Бывших не бывает - Евгений Сергеевич Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ясно.
– А ещё что?
– А ещё Феофан много чего рассказал мне о кентархе Корнее и вообще о ратнинской сотне. Надо сказать, это весьма занятная банда[66]. Пожалуй, мы в их лице имеем трапезундских засранцев, только в меньшем масштабе[67].
– Ты прав. Потому я и положил на них глаз. Они сейчас свои собственные, а это в корне неправильно – должны быть нашими, – кивнул Илларион. – А насчёт Михаила?
– Упоминал, но ничего особенного: умный и резвый отрок в руках хорошего воспитателя. Пойдёт далеко. Рекомендовал присмотреться, но и только.
– Что ж, пока не догадался… – Илларион нахмурился. – Или старался тебе показать, что не догадался?
– Не думаю, друнгарий, – отрицательно покачал головой Меркурий. – Михаил его интересует в будущем, а сотня и Корней сейчас. Ему, похоже, тоже нужна сотня.
– Интересно! И зачем этому засранцу войско? Для епископа?
– Не думаю, друнгарий, – для себя.
– Он меньше чем никто – вольноотпущенник. Быть кем-то он может только в Церкви. Или ты хочешь сказать, что он решил стать епископом?
– Думаю, он от этого не откажется. Для начала.
– Даже так? Почему? – во взгляде Иллариона появилась сталь.
– Он слишком много говорил мне о важности торговых связей империи и Скифии, причём проявил в этой области такие познания, что я диву давался! Я и не подозревал, насколько мы связаны со Скифией! А ещё сетовал, что князья и, главное, митрополит не понимают этого. И в империи не понимают. А вчера задал мне вопрос, не осознал ли я важности этого вопроса, а если осознал, то как я мыслю исправлять сложившийся беспорядок. Особенно будучи приходским священником в прихожанах, у которого почти бесхозные катафракты…
– Гамо́то Христо́су! – Илларион сплюнул. – Этот дерьмоед не зря протирал подрясник в Магнавре! Деньги тоже власть. И какая! Но он меня поразил – оказывается, в этой дыре кроме нас троих есть еще один человек, способный мыслить по-настоящему! Подмять под себя хотя бы ручеек из того потока серебра, что течет между империей и Скифией… Да, после этого можно стать и епископом, а потом и митрополитом, а потом… Шею свернуть, конечно, просто, но это его единственный шанс. Хорош, засранец! Он нам нужен, Макарий! Живым или мёртвым! Но лучше живым.
– Это будет непросто.
– Само собой, – ухмыльнулся Илларион. – Нам с тобой такая роскошь, как простые задачи, недоступна, старина.
– Тогда я хотел бы услышать твои приказы. Что мне говорить и что обещать.
– Нет, тут ты не прав, – друнгарий ордена покачал головой. – Не сейчас, по крайней мере. Для начала давай вместе подумаем, чем мы можем зацепить нашего пронырливого соглядатая. Ты говоришь, что он хочет власти и денег?
– Нет, боюсь, что денег он как раз не хочет, – отец Меркурий наморщил лоб, – точнее, не считает их конечной целью. Они только средство. Ему нужна власть, но не ради самой власти, а еще ради чего-то, чего я не смог понять.
– Неудивительно, – кивнул Илларион. – Феофан не вылез бы из рабов в главные ищейки здешней епархии, если бы был прост и понятен. Давай подумаем, что ему нужно от власти. Начинай.
– Ну он не любит нас, – неуверенно начал отставной хилиарх.
– Нас с тобой? – Илларион нехорошо ухмыльнулся. – Что ж, я не расстроен – этот порок меня точно не прельщает.
– Меня тоже, – кивнул отец Меркурий. – Только Феофану несимпатичны все ромеи скопом, а не только мы.
– Что лишний раз говорит о том, что он умён, – Илларион погладил бороду. – Между нами, оплитарх, временами я тоже не люблю наших соплеменников. Не всех, правда, но большинство точно. А у скифов причин для любви к нам ещё меньше. Они всегда были слишком смышлеными варварами, а теперь ещё научились у нас многому. Поразительно многому. Пожалуй, варварами их считать уже нельзя. Не ромеи, конечно, но, по крайней мере, умеют читать, писать, регулярно моются и умеют пользоваться при еде вилкой, а не хватать горстью из общего блюда, как дикие франки. И ещё они очень целеустремлённые: всюду лезут с доказательствами святости своих соплеменников, которых они считают святыми, особенно князя Владимира и княгини Ольги, и, я думаю, хотя бы одного скоро продавят, как продавили Бориса и Глеба; заводят своих философов, и подчас весьма недурных; пишут книги, мечом вырвали цезарские инсигнии для Владимира Мономаха. Весьма умный и целеустремлённый народ.
– Да уж, мечом они пользоваться умеют, – мрачно усмехнулся отец Меркурий.
– Умеют. Я тоже не забыл Доростол.
– И потому они… – начал отставной хилиарх.
– Опасны для империи, – закончил за него Илларион. – Но тем и ценны. Боевые псы тоже порвут тебя, если дать слабину, но нет в бою товарища вернее.
– Феофан не пёс. Да и скифы тоже.
– Угу. И потому они должны стать нашими. Орден будет состоять не только из ромеев. А со временем ромеями станут все.
– Я помню.
– Вот и хорошо, что помнишь. Потому что мы должны будем показать Феофану хороших ромеев.
– Думаешь, он поверит? Вольноотпущенник, закончивший Магнавру и ставший начальником ищеек?
– Ты прав, – Илларион выставил руку в примирительном жесте. – Я неверно выразился. Не хороших – полезных. И для того мы ему дадим немного улик против себя.
– Ты в своём уме, Георгий?! – отец Меркурий дернулся в седле так, что чуть не свалился с лошади.
– Вполне, Макарий, вполне, – Илларион улыбнулся и довольно потёр руки. – Если мы дадим ему то, за что нас можно отправить на плаху, он не станет копать дальше. Не вращай глазами, старина, у сирийских фокусников это всё равно получается лучше.
– Ладно, допустим, – отец Меркурий помотал головой, будто отгоняя докучливую муху. – Но что затем?
– А потом ты напомнишь ему о величии церкви, оплитарх Ордена!
– Я?!
– А кто же ещё? – Илларион издал короткий смешок. – Если мне не изменяет память, это ты пришел ко мне за приказами. Вот и принимай их к исполнению.
– Слушаюсь, друнгарий! – Меркурий вытянулся в седле.
«Чёрт меня возьми, если я что-нибудь понимаю!»
– Вот и слушайся, – кивнул Илларион. – Напомнишь ему о величии церкви. Церковь, будь уверен, он тоже не любит, но хорошо научился использовать. А потом расскажешь об Ордене.
Отставной хилиарх подскочил в седле и чуть не взвыл от боли в сбитой заднице.
– Именно, – кивнул Илларион, – расскажешь об Ордене. Не всё, а только то, что он должен стать мечом и щитом церкви Христовой, церкви воинствующей.
– Но зачем?! Что помешает ему сдать нас хотя бы епископу?!
– Если он это
