Королевский казначей - Томас Костейн

Всадники остановились на холме. Д’Арлей некоторое время смотрел на пурпурно-ржавую палатку в дальнем конце долины. Она была огромной. На длинном шесте развевался флаг Бургундии. Вокруг суетились люди, и ему стало ясно, что Жак де Лалэн со своим окружением уже прибыл. Палатка д'Арлея была гораздо меньше. Серого цвета с лазурной полосой и серебряными звездами фамилии де Бюрей на щите у входа. У палатки его ждал оруженосец и Хелион. Д'Арлей невольно сравнил скромность собственного окружения с помпой и роскошью вокруг противника.

Казалось, его уверенность впервые поколебалась. Взволнованный д’Арлей обратился к Керу:

— Я думал, что мы будем сражаться без такого количества любопытных. Жак, я не ожидал встретить здесь такие толпы. Должен признаться, что мне это не нравится.

Кер опустил руку на плечо д’Арлея.

— В присутствии зрителей вы станете сражаться еще лучше.

Проезжавший мимо них рыцарь крикнул своему знакомому:

— Пять монет ставлю на бургундца! ; Последовал насмешливый ответ:

— Могу предложить тебе то же самое. Бургундец победит одним взмахом сабли.

Кер тоже начал волноваться.

— В каком вы находитесь состоянии? Д’Арлей немного собрался.

— Я никогда прежде не был в такой хорошей физической форме. Много времени я посвятил тренировкам. Мышцы у меня теперь как из железа, и я могу долго сражаться, не чувствуя усталости. Бургундцу не удастся выиграть сражение одним взмахом сабли. Жак, я могу вам пообещать это.

Жак Кер мрачно смотрел на возбужденных знакомых рыцарей, их оруженосцев и герольдов, толпившихся у пурпурно-ржавой палатки. Он еще сильнее разозлился, увидев самого Жака де Лалэна. Великий рубака был обнажен. Он шагал взад и вперед, желая всем продемонстрировать силу своих широких плеч и огромных мышц на руках и ногах. На его лице застыло наглое выражение самодовольства, говорившее лучше любых слов: «Вы, жалкие людишки, вам когда-нибудь приходилось видеть нечто подобное?»

— Мы должны сразу прийти к решению, — нетерпеливо заговорил Кер.

— Все уже решено, — заявил бургундец. Он встал перед Кером и величаво развел руки. — Мне больше нечего добавить. На нас будут нагрудники и шлемы, но при условии, о котором я уже говорил. Господин купец, вам не стоит больше спорить.

— Мне придется передать господину д'Арлею, что ваша непомерная гордость не дает вам прислушаться к голосу разума и что вы не желаете слушать о честном соревновании.

Кер откинул шелковый полог палатки и вышел наружу. Единственная надежда была на бурю, которая собиралась разразиться вот уже много дней. Она могла бы помешать поединку. Кер взглянул на небо и, к своему ужасу, увидел, что облака разошлись и проглядывает солнце. Даже природа была настроена против них с д'Арлеем.

Окружающие начали сердито кричать, когда Кер вышел от де Лалэна. Он уже пару раз ходил от одной палатки к другой, пытаясь убедить наглого бургундца придерживаться первоначальной договоренности. Не зная настоящей причины задержки сражения, толпа ясно давала понять, что виноватым считает д’Арлея.

— Это что — встреча между двумя честными рыцарями или поединок умов и соревнование дипломатов? — слышался чей-то голос.

Голодранцы из первых рядов жаждали крови.

— Бой, бой, бой! — раздавались крики. — Жак, если твой дружок не боится бургундца, пусть больше не тянет время!

Напряжение достигло высшей точки, все боялись лишь одного: вдруг прибудут королевские офицеры и отменят дуэль. Кер крикнул:

— Бургундец желает поменять правила боя так, как это будет выгодно ему!

Но толпа не желала ничего понимать, продолжала орать:

— Бой, бой, бой!

Д'Арлей нервно расхаживал по палатке взад и вперед. Он повернулся к Керу и спросил взволнованным голосом:

— Удалось достигнуть соглашения?

— Я ничего не мог с ним поделать, — ответил Кер. Его глаза горели от ярости. — Этот де Лалэн повторяет, что, согласившись на ваш выбор оружия, он нанес себе вред и теперь его очередь ставить условия.

— Он не давал мне права на выбор. Мы решили это, бросив монетку.

— Я раз десять повторял ему это. Он в ответ говорит, что не станет с вами сражаться, если только на вас не будет надет нагрудник. Он добавил еще одно условие: в каждом нагруднике в районе сердца должно находиться отверстие. Причем вам необходимо сделать все точно так, как у него. Он говорит, что настаивает на нагрудниках не из страха, а только из чувства справедливости.

Д’Арлей нахмурился.

— Странное условие, — заметил он.

— У меня нет сомнений, что он таким образом пытается получить какую-то выгоду, — заметил Кер. — Советую вам не принимать его условие.

Д'Арлей помолчал.

— Мы больше не можем с ним спорить. Послушайте, как шумит этот народ! Они убеждены, что я затягиваю встречу. Жак, мне придется согласиться на его условия. Ради Бога, соглашайтесь на его требования, и нам пора перейти к делу.

— Ваше дело решать, — сказал Кер, но про себя подумал: «Он рвется прямо в объятия смерти. Но мои руки связаны и я больше ничего не могу сделать».

Д'Арлей спросил:

— Как будут делать отверстие в нагрудниках?

— Оружейник сразу этим займется. Он будет делать это на арене, чтобы всем было видно. — Кер немного помолчал, но потом высказал все, что у него накопилось: — Робин, подумайте еще раз, прежде чем соглашаться. Могу сказать только одно: этот человек, которого называют величайшим бойцом и самым благородным рыцарем во всем христианском мире, на самом деле хитер как лисица и готов перехитрить вас любым способом!

Д’Арлей мрачно усмехнулся и положил руку на плечо друга.

— Не бойтесь. Лучше скажите ему, что я согласен. — Он обратился к слуге: — Хелион, подавай мои самые лучшие одежды. Я должен быть нарядным как жених.

Кер попытался еще раз:

— Робин, мы с вами всегда одинаково относились к рыцарскому Кодексу.

Д’Арлей начал раздеваться. Он взглянул на Кера.

— Да, Жак, и мое мнение ничуть не переменилось.

— Но вы собираетесь сражаться с рыцарем, который гораздо сильнее и опытнее вас. Если вы выйдете из этого сражения живым, то только благодаря милости нашего всемогущего Бога. И все ради чего? Какая-то ссора из-за раздражения, вызванного лишним кубком вина. Вы готовы расстаться с жизнью из-за глупой ссоры?!

В жаровне палатки горел огонь, но все равно было очень холодно. Д'Арлея бил озноб. Он начал быстро одеваться, и это затрудняло разговор.

— Не могу отрицать, что ссора была действительно глупой.

— Тогда не следует соглашаться на сражение. И для этого есть немало причин, например, странные условия бургундца.

Д'Арлей покачал головой: