Неправильный лекарь. Том 1 - Сергей Измайлов

курьер вручил мне пакет и представил счёт на оплату. Я дал ему денег с запасом и сказал, что сдачи не надо. Дядя Витя подхватил пакет и начал сервировать манипуляционный стол, накрыв его плёнкой. Две порции оджахури, хачапури по-мегрельски и литр айрана. То, что надо. Всё это мы оперативно употребили минут за десять, после чего снова были готовы к бою за здоровье нации.

А ровно в четыре, вместо следующего пациента зашла бригада рабочих с мешками, ящиками и стремянками. Последним зашёл Шапошников, взваливший на плечи сразу два мешка со шпатлёвкой. Как можно себя так не беречь в таком возрасте? Я покачал головой, но не стал комментировать, не стоит лезть под руку.

— Вам уже пора отдыхать, ваше сиятельство, — безапелляционно заявил Николай. Он даже не запыхался, словно на плечах принёс два мешка соломы. — Теперь мы поработаем. Завтра вы этот кабинет не узнаете!

— Коль, будьте пожалуйста осторожны с этими шкафами и их содержимым, это самое ценное, что здесь есть, — попросил я, снимая халат.

— Не извольте переживать, Александр Петрович, всё сделаем, как надо, — заверил он и я ему верил. — А теперь уходите, мешаете приступать к работе.

Проходя по коридору и вестибюлю, мы ловили недовольные взгляды сотрудников, но мне уже было на них плевать. Буду причинять добро в меру сил, а вы смотрите не подавитесь.

Глава 19

Погода была настолько отвратительной, что даже добежать до такси было подвигом. Думал сначала после работы попасть в тот самый грузинский ресторан, но у нас ещё сытный обед до конца не переварился.

— Саш, — обратился ко мне дядя Витя, с выражением озарения на лице, как только мы запрыгнули на заднее сиденье. — А поехали ко мне, посмотришь, как я живу наконец, поболтаем заодно. Если проголодаемся, а погода не наладится, в чём я очень сомневаюсь, закажем доставку. У меня, кстати, есть винишко трофейное, которое стоит ещё с тех пор, когда я саблей махал. Специально берёг для особых случаев. Будем считать, что это особый.

— С удовольствием! — кивнул я. Всё равно собирался обсудить с Виктором Сергеевичем некоторые темы, как раз будет возможность.

Ехать оказалось совсем недалеко, он жил на втором этаже на набережной Мойки, совсем рядом с Марсовым полем. Я почему-то ожидал, что у него свой фамильный дом, а оказалась просто квартира. По нашим меркам она довольно просторная, здесь была гостиная, столовая, кабинет, библиотека, спальня и ещё две гостевых. Очень даже хорошо меблированная, ремонт не свежий, но в обновлении не нуждается. И всё-таки для аристократа (а насколько я понял, дар лекаря есть только у родов, уходящих корнями вглубь веков) это конура. И не надо говорить, что они зажрались, просто привыкли и впитали это с молоком матери.

— Ну как тебе? — поинтересовался дядя Витя, наблюдая за моей реакцией. — Что-то не так?

— Почему же, очень даже уютненько, — честно ответил я, проводя рукой по украшенной искусной резьбой деревянной панели на стене. — А с попугаем познакомите?

— Ха, я думал, что ты в первую очередь библиотекой поинтересуешься. Хотя он и находится в библиотеке, так что можно совместить.

Этажерки и шкафы до самого потолка были заставлены не только большим количеством книг, но и неплохой коллекцией разнообразных статуэток, вазочек, ларцов. Сорочье любопытство тянуло меня заглянуть в каждый таинственный сундучок, но воспитание не позволяло это осуществить. На круглом столике недалеко от окна стояла большая круглая клетка около метра высотой. На жёрдочке сидел розовый какаду, распушив свой красивый хохолок. Он склонил голову набок и с любопытством рассматривал нового гостя.

— Сеня не привык видеть посторонних, — улыбнулся Виктор Сергеевич, просовывая в клетку кусок яблока. Попугай на него даже не обратил внимания, продолжая пялиться на пришельца то одним глазом, то другим. — Разговаривать сейчас скорее всего не будет, стесняется. Да, Сеня?

Попугай всё же крякнул что-то невнятное, видимо подтверждая слова хозяина. В этот момент я увидел на подоконнике большую мягкую лежанку, на которой спал, свернувшись клубочком, большой рыжий кот.

— А у Васи сейчас тихий час, — сказал дядя Витя. И, упредив мою попытку погладить, добавил, — его сейчас лучше не трогать. Зато, когда проснётся, будет самым ласковым существом на свете. Пойдём пока на кухню, я откупорю бутылку вина, про которую говорил.

Раритет он отколупывал с нижней полки напольной тумбы, встав при этом на колени. Я хотел было предложить свою помощь, но он уже влез внутрь чуть ли не по пояс.

— А, вот же она! — воскликнул дядя Витя, стукнувшись головой об полку. — Уже подумал, что я ошибался. Я когда впервые взял в руки эту бутылку, вину уже было лет пятьдесят, а теперь прибавь ещё почти сорок. Получается, что ей уже под соточку.

Он с любовью во взгляде явил свету бутыль с облезлой этикеткой, надпись на которой почти не читалась. Протёр пыль ветошью и ловко выдернул пробку штопором. Припал к горлышку носом и внезапно отпрянул, нахмурив брови.

— Очень странно, — пробормотал он себе под нос. — Ладно, говорят, что вину нужно подышать. А пока оно дышит, настрогаю рокфор, должно идеально подойти.

Он наполнил наполовину пару бокалов и поставил на стол, а сам достал из холодильника тщательно упакованный кусочек сыра, который на мой непритязательный взгляд обладал ещё более экстравагантным запахом, чем вино. Ну, гулять, так гулять со вкусом, люблю эксперименты.

— Ну, выпьем за моего гостя! — Виктор Сергеевич поднял бокал. — За твои успехи и скорейшее восстановление дара! С таким вином в бокале тост должен сработать, пьём до дна.

Я сделал один глоток и моё горло словно обожгло кислотой. Старик набрал вина в рот, выпучил глаза и бросился к раковине, чтобы поскорее его выплюнуть. Повезло ему, а я этот уксус успел проглотить.

— Держи молоко, — старик достал початую бутыль из холодильника и протянул мне. — запей быстро. Уксус голимый, сплошное разочарование! И на кой-ляд я хранил это дерьмо столько лет, не знаешь?

— Ума не приложу, — пробубнил я, испытав облегчение после нескольких глотков молока. — Много раз слышал, что старинное вино чаще всего кислятина, но ни за что бы не подумал, что настолько.

— М-да, обидно, — старик вылил остатки вина в раковину, а бутыль отправил в мусорное ведро. — Ладно, у меня есть неплохое Каберне,