Магический укус - Илона Эндрюс

Джим понюхал голову.

— Убийство недавнее. День, может полтора, — сказал он. — Тебе нужно позвонить Каррану.

— Он не станет меня слушать. Он думает, что я гонюсь за славой.

Джим пожал плечами. Мы проработали вместе достаточно долго и знали, что нам обоим не нужна известность.

— Ты его бесишь.

— Более чем.

Я проводила его к крыльцу, где на огромном брезенте лежала куча костей.

— Ограбила кладбище?

— Я удивилась, как он смог подойти к дому так близко, не снимая защиту, поэтому начала искать и обнаружила это. Он разложил их вокруг дома по линии деревьев. Весьма старая форма защиты.

— Насколько?

— Времен Неолита. Примитивные охотники выкладывали кости своих жертв вокруг поселений. Идея заключается в формировании цепи из Камня, Кости и Дерева. Камень и Дерево используют для формирования Кости. Но если Кость превратить обратно в Камень и Дерево, это обойдет первоначальную защиту. Так он создал себе безопасный проход, позволяющий бродить по моему двору, когда вздумается. Такое заклинание легко сломать. Все, что нужно сделать — удалить кости, именно поэтому его больше не используют. Однако его невозможно обнаружить, когда не знаешь что искать.

Я подняла череп и протянула Джиму. Он взял его и отпрянул, шипя. Глаза вмиг наполнились зеленым.

В фольклоре верно говорилось, что после смерти тело оборотня возвращается к форме, в которой он родился, будь то человек или животное. Но вирус ликантропии изменял костную структуру, оставляя метки в особых местах: над челюстью и вдоль скул.

— Оборотень-крыса, — сказал Джим, торопливо протягивая мне череп, будто тот был горячим.

— Угадай, сколько я нашла?

— Семь.

— И как минимум, три вампира. Скелеты неполные: некоторые кости отсутствуют. Есть восемь комплектов тазовых костей и девять черепов, три из которых с клыками кровососа.

Джим посмотрел на кости.

— Ты должна разделить кости.

— Что?

— Отдели кости кровососов, — повторил он. Мой приятель был взволнован, а в голосе слышалось злобное ворчание.

— Почему бы тебе не оторвать свою задницу и не помочь мне?

— Я не прикоснусь к ним.

Я вздохнула.

— Джим, я не криминалист. Без кровавой лупы и м-сканера я не узнаю, какие кости вампирские. А ты можешь сказать по запаху.

Он посмотрел на меня дикими глазами.

— Посмотри сама, если будут проблемы, дай мне знать.

Он вышел во двор. А я, вздохнув, поплелась сортировать останки.

СИДЯ НА КРЫЛЬЦЕ МЕЖДУ ДВУМЯ ГРУДАМИ костей, я наблюдала, как в моем дворе оборотень-ягуар нарезает маленькие круги вокруг палки, на которой все еще торчала гниющая голова молодой женщины. Мысли лихорадочно крутились в голове. Я подвела ее. Я смотрела на доказательство этого. Я сделала неправильные выводы. Но я по-прежнему сидела на крыльце, в то время как она заплатила за мою глупость. И заносчивость.

Джим продолжал ходить, мягко и плавно переставляя лапы след в след, словно преследовал невидимую добычу. Его глаза пожелтели, верхняя губа задрожала, обнажая клыки. Джим был готов вонзить свои острые клыки в кого-нибудь. И он должен встать в очередь.

— Остановись. Ты сейчас проделаешь дыру у меня во дворе.

Джим перестал ходить и уставился на меня.

Темный фургон остановился на дороге. Он работал на магии и воде, как Кармелион. Из машины вышли четыре оборотня с каменными, ничего не выражавшими, лицами. Они подошли ко мне, прихватив с собой несколько холщовых мешков. Я поднялась и отошла в сторону, пропуская их к останкам. Они начали паковать сломанные скелеты умерших собратьев в мешки, сортируя и обращаясь с костями с такой же заботой, с какой китайский торговец прикасается к своему лучшему товару.

Дулиттл вышел из фургона — он был одет в джинсовый комбинезон — неся портативный м-сканер. Остановился, чтобы пробормотать несколько слов Джиму и затем приступил к осмотру головы, которая до сих пор торчала на палке.

Джим подошел к крыльцу.

— Карран хочет увидеться с тобой в городе.

Я отрицательно покачала головой.

— Я не могу. После того как вы закончите, я должна вызвать полицию. Вы получили свои кости. Семья Инг должна знать о дочери.

— И что, блин, я скажу Каррану?

Дулитл сорвал записку c гвоздя и перевернул ее.

— Кажется от писал на оборотной стороне страницы какого-то журнала.

Я взяла записку. Страница была из Volshebstva & Kolduni, «Spells and Warlocks», которую надежный Сайман так легко потерял.

— Кейт? — спросил Джим.

Мне хотелось плакать. Как я могла быть такой глупой? Я принесла «Альманах» и протянула Дулиттлу статью об упыре, которую Боно дал мне. Он прочел несколько слов.

— Здесь говорится, что это существо питается мертвой человеческой плотью. Оно спаривается с животными, потом рождаются полукровки, ни животные, ни люди. Где ты это взяла?

— Один из подмастерьев Гастека дал его мне.

— Гастек знал, — прорычал Джим. — Все это время он знал. Я вырву его сердце!

— «Руководствуясь необходимостью завести наследника, упырь будет спариваться с женщинами, которые обладают достаточной физической и ментальной силами. Только они способны выносить истинного упыря к сроку…», — Дулиттл посмотрел на меня. — Ты не можешь оставаться здесь, Кейт. Тут слишком опасно.

Я открыла рот, но он заставил меня замолчать взмахом руки.

— Нас семеро, а ты одна. Если необходимо, увезем тебя силой.

СОВЕТ СТАИ СЕЛ В МЯГКИЕ КРЕСЛА вокруг стола. В середине лежала голова Дженнифер Инг — которую в качестве доказательства принес Дулиттл — под стеклянным колпаком, окутанная сохраняющими заклинаниями. Она являлась безмолвным свидетельством всего, что было сказано. Рядом с ней из динамика телефона лился холодный голос Саймана.

— Все упыри — мужчины. История их рода очень стара: вероятно, они были неотъемлемой частью культов плодородия в ранних аграрных обществах Бронзовой эпохи. Во время обряда молодую женщину, воплощавшую Богиню, преподносили упырю, чтобы он мог играть роль ее сына-супруга, совокупляясь с ней. Часто результатом совокупления была смерть женщины, в этом случае упырь мог завершить обряд, сожрав ее. Приход Железного века с его патриархальными богами-героями положил конец культу Богинь, и упыри постепенно мигрировали в отдаленные регионы, найдя особенно подходящими обширные Российские леса. Несмотря на то, что ими движет желание завести потомство, упыри заинтересованы в появлении на свет только сильных особей — мужчин. Все девочки рождаются мертвыми. Как только появляется сын, упырь скармливает мать ребенку и выгоняет его со своей территории. Следует отметить, что только женщина со значительной магической силой способна родить ребенка упыря.