Десант на Европу, или возвращение Мафусаила - Ярослав Веров

– Я капитан этого корабля! Немедленно спуститесь на палубу!

Механтроп не обратила на его слова ни малейшего внимания.

– В противном случае, я буду вынужден приме… – продолжил Климов и осекся.

Шэрон вылезла из-под блистера и уставилась на него. Личина чемпионки по Троеборью словно бы сползала с нее, открывая однако не лицо самого механтропа, а предыдущее воплощение. И вот уже на капитана смотрела с профессиональным кокетством актриса Мари Стюарт.

– Не прокатите ли вы меня, капитан, на этом чудесном катере? – вопросила Шэрон неподражаемым контральто сгинувшей тивидивы. – На корабле так скучно, а девушка с таким телом не привыкла скучать…

Шэрон разорвала воздушное творение великой Лимы Майлз, обнажив грудь. Капитан как прикованый уставился на две полновесные молочные железы, в которых никогда не будет молока. Пальцы его правой руки разжались и парализатор оказался на полу.

– Разумеется, мисс, – медленно ответил Климов, не сводя зачарованного взора с дивной груди. – Вам стоит только приказать.

– Я тебе не мисс! – рявкнула Шэрон, впрыгивая в кабину катера. – Я – гинедроид, болван!

Блистер опустился и на корпусе катера автоматически зажглись позиционные огни. И в этот момент, Мартелл, буквально сметя Несси с пути, двинулся к распределительному щиту аварийного шлюзования. Санька бросился поднимать возлюбленную, а капитан, очнувшийся от наваждения, с недоумением посмотрел на готовящийся стартовать спасательный катер.

– Что за чё…

Под обшивкой катера тонко заныли двигатели. Климов бросился на пол, вжимая голову в плечи, и вовремя! Из кормовых дюз вырвались струи газа. На счастье капитана, это была только продувка. Он отполз в сторону, уходя из-под выхлопа. В этот момент, «ожили» еще два катера. Кабины их были пусты, но бортовые искины отдали команду на стартовую подготовку.

– Уходим! – заорал капитан подскочившим к нему Несси и Саньке.

Они побежали к выходу. Санька на ходу оглянулся.

– Стойте! – крикнул он. – Мы забыли Мартелла!… Дитер – сюда!

Но великан не обратил на его крики никакого внимания. Следуя внедренному в подсознание приказу, он опустил до упора красный рычаг на распределительном щите. По инструкции, к этому рычагу следовало прикасаться лишь в полностью загерметизированном скафандре и только при условии, что случившаяся с кораблем катастрофа не позволяет управлять системой шлюзования из рубки. После того, как красный рычаг зафиксировался на нижней отметке, у космолетчика оставалась минута, на то, чтобы добраться до катера и пристегнуться двумя карабинами к его обшивке, ибо в этот момент, все спассредства должны быть готовы к немедленному старту. Ровно через минуту пироболты отстреливали внешний люк, и с каждым оборотом стартового ротора один из катеров выпрыгивал в открытый космос.

Мартелл ничего этого не знал, а даже если бы и знал, то пальцем не пошевелил бы, чтобы спастись. Ведь он был убежден, что сражается за любовь!

Санька тоже не подозревал, чем чревато пренебрежение аварийной инструкцией. Движимый естественным состраданием, он рвался спасти совсем недавно обретенного приятеля. Но зато капитан Климов слишком хорошо знал, что произойдет уже менее, чем через минуту. А Несси полностью доверяла агенту Климову, которого Шур назначил ей в помощники, и поэтому вцепилась в Саньку мертвой хваткой.

Вдвоем с капитаном, они выволокли отчаянно брыкающегося и возмущающегося их бесчеловечностью Быстрова-младшего в переходный тоннель. У Климова отставалось ровно десять секунд на то, чтобы активировать «пластырь». Радужная пленка силового поля заткнула щель между все еще раздвинутыми керамитовыми плитами, предотвратив катастрофическую разгерметизацию технического отсека. За преградой поля раздался взрыв и тут же наступила мертвая тишина. И в этой тишине стартовали три спасательных катера, а следом за ними стартовый ротор выбросил в забортную пустоту и тело несчастного метателя молота, великана Дитриха Мартелла.

Санька опустошенно осел на пол. Несси наклонилась к нему. А капитан бросился к интеркому.

– Рубка! – гаркнул он. – Двигатели на ноль! Зарастить аварийный люк!

«Уже сделано, капитан! Полный ноль через шестьдесят шесть секунд! – доложил вахтеный. – Стартовали три спаскатера! Наблюдаю визуально…»

– Траектория?!

«Перпендикулярно эклиптике! – ответил Серебров. – Отклонение тридцать градусов к внешним границам Системы! Если не изменят курс и сохранят скоростной режим, через два часа пересекут орбиту БТК!»

– Расхождение с центральной осью?

«Ноль-ноль!»

– Дьявол! – выругался Климов.

– Что это означает, капитан? – спросила Несси.

– Это означает, что чёртова Шэрон намерена протаранить, как минимум двумя катерами, Базовый Телепортационный Коллектор!

– Да она рехнулась! – ахнула Несси. – Ее надо обязательно остановить!

– Это не в наших силах, – покачал головой Климов. – Мы движимся с ускорением три метра в секунду и уже миновали коридор торможения. А если начнем стрелять, то скорее всего попадем по Коллектору. Уж лучше пусть это сделает Шэрон…

«Внимание – невесомость! – перебил его голос штурмана в интеркоме. – Кстати, капитан, принят радиосигнал. Источник в границах Мусорного пояса, примерно, в полумиллиарде километров от нас. Данные уточняются!»

– Что за сигнал? – поинтересовался Климов, цеплясь за плоскую панельку интеркома, чтобы не всплыть под потолок. – Дешифруется?

«Чушь какая-то, – пробурчал Серебров. – Три слова: Анта. Одэли. Ута! Да еще морзянкой!»

– Это не чушь, – впервые за последний час позволил себе улыбнуться капитан. – Это такой сигнал бедствия! Марсианский…

Глава одиннадцатая

Оверсан

На третий день пребывания на Икаре, капитан предложил всем желающим принять участие в экскурсии по приютившему нас астероиду. Вызвались немногие, в их числе оказался и я. При всей нелюбви к Космосу, мне было любопытно. Да и надоело сидеть в четырех переборках. Нашем гидом должен был стать второй пилот Харви Харрисон, уже однажды побывавший на поверхности астероида. Кажется – Эроса…

Желающих набралось восемь человек. И все они были мужчинами. За одним исключением. Мисс Рыжова ну никак не могла упустить такую возможность не столько новый мир посмотреть, сколько себя показать. Как я понял позднее, показать себя она решила не всем подряд, а одному конкретному мужчине. И этим мужчиной оказался отнюдь не молотометатель, который, разумеется, потащился следом.

Для выхода на Икар мы надели вместо легких лунных пустолазов настоящие полужесткие скафандры с ранцами системы жизнеобеспечения, просторными шлемами и фалом, которым мы были соединены, словно преступники древности одной цепью. Фал этот был воистину многофункционален. Помимо основной задачи – удержания нас в общей связке, он служил еще для связи с друг другом и нашим гидом-иструктором. Кроме того, по фалу Харрисон мог получать информацию о состоянии каждого экскурсанта. И в зависимости от показаний на дисплее своего шлема, он имел возможность отрегулировать температуру, скорость подачи дыхательной смеси или удаления углекислоты и прочих ненужных газов из персональной микросреды обитания каждого из нас.

Честно говоря, это довольно унизительно, чувствовать себя подконтрольным другому человеку. Одно дело с малолетства быть под бдительным оком Ирмы, а другое, когда те же функции берет на себя такой же как ты смертный. У меня сложилось впечатление, что в случае чего Харрисон с большим удовольствием воспользуется данной ему властью. Это было заметно еще во время краткого тренировочного курса, когда пилот с глумливой улыбкой приказывал нам то приседать, то подпрыгивать, безжалостно сдергивая из-под потолка замешкавшихся. И аура у него какая-то мутная, будто Харрисон чего-то боится!

Ну да Шур с ним! Я рассказываю это лишь для того, чтобы стали понятны дальнейшие события. Итак, «восьмерка отважных», как назвал нас один записной острослов, не решившийся, впрочем, присоединиться, собралась в шлюзе. Перед тем, как дать команду загерметизировать шлемы, Харрисон пичкал нас последними инструкциями:

– Еще раз повторяю: ни шагу без моего разрешения! Передвигаемся цепью, след в след. Говорю я, а вы только задаете вопросы. «Охи» и «ахи» приберегите до возвращения на борт! Понятно?

– А можно, я буду восхищаться вами, сэр? – спросила Анюта, чье место было первым в цепочке после гида-инструктора.

Вопрос сбил нашего бравого космопроходца с панталыку. Он окинул, ласково улыбающуюся Энн, свирепым взглядом и буркнул:

– Нельзя!

– Хорошо, коммандер! – немедленно отреагировала мисс Рыжова. – Я приберегу свои «охи» и «ахи» до возвращения.

Прозвучало это откровенно двусмысленно, но Анюта, похоже, именно этого и добивалась. Во всяком случае Харрисон не счел нужным ответить. Он с треском опустил забрало шлема и махнул рукой, приказывая нам последовать его примеру. Прекрасно понимая, что шлюз не откроется, пока хоть один скафандр остается разгерметизированным, я тем не менее мешкать не стал. Не хватало еще, чтобы пилот меня подгонял!