Пропавший лайнер - Гарри Гаррисон

Узи, подумав, кивнул.

– Да, ты прав. Так и сделаем. У тебя есть план по захвату лайнера?

Хосеп расстелил на столе схему «КЕ-2», и они склонились над ней. Постучал пальцем по трем местам, обведенным красным.

– Удары мы нанесем здесь. И полностью установим контроль над кораблем. Прежде всего, конечно, мостик. И капитанские апартаменты, они расположены рядом. Одновременно нападем на радиорубку на шлюпочной палубе. Эта важно, поскольку все приказы идут или через мостик, или через капитана и офицеров. Захватив офицеров, несущих вахту, остальных мы вызовем к капитану.

– Есть еще одна цель. – Узи ее и указал. – Касса на второй палубе, за трапом G. Там установлено оборудование для отправки радиограмм, и, судя по имеющейся у меня информации, оно автономно и может передавать и принимать сообщения, минуя радиорубку. Ты должен перекрыть и этот канал связи.

– Мы об этом ничего не знали, – обескураженно выпалил Хосеп: в его планах обнаружился серьезный прокол. Он повернулся к Консепсьон:

– Как такое могло случиться?

Она пожала плечами.

– Мы сделали все, что могли. Сама я этим не занималась, а люди, которых мы послали, не сумели так глубоко копнуть.

– Это не повод...

Узи вмешался до того, как Хосеп успел дать волю эмоциям.

– Не вини свою разведку, Хосеп. Вспомни, что у наших агентов куда больше опыта и работаем мы много лет. У нас есть доступ к информации, закрытой для остальных. Поэтому просто пользуйся нашими знаниями. У тебя есть люди, чтобы взять и кассу?

– Да... я просто перегруппирую наши силы. – Он на мгновение задумался. – Мы разделимся на три ударные группы. Я возглавлю атаку на мостик, ты, Диас, займешься радиорубкой. Консепсьон, ты с одним человеком останешься в резерве. Если ты нам не понадобишься, разберешься с кассиром. Напасть мы должны неожиданно. Никакой стрельбы, но вышибем дух из каждого, кто попытается оказать сопротивление или поднять тревогу. Детали обсудим позже, перед самой атакой. Сначала бриллианты, потом эти две свиньи и, наконец, корабль. В такой вот последовательности. Наш первый шаг – ожидание.

Они ждали, сначала – выказывая нетерпение, потом – с возрастающей тревогой, которую вызывала все усиливающаяся качка. Час проходил за часом, тропический шторм набирал силу. Через пару часов после полудня даже Хэнку, обычно нечувствительному к морской болезни, стало нехорошо. К тому времени все сосали дромамин, как леденцы. Хэнк время от времени звонил в бар «Лидо», пока, наконец, бармен не соединил его с Френсис.

– Закажи мне выпивку, и я сейчас подойду, – сказал он и положил трубку. Остальные вопросительно смотрели на него. – Я вам сейчас не нужен и хочу повидаться с женой. Если возникнет необходимость, позвоните в бар «Лидо», и через две минуты я буду с вами.

– Хорошо, – ответил Узи, предваряя возможные протесты. – Только не задерживайся.

– Не буду.

Шагая по коридору к корме, Хэнк в очередной раз отметил, как разбушевался океан. Вдоль стен заблаговременно натянули лини, и иной раз ему приходилось хвататься за них, чтобы удержаться на ногах. В какой-то момент он прижался к стене, чтобы пропустить Роберта, спешащего мимо с прикрытым салфеткой подносом.

– Благодарю вас, сэр. Ужасная погода.

– Такое случалось часто?

– К счастью, только два раза за те семь лет, которые я здесь работаю. Кораблю такой шторм не повредит, чего нельзя сказать о пассажирах. Многие думают, что мы тонем. Некоторые лежат на кроватях, полностью одетые, вы не поверите, в спасательных жилетах. А скольких мучает морская болезнь! Вы, сэр, будете покрепче многих. Иногда просто диву даешься, сколько блевотины может быть в одном человеке. Не хочу жаловаться, но вы понимаете, кому приходится все это подчищать. И никто не ходит в ресторан. Вот я и ношусь с чаем и гренками, просто все ноги сбил. Через два года уйду на пенсию, сэр, если, конечно, доживу.

Он тяжело вздохнул, перебросил поднос на другое плечо и пошел дальше. Хэнк же на лифте спустился на первую палубу. Френсис сидела в баре одна, задумчиво смотрела на ревущий океан. Вскрикнула, когда он коснулся ее плеча, потом крепко обняла и поцеловала, когда увидела, кто пришел.

– Океан совсем уж разошелся! – воскликнула она и вновь поцеловала Хэнка. – Я вот сижу одна и вгоняю себя в глубокую депрессию. Всякий раз, когда мы проваливаемся во впадину между волнами, я думаю, что мы тонем.

Зрелище пустого бассейна и кормы производило впечатление. Когда гигантская волна била в борт корабля, ее верхушка доставала до палубы, а сильный ветер срывал пену и забрасывал в бассейн. Из-за своей длины «КЕ-2» одновременно «резала» две, а то и три волны, и, как только одна уходила, корма лайнера вздымалась все выше. И море оставалось далеко внизу, в долине глубиной в добрую сотню футов. Потом накатывала следующая волна, и корма опускалась все ниже и ниже, действительно создавая ощущение, что они тонут. Волны вновь и вновь захлестывали палубу, Френсис вцепилась в руку Хэнка.

– На самом деле все не так страшно, – попытался он успокоить ее и повернулся к стойке, утягивая ее за собой. – Я вижу, перед тобой большой полный стакан, и это правильно. Но почему ты пьешь одна? Где Син?

– Бедный Син несколько минут назад позеленел у меня на глазах. Сказал, что я могу наливать себе все, что пожелаю, потому что «Кунард» передо мной в долгу, загнав меня в такой шторм. А потом исчез.

– Как сказал старина Роберт, ты и представить себе не можешь, сколько блевотины может быть в одном человеке. А сегодня блюют чуть ли не все. Ладно, перейду на самообслуживание.

– Да, конечно. Я добиралась сюда из кинотеатра, лавируя между аккуратными островками опилок.

– Фильм понравился? – разглядывая ряды бутылок, Хэнк решил, что сейчас самое время выпить текилы с ломтиком лайма.

– Даже не знаю, что и сказать. Показывали научно-фантастический космический триллер с роботами, украденными звездолетами и злодеем, который на самом деле оказался героем. Забавный фильм, но куда забавнее был кренящийся, поднимающийся и опускающийся кинозал. В общем, я получила уникальные впечатления. Но, может, довольно светской болтовни? Рассказывай, что происходит.

Хэнк слизнул с руки крупицу соли, выпил текилу, вцепился зубами в лайм.

– Все прекрасно. Ничего не происходит, а длительное ожидание действует на нервы. Сможешь продержаться еще несколько часов?

– Мне же ничего другого не остается, не так ли? И это все, что ты можешь мне рассказать? Дорогой, ну почему ты выглядишь таким несчастным? Все у меня будет хорошо. Я наконец-то проголодалась, поэтому пойду в «Королевский гриль», закажу ленч со стейком, а потом вернусь сюда. Несколько часов пролетят, как одна минута.