Кусака - Роберт Маккаммон

— Да не за что. — Стреляя мотором, Коди смотрел, как Миранда поднимается по ступенькам и стучит в дверь. Девочка в порядке, решил он. Чертовски жалко, что… просто чертовски жалко.

Дверь отворилась. В желтом свете Коди увидел лицо Рика Хурадо.

— Привез тебе подарочек, Рики! — крикнул он, под оторопелым взглядом потрясенного, озадаченного Рика круто развернул "хонду" и стрелой умчался по Второй улице.

— Чертов придурок! — выкрикнул по-испански взбешенный Рик и взглянул на девушку, которая с чемоданом в руках стояла у его порога.

— Привет, — сказала она.

Не узнав ее, он ответил: "Привет", но в следующую секунду все его хладнокровие улетучилось, словно оборвалось дно у коробки. Последний раз Миранда присылала ему свою фотографию два года назад, но за эти два года она превратилась из маленькой девочки в женщину.

— М_и_р_а_н_д_а?

Чемодан стукнул о доски крыльца. Миранда потянулась к брату. Рик обнял ее, приподнял, прижал к себе. Он услышал тихий всхлип. У него и у самого жгло глаза.

— Миранда… Миранда, поверить не могу! Как ты сюда попала? Просто не могу… — Тут Рика словно ударило: Коди Локетт, с его сестрой! Он чуть не уронил Миранду и поставил ее на крыльцо. Глаза у него загорелись, как у маньяка. — Что у тебя за дела с Локеттом?

— Никаких. Просто он меня подвез.

— Он лапал тебя? Богом клянусь, если он до тебя дотронулся…

— Нет, нет! — Лицо Рика испугало Миранду. Это не был нежный брат, который писал ей письма изящным четким почерком. — Он ничего не сделал, только подвез меня от автобусной станции!

— Держись от него подальше! Он дрянь! Поняла?

— Нет, не поняла! — В эту секунду Миранда все поняла: она заметила усеянные металлическими клепками браслеты Рика (стиль "мачо", почти повальная мода среди парней с улиц Форт-Уорта) и вспомнила, как отреагировал Коди, когда она упомянула имя Рика. Вражда, подумала она. Все в порядке. Я как огурчик.

Рик трясся от злости. Как _п_о_с_м_е_л_а_ эта сволочь прикоснуться к Миранде! Еще одно очко, которое придется отыграть. Но Рик сделал над собой усилие, согнал с лица ярость, и та свернулась кольцом у него внутри до лучших времен.

— Извини. Я не нарочно распсиховался. Заходи! — Он поднял чемодан сестры и взял ее за руку. Как только они переступили порог, Рик закрыл и запер дверь. — Садись.

— Где Палома?

— Спит. — Уличные интонации Рика исчезли. Он смахнул пыль с диванных подушек и взбил их. — Пойду разбужу ее…

— Нет, пока не надо. Сперва мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз.

Он нахмурился. Миранда говорила серьезно.

— А в чем дело?

Миранда подошла к полочке, где стояли керамические птички Паломы. Она взяла кардинала и погладила глиняные крылья.

— В Форт-Уорт я не вернусь, — наконец сказала она. — Никогда.

— Вмажь ему! — весело заорал Рубен. — Сделай из гаденыша котлету!

Пако, ухватив Рэя за лодыжки, пытался выволочь его из-под игрового автомата, но Рэй уцепился за одну из ножек и не собирался ее выпускать. Очки слетели, изо рта текла кровь. Однако голова оставалась ясной. Он подумал, что понимает, как, должно быть, чувствует себя раненый зверь, на которого накинулись стервятники.

Робби Фолкнер собрался с духом и ринулся в бой, но Пако круто развернулся и — один, два, три быстрых удара — расквасил Робби нос. С коротким слабым криком парнишка повалился на пол.

Тем временем Светофор тихонько пополз прочь от Хуана Диегаса, который вновь предпринял атаку на игровые автоматы. "Прекратите! Прекратите, ради Бога!" — вопил скорчившийся в углу Кеннишо. Светофор (глаз у него заплыл, а щека была распорота чьей-то печаткой) заметил впереди открытую дверь, вскочил на ноги и выбежал на улицу. Позади Хуан взревел: "Круши!" — и перевернул автомат "Меткий стрелок". Посыпались синие искры, хлынули четвертаки.

Светофор без остановки проскочил полицейский участок. Дело касалось только "Отщепенцев", и он точно знал, что делать.

— Она, да? — глаза Рика потемнели и стали свирепыми. — Что она с тобой сделала?

— Нет, не то. Мне просто пришлось…

Он взял правую руку сестры в свои. Сухая, растрескавшаяся ладошка, обломанные ногти — у Миранды были руки работницы, а не школьницы.

— Понятно, — взвинченно сказал Рик. — Она заставляла тебя драить полы.

Миранда пожала плечами.

— После школы я подрабатывала в нескольких семьях. Ничего страшного. Просто подмести, помыть посуду и…

— Вывезти мусор какого-нибудь жирного гринго на улицу?

— Но это же работа. — Девочка выдернула руку. — Это не она придумала. Я.

— Ага. — Рик язвительно улыбнулся. — Ты, значит, вкалывала горничной, а она сидела ждала своего альфонса, да?

— Перестань. — Глаза Миранды встретились с глазами брата. — Хватит. Ты не знаешь, значит, не тебе судить.

— Я _з_н_а_ю_! Черт побери, я же читал твои письма! Они все у меня! Может, ты и не писала об этом, но я отлично умею читать между строк! Она никчемная _п_у_т_a_. Не понимаю, почему ты так долго жила у нее!

Миранда молча поставила глиняного кардинала на место.

— Никчемных людей не бывает. Поэтому я не уезжала.

— Ага. Ну, спасибо Пресвятой Деве, что она не успела и тебя сделать шлюхой!

Миранда прижала палец к его губам.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — давай говорить по-человечески, ладно?

Рик чмокнул сестру в палец, но его глаза оставались задумчивыми.

— Смотри, что я сберегла! — Миранда подошла к чемодану, расстегнула замки, покопалась в нем и нашла сложенный в несколько раз лист бумаги. Она принялась осторожно разворачивать его, и Рик увидел, что лист проклеен по сгибам скотчем, чтобы не развалился. Он знал, что это такое, но позволил сестре развернуть и показать. — Видишь? Почти как новый.

Это был его автопортрет, сделанный пастелью примерно три года назад: нарисованное толстыми агрессивными линиями лицо (тогда я выглядел куда моложе, подумал он), обилие черной тени и красных бликов. Сейчас портрет показался ему отвратительно дилетантским. Он сделал его примерно за час, глядя в зеркало у себя в комнате.

— Ты еще рисуешь? — спросила Миранда.

— Изредка. — В комнате Рика, в коробке под кроватью, лежали десятки набросков пастелью, почти все — на линованной бумаге из тетрадок: Окраина, пустыня, Качалка, лицо бабушки. Но это было то личное, о чем знали только Миранда с Паломой. Вешать в доме свои рисунки Рик отказывался из боязни, что их могут увидеть другие Гремучки.

— У тебя талант. Надо же что-то делать, — настаивала Миранда. — Тебе нужно поступить в художественную школу или…

— Хватит с меня школ. Завтра — последний день, а потом все.