Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - Вацлав Смил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Риски глобального масштаба делятся на две существенно отличающиеся категории: относительно частые пандемии вирусов, которые могут нанести огромный ущерб за несколько месяцев или лет, и исключительно редкие, но гибельные природные катастрофы, продолжительность которых может измеряться днями, часами или даже секундами, но последствия будут ощущаться не только сотни, но и миллионы лет, за горизонтом планирования любой цивилизации. Если поблизости от нас взорвется сверхновая и обрушит на Землю смертельную дозу радиации в виде космических лучей, хватит ли у нас времени (между вспышкой и потоком излучения), чтобы построить импровизированные убежища для большинства населения?[447] Но нужно ли нам вообще об этом беспокоиться?
Взрыв, который разрушит озоновый слой Земли, должен произойти на расстоянии менее 50 световых лет, но все «ближайшие» к нам звезды, способные взорваться, находятся гораздо дальше, и, хотя поток гамма-излучения с расстояния 10 000 световых лет может чувствоваться на Земле один раз за 15 миллионов лет, последний такой зарегистрированный взрыв произошел на расстоянии 1,3 миллиарда световых лет от нашей планеты[448]. Совершенно очевидно, что этот риск относится к категории научных исследований — вместо того чтобы гадать, когда это может произойти, следует, с учетом частоты подобных событий, спросить: будет ли на Земле существовать цивилизация, скажем, через 150 000 или полмиллиона лет? Можно взять относительно более вероятное событие и попытаться рассчитать риск неизбежного столкновения нашей планеты с астероидом, но при таком большом числе неопределенностей и допущений результат может получиться каким угодно. Столкновения с астероидами или крупными кометами в прошлом уже случались, и они неизбежны в будущем — но какую периодичность мы должны предполагать: 100 000 лет или 2 миллиона лет?[449]
По геологическим меркам это относительно небольшие промежутки времени, но для нас они слишком велики, чтобы оценивать риски в пересчете на один год (не говоря уже об одном часе). Более того, глобальные последствия могут сильно отличаться, когда космический объект упадет в Тихий океан рядом с Антарктидой, или на Западную Европу, или восток Китая. В первом случае основной ущерб будет от гигантского цунами, но (в зависимости от размера астероида) выброс пыли в атмосферу может оказаться незначительным. Во втором и в третьем случаях удар мгновенно уничтожит крупные центры, где сосредоточены население и промышленность, и выбросит в атмосферу гигантское количество превращенного в мельчайшую пыль камня, что вызовет существенное похолодание на всей планете.
Американцам не следует беспокоиться из-за сверхновых или астероидов, но, если им хочется напугать себя ожиданием неизбежной природной катастрофы (источником которой может стать одно из самых любимых мест страны!), пусть они задумаются об очередном мегаизвержении Йеллоустонского супервулкана[450]. Геологические данные свидетельствуют, что за последние 15 миллионов лет таких извержений было девять; три самых последних произошли 2,1 миллиона, 1,3 миллиона и 640 000 лет назад. Естественно, датировка этих событий не позволяет предсказать их периодичность, но следует иметь в виду следующее: если взять средний интервал между извержениями 730 000 лет, то до следующего осталось ждать 90 000 лет, а если первый интервал был 800 000 лет, а второй 660 000 лет, то такое сокращение интервалов дает следующий промежуток в 520 000 лет — то есть очередное извержение должно было произойти более 100 000 лет назад!
Вне зависимости от интервала последствия извержения будут зависеть от его магнитуды и продолжительности, а также от господствующих ветров. Последнее извержение выбросило в атмосферу около 1000 кубических километров вулканического пепла, и господствующие северо-западные ветры могли бы понести эту массу через Вайоминг (где земля покрылась бы пеплом толщиной в несколько метров), Юту и Колорадо на Великие Равнины, затронув многие штаты, от Южной Дакоты до Техаса, и самые плодородные сельскохозяйственные земли страны оказались бы под слоем пепла толщиной от 10 до 50 сантиметров. При раннем предупреждении (благодаря постоянному сейсмическому мониторингу) и более слабом продолжительном землетрясении была бы возможна эвакуация, и потому основной ущерб заключался бы в повреждении домов, инфраструктуры и обрабатываемых земель, а не в гибели людей. Тонкий слой вулканического пепла впоследствии можно было бы запахать в почву (что повысило бы ее плодородие), но с большими массами пепла справиться сложнее, они могут нести дополнительную опасность — смытые дождями и тающим снегом, они вызвали бы заиливания и подтопления, создав проблемы на десятилетия вперед.
Вероятно, наилучшим примером природного риска, который непосредственно никого не убьет, но вызовет бедствия планетарного масштаба, которые станут причиной большого количества косвенных потерь, может служить катастрофическая магнитная буря, вызванная выбросом коронального вещества на Солнце[451]. Корона — это внешний слой атмосферы Солнца (без специальных инструментов его можно наблюдать только во время полного солнечного затмения), причем, как это ни странно, она в сотни раз горячее поверхности Солнца. Выбросы коронального вещества начинаются с искривления и перераспределения магнитного поля в нижней части слоя; в результате происходят вспышки, которые могут распространяться (расширяясь по мере приближения) с разной скоростью, от 250 км/с (достигнет Земли за семь дней) до 3000 км/с (преодолеет расстояние до Земли всего за 15 часов).
Самый мощный из известных выбросов коронального вещества начался утром 1 сентября 1859 г., когда британский астроном Ричард Кэррингтон наблюдал и зарисовал большое пятно на Солнце, извергнувшее заметную белую почковидную вспышку[452]. Это случилось почти за 20 лет до появления первых телефонов (в 1877 г.), а до начала промышленной выработки электричества (1882 г.) оставалось больше двух десятилетий, и поэтому самыми заметными последствиями были только яркие полярные сияния и нарушения в работе растущей телеграфной сети, прокладка которой началась в 1840-х гг.: провода искрили, сообщения прерывались или искажались, операторы получали удар током, а кое-где случились пожары.
Следующие серьезные инциденты такого рода произошли 31 октября — 1 ноября 1903 г. и 13–15 мая 1921 г., когда телефонных и электрических сетей было очень мало даже в Европе и Северной Америке. Но мы получили представление о последствиях сильного выброса коронального вещества в марте 1989 г., когда гораздо менее мощная (чем так называемое «Событие Кэррингтона») вспышка на 9 часов отключила всю сеть энергоснабжения Квебека, обслуживающую 6 миллионов человек[453]. По прошествии трех десятилетий мы стали еще более уязвимыми: подумайте обо всей электронике, от мобильных телефонов и электронной почты до международного банкинга, а также навигационных приборах GPS, которые установлены
