Классовая война - Ноам Хомский

Западный берег, речь о котором идет в соглашении, принятом в Осло, был поделен на 4 части. Одна находится полностью под контролем Израиля. Это 70 %. Другая — отдана Палестинской администрации, муниципальные территории полдюжины городов. Остаток, примерно 28 %, состоит из почти сотни изолированных секторов внутри 70 % израильской территории, которым дана местная автономия под общим израильским контролем. Есть и четвертый регион, это Иерусалим, уже аннексированный Израилем. Говоря «Иерусалим», я имею в виду Большой Иерусалим, обширную территорию, значительную часть Западного берега. Интригующим представляется то, что если взглянуть на карты, не только в Израиле, но и в New York Times, эта территория окажется просто приписанной к Израилю. То есть на карте в New York Times она закрашена тем же цветом, что и Израиль. Западный берег — это все, что хотите, но только не это. Этот регион, пусть теоретически, до переговоров уже приписан к Израилю самим Израилем, американским правительством и New York Times. Так обстоит дело с этими четырьмя территориями. Говорить о том, что при этих условиях Израиль оставит Западный берег, просто смешно. А если обратиться к дальнейшим условиям, это становится даже абсурдным.

Израиль сохраняет право вето в отношении любого законопроекта, проводимого палестинцами на любой из этих территорий, где есть хоть какой-то уровень местной автономии. От палестинских властей требуют, и они соглашаются, признать законность израильских прав на Западный берег и верховную власть над теми территориями, которые Израиль назовет государственными или свободными территориями. Это расплывчатые категории, но они в основном соответствуют тому, что Израиль хотел бы сохранить. Это по существу полностью отменяет резолюцию ООН № 242, основную политическую схему, требовавшую ухода Израиля с этих территорий. Это аннулирует решения Совета безопасности, гласящие, что поселения незаконны, и что Израиль не имеет никаких суверенных прав на эти территории. Это все аннулируется. Палестинская автономия соглашается признать, что Израиль имеет суверенные права и что его действия законны.

Было много разговоров об удивительном преображении Ицхака Рабина. Он был готов уступить. Израиль был готов на «исторический компромисс». Просто сравните то, что они приняли в Осло-II, с тем, что они заявляли в разгар периода отказа, когда они не хотели вести никаких дел с палестинцами или признавать за ними какие-то права. Например, в 1988 году, когда США и Израиль отказывались вести какие бы то ни было дела с палестинцами и не желали признавать их права, тогда Ицхак Рабин был министром обороны, и он требовал сохранения контроля над 40 % территории Западного берега и Сектора Газа. Остального они не хотели. Это традиционная позиция. Теперь им принадлежит что-то около 70 % или даже 98 %, цифра зависит от того, как производится оценка. Почти в два раза больше, чем то, на что они претендовали при самых крайних требованиях.

Я не думаю, что это будет длиться долго, Это было бы безумием. Я предполагаю, что в последующих навязанных соглашениях они сократят свою интеграцию этих территорий до того уровня, к которому они всегда стремились.

Между тем, это не просто слова. Это еще и действия на земле. И новый бюджет, принятый Кнессетом в прошлом ноябре, после Осло-II и после убийства Рабина, требует 10 миллионов долларов для новых поселений на Западном берегу, в Секторе Газа и на Голанских высотах, и платить за это, так или иначе, будут, как обычно, американские налогоплательщики. Предлагаются даже кое-какие стимулы для новых поселенцев. Посмотрите, что туда входит, и вам станут очевидны крайности этого проекта: есть новопоселенцы, которые отправляются в Сектор Газа, а это очень засушливая территория, питьевой воды там нет. Новый бюджет предусматривает для них специальные субсидии на обустройство прудов для разведения рыбы. Типичный пример. Кроме того, растет военный бюджет Израиля, но расходуется он главным образом на строительство так называемых «проходных дорог», большой дорожной сети, которая позволит еврейским поселенцам Западного берега свободно путешествовать, минуя разбросанные арабские деревушки, изолированные друг от друга, которые так или иначе должны исчезнуть. Это тоже способствует раздроблению региона. Таким образом, какая бы ни была местная автономия, большого значения она не представляет.

Д. Б.: В своей статье, опубликованной в журнале «Z», Вы проводите аналогию между соглашениями, достигнутыми в Осло, и тем, как штат Нью-Йорк мог бы уступить власть над определенными территориями. В чем тут дело?

— Это примерно то же самое, как если бы власти штата Нью-Йорк решили уступить контроль над Южным Бронксом и трущобами Буффало местным властям, прибрав тем временем богатые городские территории, полезную землю, коммерческие и финансовые центры — по сути, все то, что они всегда хотели прибрать. Они были бы счастливы так поступить, если бы у них была возможность.

Д. Б.: Как, на ваш взгляд, обстоят дела с вопросом о палестинских беженцах в соглашениях, достигнутых в Осло? Их право на возвращение и/или компенсации?

— Это вопрос попросту обойден. О беженцах не было сказано ни слова. Ицхак Рабин и его коллеги дали понять со всей определенностью, что беженцы ничего не получат. Они вне игры. Соединенные штаты поддерживают это вариант. Иначе это не произошло бы. Итак, это политика США, приобретшая при Клинтоне более крайние формы, чем при его предшественниках. Идея состоит в том, чтобы так или иначе где-нибудь рассеять их как человеческие отбросы. Это прямое нарушение давнишних международных соглашений, восходящих к принятой ООН в декабре 1948 года Декларации прав человека, одно из положений которой требует права возвращения людей на те же территории, с которых они были изгнаны. Было определенное намерение подтвердить право палестинцев. На следующий день это прояснили, когда ООН единогласно, включая и Соединенные Штаты, специально закрепила право палестинцев на возвращение или компенсации согласно этому положению, ст. 13 Декларации прав человека, принятой ООН. Все это исчезло. Это всегда была риторика, а сейчас и риторики нет.

Д. Б.: Не хотите ли Вы сказать, что всем руководит Вашингтон, и что такой вещи, как израильский суверенитет, не существует?

— О нет. Нельзя утверждать, что не существует такой вещи, как израильский суверенитет. Штат Невада тоже есть некоторый суверенитет. Но Вашингтон обладает всепоглощающим влиянием. Не забывайте, что Израиль получает иностранную поддержку свыше всякой меры. Его даже нельзя назвать пятьдесят первым штатом США, потому что ни один штат не получает такого количества помощи на душу населения от федерального правительства. Влияние США в этом регионе огромно. Штаты контролируют основных нефтепроизводителей. Египет — клиент США, Турция, во многом, тоже.

Пакистан — очень часто. Пока у власти был шах, Иран был еще одним клиентом США. Конечно, это не тотальный контроль. Он не тотальный даже в Центральной Америке. Но он весьма обширный. Что касается Израиля, зависимость чрезвычайно высока.

Д. Б.: В той же самой статье Вы говорите, что США дают Израилю 3 миллиарда долларов ежегодно, и что «эту сумму можно удвоить, если добавить другие средства». Что это за средства, и как Израиль добился этой помощи?

— Существует целая группа средств, подробно изученных такими людьми, как Дональд Нефф и другие, которые называют цифру в 6 миллиардов. Сюда включаются заемы, превращающиеся в дотации, отсроченные платежи, всяческие финансовые хитрости, передача технологий. Подобных способов неимоверно много. Мне кажется, что эта приблизительная оценка, сделанная Неффом, — 6 миллиардов долларов — не так уж далека от истины. Но и 3 миллиарда — это беспрецедентно много. Как Израиль добился такой помощи? Это вопрос дискуссионный. Есть две основные точки зрения. Это не зависит от того, за вы или против. Какой бы точки зрения не придерживались люди по этому вопросу, они выделяют два фактора. Один — внутреннее лобби. Второй — стратегическая роль, которую Израиль играет в глобальной политике Соединенных Штатов. Моя собственная точка зрения такова, что основной причиной вышеозначенного положения дел является второй из перечисленных факторов.

Д. Б.: Тот, который Вы назвали «полицейский на месте»?

— Это не я так это назвал. Я позаимствовал это определение у никсоновского министра обороны.

Д. Б.: Это был Мелвин Лэйрд. Пока главное управление полиции остается в Вашингтоне.

— А эта фраза уже моя. Им было сказано: «Нам нужны „полицейские на местах“». А я продолжил: «И главное полицейской управление находится в Вашингтоне».

Д. Б.: По совести говоря, как 3 миллиарда долларов, так и 6 миллиардов долларов — это чрезмерно большая зарплата для полицейского.