Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

— Хватит артачиться, красавица, — сказал Мо-зар, — давай будем друзьями. Я не стану обижать тебя. Мо-зар очень добр, если ему не перечить, в этом ты сама сможешь убедиться.

Мо-зар решил, что произвёл на женщину хорошее впечатление, вытащил кляп изо рта и освободил её от пут, посчитав, что окружённая воинами, она не сможет убежать. Ну а дома он посадит её за решётку.

Итак, флот двинулся под тихий плеск вёсел. Воины, встав на колено, гребли быстро. Мо-зар, так и не получив от Джейн ответа, развалился рядом, повернулся к ней спиной и заснул.

Так они плыли в тишине вдоль берега реки, впадавшей в озеро Яд-бен-ото. Джейн сидела на корме настороженная. Сперва она протомилась много месяцев в плену у одного племени, а теперь попала к другому.

С тех давних пор, когда капитан Фриц Шнайдер с отрядом немецких солдат предательски напал на бунгало Грейстоков, разрушил дом и увёл её с собой, она ни разу не вздохнула свободно. И то, что ей удалось остаться до сих пор целой и невредимой, Джейн всецело относила на счёт Провидения, благосклонного к ней.

Вначале её держали в расположении немецкого верховного командования в качестве очень ценной пленницы. Обращались с ней в ту пору вполне гуманно, но когда немецкая кампания в восточной Африке потерпела поражение, её отправили вглубь материка, и отношение к ней резко ухудшилось, ибо она перестала представлять для них ценность.

Немцы были сильно раздражены действиями её полудикого супруга, который искусно обводил их вокруг пальца и с дьявольской изобретательностью наносил им удары, причиняя немалый моральный и численный ущерб. На его счету были жизни и некоторых офицеров. Тарзан по всем статьям превосходил противника. На хитрость он отвечал хитростью, на жестокость — жестокостью, пока они не возненавидели само его имя, при упоминании которого невольно трепетали от страха.

О том, что они разрушили его дом, убили его домочадцев и обставили похищение его жены так, что её можно было посчитать убитой, они уже не раз пожалели, ибо тысячекратно заплатили за свою бессмысленную жестокость. Теперь же, не имея возможности отомстить ему лично, они взялись за его жену.

Отослав её в глубину расположения своих войск, подальше от победоносно наступавших британцев, они прикомандировали к ней в качестве сопровождающего лейтенанта Эриха Обергатца из отряда Шнайдера; который единственный из всех офицеров избежал мести Тарзана.

Долгое время Обергатц держал её в маленьком посёлке, вождь которого боялся немцев. Для Джейн жизнь в селении превратилась в цепь жестокостей и унижений, которым подвергал её надменный пруссак, маявшийся от безделья и от неудобств вынужденной сельской жизни. С каждым днём он становился все более невыносимым и мстительным.

Джейн с ясностью видела то, чего не мог заметить самодовольный немец, — симпатии солдат из местных жителей были на стороне селян. Всем им настолько опостылел гнет Обергатца, что достаточно было одной искры, чтобы произошёл взрыв.

Взрыв и в самом деле вскоре произошёл, однако со стороны совершенно неожиданной. Как-то поздно вечером в селении появился немец, больной, измождённый, со стертыми ногами. Пришёл он с фронта. И прежде чем до Обергатца дошла весть о его появлении, вся деревня уже знала, что власть немцев в Африке пала.

Солдаты Обергатца из числа туземцев быстро смекнули, что подчиняться им больше некому, и ненавистному иностранцу пришёл бы быстрый конец, если бы не вмешательство преданной Джейн туземки. Та прослышала, что в селении замышляется убийство немца, а заодно может непоздоровиться и невинной белой женщине.

Они уже выясняют между собой, кому ты будешь принадлежать, — поведала туземка.

— Когда они придут за нами? — спросила Джейн. — Ты слышала, что они говорили об этом?

— Сегодня ночью, — ответила женщина, — потому что все ещё продолжают бояться белого человека. Ночью они придут и убьют его во сне.

Джейн поблагодарила туземку и отослала её назад, чтобы не бросить на неё тень подозрения, а сама отправилась к Обергатцу, чего никогда раньше не делала. Немец, естественно, встретил её с удивлением. Джейн вкратце рассказала об услышанном, однако Обергатц отказывался ей поверить.

— Разговоры с ними бесполезны, — сказала Джейн. — Вы навлекли на себя ненависть местных жителей, и, правдивы ли или ложны вести с фронта, люди им верят. Нам не остаётся ничего иного, как бежать. Если вы вздумаете отстаивать перед ними свой авторитет, то вас убьют.

— Неужели дела так плохи? — спросил немец дрогнувшим голосом.

— Все так, как я вам сказала, — ответила она. — Они придут нынче ночью и прикончат вас во сне. Дайте мне пистолет, ружьё и снаряжение, и мы сделаем вид, что идём в джунгли на охоту. Вы ведь часто охотитесь. Может, у них и возникнет подозрение, почему вы взяли меня с собой, но мы должны рискнуть. И, пожалуйста, дорогой лейтенант, продолжайте как ни в чем не бывало ругать, унижать и всячески поносить ваших слуг, чтобы они ни в коем случае не заметили перемену в обращении. Если наш план сработает, то с охоты мы не вернёмся. Это единственный выход. Но прежде вы должны поклясться, что не причините мне зла, в противном случае я буду вынуждена позвать вождя, передать ему вас и пустить себе пулю в лоб.

— Клянусь! — торжественно ответил Обергатц. — Я не причиню вам никакого вреда, леди Грейсток.

— Хорошо, — ответила Джейн, — мы заключаем этот союз, чтобы помочь друг другу вернуться к цивилизации. Но, да будет вам это известно, уважительного к себе отношения от меня ждать нечего. Я — утопающий, а вы — соломинка. Имейте это в виду, немец.

Если поначалу Обергатц и сомневался в истинности её слов, то тон, которым она их произнесла, развеял его сомнения. Немец тут же выдал пистолет и ружьё, а также патроны.

Своим обычным высокомерным тоном он позвал слуг и объявил, что он и