнату. Он даже не помнил, где он нашел достаточно сил для того, чтобы поднять свое непослушное, изнуренное тело и дойти до соседней двери.
В голове оставалась только одна мысль: нужно было что-то сделать. Сказочник был последним человеком в его мире. Сказочник и его узкие чернильные глаза. Сказочник и его вечно ядовитые речи. Сказочник, который, наверное, никогда не сомневался в том, что этот момент настанет. Пусть они оба оставят его. Пусть они уйдут.
Принц дернул за ручку, и дверь поддалась. Он забыл постучать, но сейчас вежливость заботила его даже меньше, чем все остальное. Он зашел в комнату, готовясь к новой порции холодного сарказма, но увидел лишь пустоту.
В комнате никого не было.
Сказочник ушел.
Почему он не запер свой кабинет? Может быть, он только на мгновение вышел куда-то по надобности?
Принц испытал крайнюю досаду. Он не намерен был откладывать завершение пытки на завтра.
Он выбежал в коридор, спустился в прихожую и выглянул на улицу. Стояла ночь, и кругом не было ни души.
Он вернулся обратно.
Напротив его комнаты была еще одна дверь. Принц никогда не бывал внутри и не видел, чтобы Сказочник отпирал ее. Ни на что не рассчитывая, Принц потянул ее на себя, и дверь неожиданно открылась. Еще более неожиданным было то, что за дверью оказалась голая стена.
Принц нахмурился.
Он вернулся в кабинет Сказочника и обнаружил его все таким же пустующим.
Принц ничего не понимал. Сказочник не был похож на человека, который забыл бы запереть за собой кабинет. Более того, он ни разу не уходил с работы раньше Принца, ведь именно Сказочник хранил у себя единственный ключ. Принц и раньше иногда засиживался допоздна, но всякий раз Сказочник запирал за ним самостоятельно. Было похоже на то, что он просто ненадолго отлучился куда-то, но даже такая мгновенная беззаботность совсем не вязалась с его скрупулезным характером.
Принц подождал еще немного, и еще. Он вернулся к себе и сверился с часами. Хронометр показывал час ночи.
Довольно. Если новая задачка была прощальным подарком от его эксцентричного работодателя, то Принц этот подарок не оценил. Их жизни больше ничто не связывало. Контракт истек. Им не нужно было больше видеться. Принц решил оставить записку.
Большего этот шарлатан не заслуживал.
Мысли снова начали путаться самым неожиданным образом. В конце концов, решил тогда Принц, случай с клерком и его письмами мог действительно оказаться несчастным совпадением, а все последующие видения и тревоги – галлюцинациями воспаленного ума. И с чего он решил, что Изабелла в опасности? Над ним просто сыграли жестокую шутку, а он на нее повелся. Всему виной этот кошмар в замке, который в свою очередь был вызван перенапряжением и разбитым сердцем. В конце концов, если Изабелла напишет одну сказку, ей это даже не навредит. Если, конечно, предприимчивому господину Сказочнику удастся ее разыскать. Вряд ли такого сомнительного во всех отношениях синьора допустят к Герцогу в резиденцию.
На душе у Принца сделалось почти пусто.
Он бросился в свою комнату, схватил каменное перо и набросал несколько небрежных фраз:
Я не успел. Поздравляю Вас. Не застал вас на месте и вынужден был уйти. Прощайте.
Он был доволен этой запиской больше, чем всеми своими сказками вместе взятыми.
Принц вернулся в кабинет, чтобы зловеще оставить свое послание на столе, но рука его замерла, не успев довершить начатое.
Прямо посередине стола лежала папка. Простая темная папка без подписи.
В остальном рабочее место Сказочника было в идеальном порядке – Принц только сейчас обратил на это внимание. Ни книжки, ни листочка, только аккуратно сложенные перья и чернильницы на самом уголке. И черная папка.
Искушение было слишком велико. Посомневавшись несколько мгновений, Принц взял ее в руки.
Сердце отчаянно колотилось в груди. Лишь бы он не зашел, лишь бы он не вернулся сейчас!
Он открыл папку. «О вечном дозоре. Новелла». Такой заголовок стоял на первой же странице рукописи, лежащей внутри. Через десяток листов Принц обнаружил еще одну новеллу – «О красной воде». Она была несколько короче, а за ней следовал целый роман. Нужно ли уточнять, что роман в знакомых до боли подробностях описывал жизнь одного человека по имени Батафи? Несмотря на подступивший к горлу ком, Принц заставил себя просмотреть документ до конца. На самом дне папки лежало письмо, которое начиналось следующими словами:
Я не успел. Поздравляю Вас. Не застал вас на месте и вынужден был уйти. Прощайте.
Руки Принца дрогнули, и он уронил папку. Часть листов, которую он еще не успел вернуть внутрь, разлетелась по комнате. Паникуя, он ринулся собирать их, не заботясь о том, чтобы восстановить порядок. Несколько раз ему почудилось, что он расслышал в коридоре шаги, но дверь в кабинет оставалось недвижимой. Только когда папка была наспех восстановлена, Принц позволил себе перевести дыхание.
Мысли его были самыми невеселыми. Если он не выложит страницы по порядку, то Сказочник непременно обнаружит, что его документы просматривали. Если он заберет эту папку с собой…
Принц снова взял в руки отложенное им письмо и дочитал его до конца. Несмотря на то, что первая его строчка ужасающим образом полностью совпадала с его собственной запиской, дальнейший текст ввел его в полнейшее замешательство. Письмо гласило:
Вы были правы, кругом правы. Я могу смотреть в будущее не больше, чем я могу оглянуться назад – оба движения причиняют мне одинаковую боль. Меня начинает терзать тревога. Я не пойму, на чем основаны мои страхи, и кляну себя на чем свет стоит за такую неподобающую суеверность, но разговор с вашим братом убедил меня бросить написание сказки. Оставшейся недели мне не хватит, даже если я буду сидеть за столом, не отрываясь на сон и прием пищи. Слова не приходят ко мне, а те, что все же удостаивают
