Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

заставлять страдать Николя? Как ты жестока, оказывается! — Виктория включила свет на кухне, где-то здесь был сыр и булочки, есть хотелось нестерпимо, умственные затраты требовали компенсации. Впереди главная битва. — Он так старался, вложил все свое мастерство. Ты безупречно красива.

— Ерунда! — отмахнулась Надя. — Я никогда не была безупречной, и тем более, безупречно красивой, и, слава Богу! Это слишком тяжелый груз и мне совершенно не хочется его носить. А снимки всего лишь снимки, да, было забавно и весело, любопытно, что получится из этого эксперимента. Получилось, но не более. Не стоит обольщаться.

— Неужели? — Виктория высунулась из-за холодильника. — Прости, но мне не верится, что ты равнодушна к своей славе. А влюбить в себя, такого как Николай — просто высший пилотаж!

Надя засмеялась, Виктория всегда отличалась неуемной фантазией.

— Мне кажется, ты была бы с ним счастлива, — добавила где-то из холодильника. Надежда перестала смеяться, если подруга не шутит, то… Нет, этого просто не может быть! Только не Фертовский!

— Ты так и не сказала мне, кто же тот принц, о котором ты мечтаешь?

— Я пошла в душ, — крикнула Надя уже с лестницы. Почему-то больше не хотелось обсуждать эту тему.

Насытившись, Виктория покинула кухню, в нерешительности остановилась в холле перед дверью комнаты Вадима. Да, за прошедшие сутки без него дом будто осиротел, неслышно его низкого, чуть с хрипотцой, голоса, быстрых шагов, походки тяжелой, мужской. У него привычка взъерошивать свои короткие волосы, смотреть, не мигая, словно рентгеном просвечивая. В следующий момент изумлять собеседника улыбкой, которая кардинально меняет лицо. Вадим сдержан и серьезен, не так как Николай, но общее у них, несомненно, есть. Оба опасаются быть уязвимыми и ранимыми, боятся обнажить свое внутреннее смятение, прикрываясь маской холодности, дерзости и резких выпадов. Однако, как правило, такие мужчины способны на самую безумную страсть, скрывая внутри настоящий огонь. Виктория жаждала этого огня. Готова была броситься в него как в омут с головой, ни о чем не думая, не сомневаясь и ни секунды не сожалея.

Она толкнула дверь, бесшумно вошла в комнату Вадима, где никогда не была. Вот она — обитель того, о ком Вика мечтала последние дни, кого видела в своих снах и грезах.

Комната Вадима очаровывала мягкими цветами и плавными линиями в стиле модерн, на любой мелочи с удовольствием останавливался глаз. Кровать на своеобразном подиуме, неподалеку от нее шкаф, дополненный угловыми секциями и торцевыми элементами в виде плетеных стеллажей. Одним из торцов он вплотную примыкал к кроватной тумбочке: так не терялся ни сантиметр площади, под рукой всегда открытые полки. Свет от лампочек, расположенных на козырьке шкафа, наполнял комнату уютом и таинственностью. Мягкий свет светильника лился на книгу, которая лежала открытой, Вадим забыл о ней. Напротив кровати находился замечательный комод, ламинированный под светлый бук, верхний ящик украшен вставками из матового стекла. Да, Виктория знала, что комоды нынче опять вошли в моду. Она покрутилась по комнате, взяв книгу в руки. Уильям Фолкнер «Шум и ярость» — совершенно незнакомый автор. Что ж, придется осваивать, повышать интеллект, расти до Вадима. Он ни в коем случае не должен считать ее глупой и поверхностной.

Корецкая услышала телефонный звонок и пулей выскочила в холл, нервно рванула в гостиную. Нет, это звонок мобильного! Вика опять побежала в холл и заметила сумку Нади. Подруга все еще была в душе, это надолго. Вика схватила трубку.

— Да! — она буквально задохнулась от нахлынувших чувств.

— Наденька, душа моя! Наконец-то я дозвонился! — у Корецкой подкосились ноги. — Я больше не мог ждать, — голос был взволнованным, периодически отдалялся, вероятно, терялась связь. — Мне так много надо тебе сказать, — продолжил он после некоторой паузы, нисколько не смущаясь, что на том конце провода молчат. Это и к лучшему, он не собьется.

— Я жалею, что не смог с тобой поговорить, виной всему моя нерешительность. Я обжегся и поэтому стал слишком осторожным. Но с тобой все иначе, я знаю, я уверен в своих чувствах. И подтверждением тому является то, что я ощутил в разлуке. Да, мы не виделись сутки, но, Боже мой! Я пережил целую вечность, вечность без тебя, Наденька!

Виктория закрыла рукой трубку, боясь, что ее выдаст неровное дыхание.

— Я понимаю, что по телефону не объясняются. Но как, скажи, как мне набраться терпения, когда чувства так охватили меня?! Я хотел сказать тебе, что…

Глава 40

Лиза перешагнула порог дома, облегченно вздохнула. Нет, все-таки возвращаться домой милое дело. Даже если здесь опять будут толпиться друзья детей, шумные компании, будет невероятно быстро опустошаться холодильник. Заняты все комнаты, в том числе и уборная. Дом есть дом, очаг, созданный своими руками, вложены не только средства, но и душа.

Лизу встретил сын, подъехал на новенькой «девятке», важный такой, стал заводить авто — два раза заглох. Ничего, научится, будет ездить не хуже других.

Лиза вошла в гостиную. Ну, конечно, супруг лежал на диване и раскатисто храпел. Встречать ее не поехал, сослался на усталость. Вот и говори о мужском внимании.

— Боря, — громко позвала Лиза, — хватит храпеть, сделай паузу.

Он резко проснулся, сел, вытаращив глаза.

— А, Лизутка! — он так всегда ее называл. Еще с молодости. Познакомились они на работе, молодые, задорные, жадные до жизни, чувств, приключений. Боря был симпатичным: стройный, волосы вьющиеся, лицо круглое, гладкое, улыбка — зубы ровные. Умел нравиться, манеры галантные, говорил умно, на все имел свое мнение и мог его отстоять. Не пил, не курил, увлекался модным тогда настольным теннисом, что еще надо? Лиза практично рассудила, что он подходит ей в мужья. Встречались они недолго, к Боре приехала его бывшая любовь Ада. Яркая, высокая блондинка, капризная, своенравная. Сама она была студенткой престижного вуза, жила в столице на съемной квартире. Выросла в весьма обеспеченной семье в небольшом городке. Боря никак не вписывался в ее круг, мальчик-лимитчик из Ставрополья, без богатых родителей, без квартиры. Перспективы на будущее, конечно, были, но родители Адочки для любимого чада хотели все и сразу. Путем искусного плетения интриг они разлучили Аду и Борю. Через пару месяцев Ада поняла, что влюбилась по самые уши. И не может жить без Бори. Она поссорилась с маменькой, уехала из дому и явилась пред ясные очи своего бывшего возлюбленного. Боря был польщен, он, молча, исчез из жизни Елизаветы, которая посчитала ниже своего достоинства выяснять отношения и уж, тем более, вынуждать оправдываться.

Боря некоторое время пожил с Адочкой в съемной квартире и понял, что совершил ужасную ошибку. Он