Кредит на милосердие - Андрей Фролов

– Ты чего, малец? – господин Темирбаев покривился. – Скушал что-то не то?

– Сколько… сколько выжило? – смог выдавить Митяй, утирая рот. – Вы сказали, что кого-то убили… а сколько уцелело?

– Откуда ж мне знать? – протянул Султан, но в глазах его зажглись хищные маячки. – Я ж их не считал… Может, ты мне скажешь?

Он шагнул к нему, хватая за воротник. Встряхнул, притягивая к себе. В левой руке Темирбаева, как по волшебству, откуда-то взялся небольшой раскладной нож.

– Помнишь, малек, что я тебе говорил про ложь?! Не хочешь ничего добавить, пока палец ненужный выбираешь? – К ладони Митяя прикоснулось ледяное лезвие, поверх которого легла сухая и морщинистая ладонь Султана. – Ну, выбирай!

Остальные наблюдали настороженно и молча. Леший хмурился, Фэн хрустел пальцами, остальные безы смотрели недоумевающее, но с явным неодобрением.

– Из Норильска, значит, ты шел? Куницы семью перебили? Навигатор сломался? Еще что-то добавить хочешь?

– Мизинец, – пробормотал Митяй. Ему казалось, он видит происходящее со стороны, будто кино.

– Что лепечешь?!

– Мизинец, – уже более четко повторил паренек.

Страха не осталось, все чувства будто прикрыли толстой стеклянной крышкой. А вот решение набросилось мгновенно, словно только этого и ждало.

– На левой руке. Только позвольте мне вступить в отряд…

Кто был убит? Напильник? А может быть, мальчик Алеша и его сестра? Вряд ли, они бы в обороне не участвовали. Скорее всего полегли старшаки, имевшие право держать оружие. А это значит, что Алексей, как и его названая сестренка… И Юлька… и девчонки… и другие дети… больше сотни…

– Говори! – приказал Султан, кладя левый мизинец мальчишки на острую кромку клинка. Митяй не сопротивлялся, наблюдая за готовящейся экзекуцией отстраненно и равнодушно. Только чуточку раздражал стойкий запах кедровой настойки, исходящий от усатого. – Что еще я о тебе не знаю?!

– Я из кропоткинцев… – он почувствовал, как с ладони закапало что-то теплое, хоть боли и не было. – Ушел от них в прошлом месяце… Ровно перед тем, как на лагерь напали…

– Вот как? Еще что-то добавишь?

– Я тоже хочу в отряд…

Осознание того, что он просто обязан войти в число участников похода, перекрыло даже свербящие мысли о зеленоглазой девчонке. В голове пульсировало и отбивало ритм – Алексея и Дашу увели куда-то на север. Говорят, там едят людей. Их увели, чтобы откормить и съесть.

– Если хоть кого-то можно спасти…

– Ты посмотри только, какой спасатель выискался? – Темирбаев улыбнулся, не отнимая ножа от его ладони. Осмотрел присутствующих, словно призывая в свидетели. – Друзья там твои, что ли? А чего ушел тогда?

– Выгнали, – честно ответил Митяй, глядя на крохотные алые капли на асфальте. – Это долгая история… Я расскажу, если хотите, но потом… – он почувствовал, как нож еще глубже надрезает кожу у основания пальца. – Но прошу – позвольте мне тоже пойти… Господин Темирбаев, я умоляю…

Леший поморщился каким-то непрошеным и не самым приятным мыслям, а Султан повернулся к китайцу. Молча смотрел на Вэйаня несколько секунд, обмениваясь текстовыми сообщениями через «балалайку». Затем чуть усилил хватку, еще глубже вгоняя сталь в ладонь паренька.

– Ты все-таки нахал, Митенька… Обманул меня, попал на службу, а теперь еще и умоляешь?

– Я больше не стану обманывать вас, господин Султан. – Митяй говорил искренне, причем явно не для того, чтобы избежать наказания. – Клянусь. Но теперь вы знаете правду. И я должен помочь тем, кому еще можно…

– Сученыш… – сплюнул Султан, хотя в его голосе не было ни злобы, ни ненависти. – Но мне это даже нравится…

Он выпустил из хватки ладонь Митяя, небрежно вытирая окровавленный клинок о его рукав. Закрыл нож, пряча в карман. Мотнул головой.

– В следующий раз отрежу, обещаю… – Паренек удивленно уставился на порезанный, но уцелевший палец. – Раз уж так вышло, пойдешь с отрядом. Вэйань за тобой лично присмотрит, ясно?

– Да, господин Султан. – В душе Митяя, где сейчас полагалось царить радости и облегчению, завывали протяжные ветра, уносящие прочь любые эмоции. – Спасибо.

– Я бы и сейчас отрезал, но подцепишь еще гангрену в походе, так только обузой станешь… – Темирбаев недовольно осмотрелся, повернулся к очередям добровольцев. – А ну пошевеливайтесь! – От его рыка ведущие перепись безы втянули головы, застрочив списки желающих с удвоенной скоростью. – Кто плохо обут, сразу отпадает. Вооруженных арбалетами тоже гнать. Стариков вон. Почему всё приходится самому делать?!

И обошел Митяя, как пустое место, больше не взглянув. Вэйань еще какое-то время смотрел на мальчишку, изучавшего окровавленную ладонь, а затем двинулся за хозяином. На лице одноглазого поднебесника недовольно играли желваки.

Круг людей распался, оставляя парня в одиночестве. Он сглотнул, чувствуя во рту гадкий привкус, и вдруг заметил, что рядом остался наемник. Наблюдал внимательно, оценивающе, с каким-то странным выражением на лице. А затем вынул из кармана платок, протягивая парнишке.

– Перевяжись, – бросил коротко, отправившись догонять Темирбаева. – И иди собирать вещи, если есть. Выступим, как только дождик зарядит…

Митяй машинально взял платок, даже не сообразив, чью помощь принимает. Перемотал порез, туго затянув промокшую красным ткань.

– Это еще почему?

– Примета хорошая, – оборачиваясь, улыбнулся Леший.

CREDITUM XXXVI

Выступили действительно в дождь. Небо, повисшее на верхушках сосен, зарыдало мелко и протяжно, за считаные секунды покрыв одежду, крыши вездеходов и лошадиные крупы тонким скользким слоем влаги. Несмотря на непогоду, на окраине Тайги еще долго стояли люди, смотревшие вслед каравану с надеждой и необъяснимой тревогой.

Растянулись немало. В голове колонны шла одна из двух гусеничных машин Султана, выделенных в экспедицию. Такая же машина, наполненная безами, замыкала шествие, таща на буксире складской прицеп. Внутри построения урчала солярными движками пара драндулетов попроще – артели старателей и картографов тоже выделили технику, пусть и не такую современную, как была у Темирбаева. Между вездеходами, кто пешком, а кто верхами, двигались люди, молчаливые и угрюмые под мокрой небесной сединой.

Даже с первого взгляда был заметно, что приказ Султана решились нарушить как минимум человек двадцать. По разным причинам не попав в списки волонтеров, они самовольно примкнули к походу, уже на лесной дороге присоединяясь к колонне по одному и мелкими группами. Вебер, оседлавший крышу замыкающего вездехода, небрежно пересчитал головы, убедившись, что даже по самым скромным подсчетам карательное воинство теперь насчитывает не меньше девяноста человек.

Безы Вэйаня, пополнение тоже заметившие, хмурились, воротили носы, но молчали, никого силой не прогоняя. Списки тех, кто рассчитывал на премию, остались у Темирбаева, а если из добровольцев сгинет хоть половина, хоть две трети – их не волновало. Сам китаец, с началом дождя запершийся в арьергардной машине, наружу носа не показывал, отдавая приказы с помощью радиостанции.

Вытянувшись не на один десяток метров, живая лента вползла в таежную чащу, и вскоре между стволами деревьев перестали мелькать просветы, в которых виднелась оставленная за спиной Тайга. Мужчины негромко переговаривались, лошади пофыркивали, техника ворчала и дымила. Где-то в голове колонны кто-то затянул негромкую песню. Протяжную, отлично подходящую под погоду. Слов было не разобрать, но уже через пару куплетов нехитрый заунывный ритм подхватила половина отряда.

Люди зашагали бодрее, смело подставляя лица под бомбящие с неба капли. Кто-то даже рассмеялся. Илья, потуже затянув капюшон куртки, принялся в сотый раз изучать окружающих вездеход людей, пытаясь понять, кто из них в трудную минуту дернет его за рукав, произнося заветные слова. Ему так хотелось надеяться, что поход пройдет без запинок. Гладенько, без лишних нервотрепок. И тогда он уже через пару недель вернется в городок Темирбаева, заберет посылку – и домой, до мозолей на пятках. Туда, где помнят и ждут…

Этого паренька звали Тахир. Невысокий, худенький, он выглядел определенно младше своих тридцати с хвостиком. Эдакий вечный черенок, неожиданно отпустивший тонкие густые усы. К загорелому лицу, казалось, еще при рождении приклеилась довольная неунывающая улыбка, которой лихо вторили раскосые глаза, задорные и лукавые. И только в самой их глубине можно было прочитать, что повидал паренек немало…

– Здорово, дружище! – вынырнув откуда-то из-за ближайшей повозки, Тахир ускорил шаг, нагоняя мерно вышагивающего по обочине черенка. – Как настроение?

– Ты еще кто? – Митяй уже видел улыбчивого беза в казармах, но познакомиться не успели. Он раздраженно покосился в крохотную видеокамеру, шнурком подключенную к «балалайке» Тахира. – Снимаешь, что ли?