Ангелы поют на небесах. Пасхальный сборник Сергея Дурылина - Сергей Николаевич Дурылин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вези меня, раб Божий.
– Куда мне везти тебя?
– А я укажу. Вези.
Повез Никола тележку, а безногий сидит в ней и указывает, куда везти. Долго вез его Никола, устал, пот по лицу градом закапал. И привез безногого Никола почти к самому кладбищу и ввез в темную лачугу. Безногий говорит Николе:
– Зажги свечу.
Зажег Никола. В лачуге смрадно и тесно. Безногий говорит Николе:
– Вымой меня, раб Божий. Грязен я и вонек. Затопи печь, согрей воду.
Ничего не сказал Никола: нарубил дров, затопил печь, согрел воду, принес корыто. Раздел Никола безногого и ужаснулся его ранам и смраду. Посадил его в корыто и вымыл начисто.
– Чисто ли вымыл? – безногий спрашивает.
– Чисто, – ответил Никола.
– А ну, если чисто, так и сам ты не побрезгуй, моей водицей омовенной умойся. Не успокоюсь я, если ею не умоешься; буду думать, что я грязен.
И умылся Никола водой, омывшей раны безногого. И посмотрел на лицо Николы безногий зорко и пристально, и сказал:
– Вижу, что чист я: лицо твое от моей водицы омовенной освежело, как от ключевой. Словно помолодел ты. Теперь одень меня, да так, чтобы ран моих не потревожить.
Одел Никола безногого во все чистое.
– Ну, теперь двери запри крепче.
Запер двери Никола.
– Нагнись теперь ко мне ухом и слушай, что я тебе скажу. Слова не пророни.
Нагнулся Никола ухом к безногому и стал слушать.
– Видывал я, как ты, раб Божий, маливалея, – говорит безногий Николе. – Ты меня не видал, а я тебя на паперти видел. Вот и прошу тебя, именем страшным Христовым заклинаю. Мук я боюсь, суда страшусь, огня судного опасаюсь, знаю: не умолить мне Спаса на земле, не скинуть моих грехов. Ты в молитве крепок, ты себя, вижу по всему, перед Спасом оправдал, от огня избавил. Что тебе для себя еще трудиться? Бери мое бремя: объяви Спасу, что оно твое, – он мой огонь твоей росой заросит. Все бери, ничего не опусти.
И стал безногий Николе свои грехи сказывать, за годом год, день за днем, грех за грехом, все, великие и малые. И открыл Николе безногий про себя, что он – великий грешник и душегубец: был в татях, был в разбойниках, кровь человеческую проливал, церкви Божии грабил и ног лишился на худом деле – гнался с разбоем за проезжим в санях, да на всем ходу вывалился из саней, заблудился в поле и отморозил себе ноги, пришлось их отнять. Но и после того, как ног лишился, не отставал от разбоя: держал притон разбойный, и только, как пошло гнить все тело, напал на него страх и ужас, и велел он положить себя в тележку и возить по монастырям.
И когда открыл безногий все свои грехи, великие и малые, все до единого, и переложил их все на Николины плечи, молвил Николе:
– Все тебе сказал. Что сказал, то все и бери на себя. Я и Спасу так скажу: не с меня, а с раба твоего верного взыщи, а мое дело – сторона. А теперь, раб Божий, вынь меня из тележки, положи на постель: я отходить начну.
Положил Никола безногого на постель и видит: отходит. Только и сказал безногий:
– Прости, раб Божий, – и умер.
Никола и отходной не успел прочесть. Закрыл безногому глаза, сложил ему руки, поставил свечу в головах и до земли ему поклонился. Пошел Никола по соседям собирать на похороны безногому: этого попросит, к тому толкнется – никто ничего не дает. «Бог, – говорят, – подаст. Упокой его душу».
Наконец толкнулся Никола на постоялый двор. Спросил хозяина:
– Нет ли работы какой поденной?
– Есть, – говорит. – Завтра двор надо чистить. Навоз вывозить.
И нанялся Никола на завтрашний день.
Заказал Никола гробовщику гроб. Зашел к приходскому попу – просил панихиды петь и отпеть безногого.
– А кто за требу заплатит? – поп спрашивает. – У него ни кола ни двора. Никола-угодник, что ли, платить будет?
– Я тебе, что велишь, отработаю, – Никола говорит.
– Ну, ладно. Послезавтра придешь – яму выгребную мне надо вычистить. Отработаешь. А я завтра поутру панихиду отпою.
Поблагодарил Никола и тихо-тихо к монастырю побрел.
9
Дошел Никола до монастыря.
Ворота заперты. Служба давно отошла. Лишь высоко над вратами пред Стасовым образом лампада теплится. Поклонился Никола Спасу издали и взмолился Пресветлому:
– Прости меня, Исусе пресладкий. Целый день я суетой суетился, целый день о благости Твоей не вспомнил. И в храме Твоем рукотворном помолится не удосужился с утра до вечера. А теперь и войти нельзя. Весь я в прахе земном. Как я опять вниду чрез дверь пресветлую в чертог Твой украшенный, коли и в храм Твой рукотворный предо мною дверь заперта? И в какой одежде вниду я к Тебе, Спасе? Небесную Твою одежду о земные шипы разодрал, о смрадные язвы окровянил, о горе земное загрязнил. Как волью смрад от одежды моей в пречистое благоухание Твое?
И отвечал Спас Всемилостивый Николе:
– Смрад твой – Мне благоухание, одежды твои загрязненные – одеяние Мое. Труды твои тяжкие – сладость Моя отрадная: вниде, любимче Мой, в чертог Мой преукрашенный.
И распахнулись тут пред Николой врата райские – и вошел он в чертог Спасов огненный.
4-19 декабря ст[арого] ст[иля]
Сергей Есенин
Микола
1
В шапке облачного скола,
В лапоточках, словно тень,
Ходит милостник Микола
Мимо сел и деревень.
На плечах его котомка,
Стягловица в две тесьмы,
Он идет, поет негромко
Иорданские псалмы.
Злые скорби, злое горе
Даль холодная впила;
Загораются, как зори,
В синем небе купола.
Наклонивши лик свой кроткий,
Дремлет ряд плакучих ив,
И, как шелковые четки,
Веток бисерный извив.
Ходит ласковый угодник,
Пот елейный льет с лица:
«Ой ты, лес мой, хороводник,
Прибаюкай
