Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не помогали никакие таблетки из и так невеликого запаса, ни всякие травяные отвары и настои. Одно только облегчение – никто не заразился. Значит, это что-то местное.
День за днём мне становилось всё хуже. Меня бросало то в жар, то в холод. Глаза не только слезились, но и сильно болели, дёсны кровоточили. Нестерпимо ломило кости. Внутри тоже всё не слава богу, но вычленить в этом оркестре боли что-то конкретное я даже не пытался. В один из этих бесконечных дней, когда Соле меняла у меня на лбу очередной прохладный компресс, я вдруг услышал её полувсхлип-полувздох. С трудом сосредоточив на ней взгляд, я увидел огромные испуганные глаза и что-то на раскрытой ладошке. Я никак не мог сообразить, что это такое, а когда понял… провёл рукой по своей голове и долго смотрел на прядь волос, оставшихся в кулаке. Ещё через день у меня выпал зуб…
Дальше стало хуже.
– Хатак, – пока у меня ещё были силы хотя бы говорить, я решил попрощаться со всеми, – подойди.
– Я здесь, мой друг, здесь. – Мутный овал лица без определённых деталей склонился надо мной.
– Хатак, я знаю, что со мной. Увы, эту болезнь мне не одолеть.
– Ты же – Великий шаман Горький Камень! Неужели ты не сможешь победить злых духов, напавших на тебя? Борись, Пётр! Не сдавайся!
– Не стоит приписывать духам того, что они не делали, мой друг, они тут ни при чём. Это очень редкая болезнь. Когда время течёт обычным чередом, то и человек движется вместе с ним. Рождается, растёт, взрослеет, стареет и умирает в свой срок. Но иногда… что-то происходит не так. И тогда человек до самой старости внешне выглядит словно ребёнок, а иногда стремительно стареет и умирает, будучи молодым. Никто не знает, почему это происходит.
Я думаю… это портал берёт плату с меня полной мерой за то, что увидел небывалое, за то, что встретил тебя, мой друг, за Соле, за Белку и Хвата, за то, что дерзнул… Может быть.
– Какой портал, Пётр?! Укажи, где он прячется, и мы с Хватом пойдём и убьём его!
– Господи, Хатак! Какой же ты всё-таки первобытный… – криво улыбнулся я. – Лучше слушай. Я быстро старею, и скоро это старение убьёт меня, поэтому…
Договорить мне не дали. Кто-то припал мне на грудь, тихо всхлипывая. Соле!
– Дядя Пётр! Дядя Пётр! Не умирай! – глотая слёзы, бормотала она. – Ты самый Великий шаман из всех шаманов. Не дай этой старости убить тебя! Побори её! Побори, не умирай!
– Тихо, девочка моя, тихо, моё Солнце. – Я гладил слабой рукой пушистые волосы. – Тихо. Можно умереть, не достигнув старости, но нельзя состариться и не умереть. Не плачь… и дай мне сказать важное. Пока у меня есть силы. Хатак!
– Я слушаю тебя, мой друг.
– Прости, старый, но, видно, не получится мне сдержать свои обещания и научить тебя всему, что ты хотел. Слишком мало судьба отмерила нам срока, но я всё же счастлив, что наши пути пересеклись.
– Это настоящее чудо, Пётр, – тихо промолвил Хатак.
– Ты даже не представляешь насколько, мой друг. Даже не представляешь… Но всё это теперь не важно. Это лирика… А теперь о важном. Теперь ты знаешь силу горького камня. Знаешь силу глины. Я показал, как можно жить на одном месте и не умереть с голоду, как сажать и убирать урожай, как строить землянки и мебель… Я много чего показал. С теми знаниями и умениями, которые у вас есть, с новыми оружием и инструментами вас примет любое племя. Когда я… когда вы перезимуете, то решите, уходить или остаться жить здесь. Хват!
– Я здесь, учитель!
– И ты прости, что не успел научить тебя хоть чему-нибудь стоящему.
– Не говори так, учитель! Ты столь…
– Молчи! – чуть повысил я голос. – Молчи… и не забывай хотя бы то, что успел выучить… Соле, девочка моя. Ты теперь главная женщина нашего племени, – слабо улыбнулся я. – Хорошо корми наших мужчин. И следи, чтобы они мыли руки перед едой, и не давай им ходить в обносках… Теперь ты, Белка. Хатак и Хват научат тебя всему, что нужно. Я знаю, из тебя получится великий охотник и боец. И мой последний подарок тебе – это взрослое имя. Отныне и во веки веков я, шаам Хори Каман, нарекаю тебя – Ярило. Это одно из названий солнца, как и у твоей сестры, только мужское. Коротко – Яр. Яр – значит ярый, яркий, огненный.
Откуда-то из темноты слышались сдержанные всхлипы, но никто меня не перебивал.
– Хатак, ты – старший. После того, как… возьмёшь мою Прелесть. – Я устало замолк и закрыл глаза.
Потом почувствовал, как меня кто-то взял за руку и слегка сжал ладонь.
– Не сдавайся, Пётр, – тихо промолвил Хатак.
– Я не сдаюсь.
Ещё несколько дней я пребывал в пограничном состоянии между явью и бредом. Я чихал, кашлял, иногда вместе со слюнями изо рта вылетали зубы. Кажется, парочку я проглотил. Меня била лихорадка, я то горел, то мёрз. Организм с трудом принимал только бульон или тёртые овощи, а через некоторое время норовил вывернуть даже эту малость обратно. Я уже совсем ослеп и перестал слышать. Дышал тяжело и редко. И всё никак не умирал.
Потом я впал в кому.
Глава 7
Так вот ты какой – рояль попадана!
Запах! Целые клубы сложносоставных запахов. Вонь собственного немытого тела, аромат сгорающих сосновых поленьев, дразнящий запах горохового супа и копчёного сала, дух мокрой шерсти, чадящего в светильниках жира и многого, многого другого. Вот что разбудило меня. И всё настолько чётко, настолько пронзительно, что первая мысль, которая меня посетила, меня же и удивила: «Так вот в каком мире живут собаки», а вторая: «Чтоб я сдох, если я ещё не умер».
Слабость была такая, что только и удалось чуть пошевелить шеей да скосить глаза. Положив на руки голову, в свете тускло горящих жировиков за столом, тихо посапывая, спала Соле. Я вдруг осознал, что я не только всё замечательно вижу, но и прекрасно слышу. А ещё мне жутко
