"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ребенок подойдет?
— Ваше Величество, — ученый запнулся, — ваш ребенок был бы идеальным вариантом. При таком близком родстве мы смогли бы развить его способность чувствовать родственную кровь до невероятных пределов…
— Хорошо. Моя жена сообщила мне сегодня, что носит под сердцем второго ребенка. Я отдам приказ, чтобы ее доставили в лабораторию.
— Ваше Величество! — Ученый с трудом скрыл удивление и теперь изо всех сил пытался сообразить как бы поделикатнее указать Императору на то, что проводимые опыты — штука опасная. — Ваше Величество! Должен вас уведомить, что мои исследования довольно опасны. Ваша жена может не пережить рождение мутированного ребенка.
— Я знаю.
Император холодно посмотрел на застывшего перед ним человека, изгнанного из самого знаменитого университета биоинженерии за слишком смелые открытия, которые даже видавшие виды ученые сочли попросту безумными, и усмехнулся.
— Если ты выполнишь свое обещание, я, скорее всего, не стану обращать на это внимания. А теперь — пошел вон!
Ученого вынесло за дверь. Император довольно кивнул. Боятся. А если боятся, значит, чувствуют его величие. Так и должно быть. Он встал из-за стола и подошел к зеркалу, занимающему одну из стен в его кабинете. С полированной поверхности на него глянул высокий мужчина в самом расцвете лет. Появившаяся кое-где в густой черной шевелюре седина только подчеркивала аристократическую правильность черт волевого лица, на котором, правда, уже стали проступать следы пороков, одолевающих Его Величество, но пока их вполне можно было замаскировать косметикой. Недовольно глянув на красные прожилки, обозначившиеся на носу и щеках, Нором III отметил про себя, что после празднества нужно будет обязательно лечь в биорегенератор и пройти курс лечения, чтобы привести в порядок лицо. А пока Император одобрительно окинул взглядом свою сухощавую подтянутую фигуру, умело подчеркнутую небесно-голубым камзолом, и остался доволен тем, что увидел. «А теперь последний штрих, и можно спускаться, — самодовольно подумал повелитель тысячи солнц. — Подданные наверняка уже извелись в ожидании выхода Императора». Нором подхватил со специально установленного у зеркала столика Малую императорскую корону и направился к двери, за которой его ждали телохранители, чтобы сопроводить своего господина на бал.
Человек, только что подписавший смертный приговор собственной жене и обрекший на гораздо более жуткую участь еще не рожденного ребенка, поспешил присоединиться к празднеству, дабы поразить подданных очередным костюмом, сравнимым по цене со стоимостью небольшой планеты.
Женщина кричала вторые сутки. В оборудованной по последнему слову техники огромной лаборатории, местонахождение которой было не известно даже большинству тех, кто в ней работал, крики отражались от стен, многократно усиливаясь, и заставляли профессора жалеть о том, что он не додумался оборудовать свое рабочее место шумоглушителями. Проект близился к завершению, но некоторые побочные эффекты порой невыносимо раздражали.
Профессор вышел из закутка, где устроил себе место для отдыха и работы, и подошел к прочному стеклу, отгораживающему родильную палату от остальной лаборатории. Роженица снова заметалась на стерильном железном столе, к которому ее предусмотрительно прикрутили прочными ремнями, и закричала. Профессор недовольно поморщился — крики женщины давно утратили всякое сходство с человеческими, превратившись просто в звериный вой. Это невольно отвлекало людей от работы. Ученый вывел на монитор последние данные о состоянии плода и довольно кивнул. Всё шло так, как и было задумано, только вот роды почему-то затянулись. Если бы профессор не опасался навредить ребенку, он бы наверняка приказал ускорить их медикаментозным путем или даже провести операцию по извлечению плода, но он не мог предсказать, как вмешательство в естественный ход вещей отразится на способностях существа, которое вот-вот должно было появиться на свет. И совершенно не хотел рисковать, прекрасно понимая, что от успеха его проекта зависит не только его благополучие, но и сама жизнь. Поэтому ему приходилось ждать. Ждать профессор очень не любил, но, к сожалению, в данной ситуации у него не оставалось другого выхода.
Женщина опять закричала и заметалась, однако люди, склонившиеся над ней, не обращали на это никакого внимания. Их больше интересовал ребенок, который медленно, но верно пробивал себе путь наружу. Профессор похвалил себя за то, что удачно подобрал себе ассистентов, и поспешил в родильную палату — если он не ошибался, роды подошли к заключительной стадии.
Он оказался прав. Вот наконец появилась окровавленная головка, и один из ассистентов тут же поместил на нее медицинский датчик. Профессор озабоченно посмотрел на данные, которые тут же высветились на небольшом мониторе, установленном у стола, и, убедившись, что с ребенком пока всё в порядке, наклонился над роженицей. К его удивлению, маленькое существо, которое еще не до конца появилось на свет, уже смотрело на него вполне осмысленно и… голодно. Отогнав от себя мысли, не подобающие ученому, профессор протянул руки, чтобы принять младенца, и едва удержал крик боли — маленькие клыки впились ему в ладонь. Мужчина с трудом преодолел желание отшвырнуть кровожадное создание в самый дальний угол лаборатории и попытался осторожно высвободить руку. Профессора переполняло беспокойство, на подобное поведение будущего телохранителя Императора он не рассчитывал, было просто необходимо проверить…
И вновь раздался крик женщины, но человек, принявший ее ребенка, даже не повернул головы в ее сторону. Он торопливо нес новорожденного к большому медицинскому сканеру, и почти все присутствующие спешили за ним, тревожно переглядываясь и перешептываясь. Результат их эксперимента оказался слишком неожиданным. Только двое ассистентов остались возле умирающей матери. Женщина больше не кричала. Неимоверным усилием она повернула голову в ту сторону, куда унесли ее ребенка. Глазами, красными от полопавшихся сосудов, она искала того, за чье появление на свет заплатила такую высокую цену. Безуспешно. Наконец, оставив бесплодные попытки, обессиленно распласталась на жестком ложе. Ее губы едва заметно шевельнулись, и чуть слышный шепот потонул в радостных криках триумфа:
— Великий Саан, повелитель жизни и смерти, пощади мое дитя, пожалей…
Посол Объединения свободных планет Лотан Сел с брезгливым любопытством рассматривал невысокое существо в просторных черных одеждах, неподвижно застывшее у правого подлокотника трона Империи тысячи солнц. К любопытству и отвращению примешивалась изрядная доля страха. Об этом новом телохранителе Императора ходили уж очень жуткие слухи. И хотя, как любой дипломат такого уровня, посол умел извлекать из дурно пахнущих завалов сплетен драгоценные крупицы истины, в данном случае ему это не очень удавалось. Слишком невероятными были сведения, передаваемые из уст в уста в кулуарах императорского дворца. Слишком странными и страшными. Впрочем, посол устало усмехнулся про себя: во время правления Норома III самые чудовищные слухи могли оказаться правдой. Однако в настоящий момент эти мысли были для него лишними. Отвлекаться на императорском приеме было небезопасно.
Посол заставил себя сосредоточиться на происходящем в тронном зале, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить ему жизни. В Империи тысячи солнц понятие «дипломатическая неприкосновенность» просто отсутствовало. Его заменяла воля Императора, которая имела обыкновение меняться по десять раз на дню. И сегодня посла ожидало наглядное подтверждение этой прискорбной тенденции — в главном зале дворца должны были состояться суд и казнь очередного государственного преступника. Лотан вздохнул, ему предстояло пережить несколько неприятных часов. Он никогда не любил кровавые зрелища, а после двух лет работы в качестве посла при дворе Императора Империи тысячи солнц стал относиться к ним с еще большим отвращением. Чересчур часто он их здесь видел. Оставалось надеяться, что всё закончится быстро, но почему-то в это слабо верилось. Император славился своей жестокостью и кровожадностью. Ожидание в огромной толпе надушенных придворных становилось просто невыносимым, и посол внезапно поймал себя на том, что с нетерпением ждет начала церемонии, в конце концов это была неприятная, но всё-таки альтернатива бессмысленному топтанию на месте в огромном душном помещении под объективами датчиков наблюдения.
