Современный политик: охота на власть - Рифат Шайхутдинов

Может ли существующая российская власть взяться за решение этой задачи? Очевидно, что нет.

Например, «Единая Россия» заявляет, что она представляет тот народ, который устраивает политика, проводимая нынешней властью. Какова была позиция «Единой России» во время выступлений пенсионеров? Если бы эта партия была действительно народной, то она просто обязана была бы вывести людей на площадь и инициировать демонстрации пенсионеров — например, сельских, — в поддержку реформ, за увеличение возможностей для пенсионеров, возникших в результате заметного роста пенсии. Они, разумеется, не смогли этого сделать, даже в голову такое им прийти не могло, и в результате за все отвечало правительство. Власть продемонстрировала в очередной раз свою неизбывную слабость.

Аналогичную демотехническую ошибку допустил Янукович и поддерживающие его российские политики в Украине. Ведь тезис «лишь бы не было войны» реально приводит только к войне. Если бы восток Украины объединился, объявил себя народом, занял бы площади — то власть бы удержалась: она бы занялась разделением, организацией коммуникации, введением общих для всех принципов жизни. И это была бы подлинная власть. Но Кучма заявил: «Разве это народ?» В каком-то смысле он был прав, потому что на майдане Незалежности стоял не весь украинский народ, — но оказалось, что другого-то народа нет! Пытались противостоять ему «донецкие шахтеры», то есть не народ, а профессиональная и территориальная группа.

Так же случилось в Киргизии; так же может случиться в России: власть в один непрекрасный момент обнаружит, что народа у нее нет. Если власть не дает ответов на вопрос о том, зачем россиянам жить в России, то она не власть, а просто чиновничество, случайный набор оставшихся и пришедших.

Выходит, что важнейшими вопросами для власти сейчас являются не экономические, не идеологические, не вопрос «укрепление властной вертикали» — а инициирование движений, которые способны ответить на эти содержательные вопросы. И не просто ответить, а воплотить на себе. Созданная элитой и этими общественными силами умозрительная конструкция должна быть воплощена в народе. Мы должны вырастить, создать, вылепить российский антизападный народ, российский анти-исламистский народ, выступающий за светский характер российского общества. И только тогда, когда в трудный момент он сможет противостоять иным общественным силам, мы поймем, что власть в России — современная и прочная.

5 апреля 2005 г.

Глава 6

Тезисы по СНГ

СОДРУЖЕСТВО НЕЗАВИСИМЫХ государств (СНГ) было создано и функционировало для того, чтобы осуществить «цивилизованный развод» между республиками бывшего СССР. Оно решало целый комплекс проблем: от военных до хозяйственных, от внешнеполитических до гуманитарных. Ни Российская Федерация, ни остальные страны — республики бывшего СССР не могли в начале 1990-х годов обойтись без такого союза. Сегодня, спустя 14 лет существования СНГ, явственно проявилось различие в темпах осуществления преобразований в странах-участницах. Активно происходит смена поколений власти. Новоизбранные, а также получившие власть в результате различных драматических событий лидеры стремятся проводить свою собственную политику, не обязательно ориентированную на Россию, а иногда и прямо противоречащую ее интересам.

Такая ситуация возможна исключительно потому, что эти страны видят неготовность России отказаться от СНГ, видят, что Россия не в состоянии сформировать иной, альтернативный СНГ, механизм осуществления своей политики и своего влияния на постсоветском пространстве.

Безусловная заинтересованность России в сохранении СНГ осознается остальными членами СНГ, что ставит Россию в неравное, невыгодное и слабое положение. Это положение может стать по-настоящему нелепым и поистине позорным, если иные страны начнут отделяться от СНГ и Россия останется его единственным членом — и без того слабость и неэффективность действий РФ на постсоветском пространстве в последнее время стали очевидны для всех, включая и политических противников.

8 апреля 2005 г.

Глава 7

Современные инстанции и технологии власти

НЫНЕШНИЕ ВЛАСТИ и элиты не умеют видеть сегодняшнюю власть, ее материю и ее потенции. Строй понятий непригоден для того, чтобы иметь с ней дело, — и они постоянно «проносят ложку мимо рта» и молотят палкой по призракам, попадая с размаху себе по уху.

Технологии властвования, которые строятся в соответствии с их понятиями и представлениями, еще кое-как срабатывают внутри России, но оказываются предельно неэффективными при столкновениями с реалиями власти XXI века. Впрочем, их эффективность теряется и в России: вся ситуация взаимоотношений государства и бизнеса, государства и СМИ, государства и террористов это демонстрирует.

В этой статье мы не будем касаться современных российских проблем. Здесь будут обсуждаться технологии власти, интенсивно разрабатывающиеся сейчас в мире. Эти технологии либо уже активно используются, либо вовсю формируются, либо их возможность применения прослеживается в самом ближайшем будущем.

Что именно несется к России на всех парах, угрожая подмять беспечных пешеходов с ядерным зонтиком под мышкой?

Что понимается под технологиями власти?

ПРЕЖДЕ ВСЕГО необходимо отделить вопрос о новых властных технологиях от вопроса о различных способах контроля.

Контроль над индивидуумом развился в рамках концепции «дисциплинарного общества» — той, которая появилась в середине XVIII столетия в связи с распространением капиталистического производства. Оказалось, что вчерашние крестьяне не способны работать методично и регулярно, как это нужно для новых мануфактур. Решением этой проблемы было появление форм дисциплинарного, полицейского, образовательного и т. п. контроля. Эти формы, начиная с XIX века, буквально пронизывают всю государственную и общественную жизнь[75].

Постепенно формы дисциплинарного контроля начали совершенствоваться. Работает паспортная система, система учета социальных обязательств, страховая система, ведутся кредитные и налоговые истории, национальные системы дипломов об образовании и достижениях. Вводится биометрический контроль, начинают работать национальные тестовые системы с международным признанием результатов и так далее.

Дисциплинарный, полицейский, технологический контроль является одним из механизмов власти. Раз он освоен, он будет использоваться любыми формами власти, которые возникают сегодня и появятся в будущем. Ни к чему отказываться от хорошо работающего на своем месте механизма.

Точно так же никогда не потеряют своего технологического значения и другие признанные механизмы поддержания власти: это и военная сила, или военно-промышленное сдерживание, и демонстрация силы и государственно-судебной воли по отношению к преступникам и мятежникам, и восстановление единения народа в моменты кризисов и опасностей.

Любое сегодняшнее государство строится на системах учета и контроля — но все это не имеет никакого отношения к современным альтернативным формам власти. Новые инстанции власти пользуются механизмами дисциплинарного контроля: например, при формировании власти над телесными проявлениями человека (биовласть). В настоящее время применяются медицинские досье, данные из которых поставляются в органы социального страхования и страховые компании. Важно, что возникает совершенно новая возможность власти — иметь дело с телесностью, физиологией и вообще здоровьем человека (а может быть, и групп людей) как с особой сущностью, требующей (с точки зрения этой власти) внимания и упорядочивания.

Таким образом, под новейшими инстанциями власти мы имеем в виду новые действительности искусственного и сознательного упорядочивания жизни людей. Они идут на смену уже ставшим традиционными формам власти (таким как власть права, бюрократического контроля, силы, богатства, массовой информации). Это не новые формы контроля, а новые сущности, попадающие в поле внимания человечества, через которые можно удерживать тот или иной искусственный порядок.

Что означает слово «технологии» по отношению к власти?

ТЕХНОЛОГИЯ ДАЕТ возможность воспроизвести тот или иной вид деятельности в соответствии с описанным образцом этой деятельности на другом материале и в других условиях. Это позволяет переносить эту деятельность в любую точку земного шара, на любых носителях, с любыми ресурсами.

С середины XX века человечество стало осваивать уже не материальную природу, а социальную, общественную природу человека (то, что Карл Маркс называл «второй природой»). Технологии власти имеют отношение именно к ней.