Девочка Грешника - Даша Коэн

А мне только и приходится, что с непроницаемым видом смотреть как этот шут кривляется и прибухивает. Мне надо понять до какой степени рухнули сейчас мои планы, а дальше думать, как выкарабкиваться из этой задницы.

— Ну что, за тебя, Красавин? — приподнимает бокал Шахов, но я никак на него не реагирую.

Только гляжу на экран телефона, волнуясь за Соню.

— М-м, смотрю ты не в настроении. Грустишь, что моя сестра тебя попользовала и бросила?

— Хорошая попытка, Дань, — улыбаюсь ему сдержанно.

— Да, я тоже так думаю. Но знаешь, что меня беспокоит?

— И что же? — приподнимаю я вопросительно брови.

— То, что тебя, кажется, заело, Ветров. Ты слишком часто спишь с чужими невестами.

Что, блядь?

— Сначала с моей, теперь вот с будущей женой Камиля Ильясова.

И сердце мое за ребрами пропустило удар. А потом и вовсе подскочило к горлу.

— Оу…ты не знал? М-м, ну хотя это логично. У всех же есть свои маленькие секретики, правда? У тебя, например, то, что ты трахнул мою сестру только, чтобы уделать меня. А у Сони, что она просто решила гульнуть перед свадьбой, которая, кстати, состоится уже через месяц. Десятого сентября. Прости, но тебя не приглашаем.

Какая нахер свадьба?

И пока я пытался переварить слова Шахова, он все вещал и вещал, ни на секунду не затыкаясь.

— Да и Соня тебя очень быстро забудет, п-ф-ф. Камиль не оставит ей другого выбора. Просто вытрахает все мысли о прошлом. Ну, мне ли тебе объяснять, как это бывает. Качественно выебанная баба равно счастливая баба. Смекаешь? Но мы же с тобой старые, добрые друзья, да, Ром? Не скажем ничего жениху. Ну что мы нелюди, что ли?

И вот где-то тут меня бомбануло. Во-первых, потому что я знал Камиля Ильясова лично. Мы общались на каком-то сраном сборище еще по весне и да, он заикался про то, что скоро распрощается с холостяцкой жизнью. Во-вторых, мне нихрена не понравилась перспектива того, что Соню будет трахать кто-то, кроме меня. И, в-третьих, она знала, что выходит замуж и молчала?

Че, реально, блядь?

— Смекаю, Данилка, — осторожно потянул я, — а ты смекаешь, что я могу встать в позу?

— Чисто по прикольчику? Ну это слишком…

— Ну, не все же тебе Лене мозги компостировать. Да и вид твоей кислой рожи доставит мне неимоверное наслаждение.

— Ах, Рома! Ну что за интрига! Скажи же, не томи, что там у тебя? — хлопнул мудак в ладоши и сложил руки в умоляющем жесте на груди.

— Мучайся.

— Ну, знаешь, мне в принципе плевать. Да и моя сестра не оценит твоих телодвижений, она все лето выбирала цветы к торжественной церемонии, вкус торта и других угощений, а в следующий понедельник у нее последняя примерка свадебного платья. И тут ты со своим хоум-видео. Ну такое… Ром, пощади.

Не выдерживаю этого трэша. Беру телефон и тут же набираю номер Сони.

Недоступна.

— Она сейчас ужинает с Камилем, ей слегка не до тебя, если ты понимаешь, о чем я.

От этих слов внутренности окатило серной кислотой. Оплавило. Превратило в уродливые коросты, нарывающие гнойными волдырями.

Сука!

— И вообще, осади, Ветров. Соня все знает, кто ты, что ты и для чего ты. Всегда знала, просто отжигала. Восемнадцать лет. Ну что с нее взять? А компромат…что ж, согласен, ты меня уел. К Ленке-пенке больше лезть не стану. Мамой клянусь.

И все в голове моей схлопнулось. Идеально, мать ее ети!

Мозги разворотило.

На хер! Просто на хер эту семейку! Замуж? Ну и пусть пиздует.

Поднимаюсь на ноги, кидаю на стол красную банкноту и усмехаюсь, выдавая напоследок:

— Что-ж, принимается. Только вот…извинись за меня перед ее женихом, но пробы ставить там больше негде. В целом — так себе, но сосет зачетно.

Довольно улыбнулся, когда увидел, как Шахов стиснул вилку в своих руках.

Развернулся и ушел в закат.

***

Меня трясло. По жести.

Никогда в жизни я еще не был таким злым.

Разочарованным? Нихрена! Вот сейчас меня отпустит, и я даже от души порадуюсь. Потому что пронесло. Блядь, спасибо, Боженька, уберег!

Респект ему и уважуха, мать-перемать!

Как добрался до тачки? Без понятия. Я просто шел, уговаривая себя тупо забыть последние полтора месяца, проведенные в Питере. Выкинуть Софию Шахову из своей головы. Ее гребаное идеальное лицо, словно у фарфоровой куклы. Ее чертову потрясающую фигуру и зачетные сиськи. Ее улыбку. Ее голос. Ее запах.

Ее ебучие стоны, от которых меня штырило как того тузика.

Блядь!

Все, Рома, осади!

Сел в машину и замер, бессмысленно смотря в одну точку. А потом достал телефон и набрал свою помощницу. Всего пара гудков и мне ответили.

— Да, Роман Андреевич?

— Рита! — гаркнул я в трубку и чуть не раздавил долбанную трубку в руке.

— Да?

— Срочно мне билет до Москвы. На вот прям щас!

— Поняла, все будет, данные скину сообщением.

— Давай, — и отключился.

А затем, нарушая всевозможные правила дорожного движения, я помчался в свою квартиру, чтобы взять документы и навсегда свалить из этого гребаного города. Ноги моей здесь больше не будет!

Никогда!

Вот только чем ближе я приближался к своей цели — убраться восвояси и поставить на воспоминаниях жирную точку — тем сильнее мою грудь сжимали невидимые тиски. И дышать становилось все невыносимее. Легкие горели огнем, а мозги буквально пухли в черепной коробке, грозясь взорваться к чертовой матери.

Жених у нее, блядь, есть!

А ничего, что я ее драл и в хвост, и в гриву полтора месяца, м-м? Что сейчас так модно у баб делать? Или по прикольчику?

— Сука, — не выдержал и все-таки со всей дури саданул ладонями по рулю, а потом снова и снова, — сука, сука, сука!!!

А-а-а!!!

Да как так-то? Что реально моя Соня все это время готовилась к свадьбе с другим? Пока страстно отдавалась мне по первому зову, пока отсасывала мне, пока раздвигала свои длинные ноги для моего языка? Гребаный сюр!

Она девочкой мне досталась! Да не может дева непорочная так мастерски в уши лить на два фронта. Ведь нет же?

Или я впервые в жизни не разглядел за презентабельным фасадом начинающую, но подающую большие надежды, блядь?

Я так-то мог. Я ведь перся рядом с ней до такой степени, что обо всем забывал. Повелся на нее как обдолбыш, не замечая того, что плотно подсаживаюсь на ее дурь.

Притормозил посреди дороги и громко трехэтажно и цветасто выматерился.