Шиза, Хром и всякая хтонь - Влада Багрянцева

бы не быстрый хлопок по плечу, точнее по ковру, который явно нарисовал дылде что-то, когда тот на пару секунд задержался на Хроме взглядом, то могло бы показаться, что Шиза ему до сих пор не доверяет. Но Шиза понимающе опустил ладонь на плечо Хрома и кивнул. И это означало, что в его словах про выбор был еще один смысл. Только Хром допер уже позже, по пути на вокзал, и усмехнулся себе под нос – Шиза просто ни фига не умел говорить «спасибо».

– Дрочить долго будем? – прозвучал в открывшуюся дверцу голос Винни, и тот, не докурив, сел на переднее сиденье, а Хром, глянув через плечо на крышу Богдановой дачи, подумал, что еще не было в его жизни столько переездов, как за последний месяц.

Поезда-поезда-поезда

До отправления оставалось полчаса, но билеты брать не спешили. Нашли кругляк возле площади, и Хром, пока остальные затаривались хавлом, сел снаружи на дубовую от мороза лавку и вытащил карты. Не те, что дал когда-то Толян, а свои, родные, замусоленные. Карты, в отличие от лавки, не заледенели и в руках ощущались теплыми, будто живыми. Пока тасовал колоду, Хром успел подумать обо всем, что случилось с ним и с конями за такой короткий период, порадовался, что не оставил в хате буфет с ковром, немного поволновался за мать, но быстро успокоился – его бы дернуло тревогой, вдруг что. Но насчет поездки, точнее самого способа передвижения, оставались вопросики. Шайка Шизы сейчас слишком в афиге, чтобы думать о таком. А вот Хром после разговора с Дядькой все же успел задуматься, пока дремал в такси. И теперь, еще немного согрев в руках карты, настроился на тот разговор и задал свой вопрос, благо он был четче некуда. Ответ пришел, мягко говоря, почти шокирующий – такой Хрому за всю его жизнь не выпадал ни разу, если только память ему не изменяла.

– О! Три семеры, – хмыкнул из-за спины Бабай. – Это типа зашибись?

– Зашибись, – кивнул Хром.

– А на чё раскладывал?

– Не важно. Главное, что зашибись, в смысле, что не пришибут. Можно ехать.

Хром спрятал карты обратно в сумку. Если верить раскладу – а ответам колоды он верил всегда, как и своей чуйке, когда прилетало случайно, – Дядька до сих пор не объявил ни коней, ни его самого в розыск. Возможно, просто давал время. Чертыхнувшись, Хром быстро вытянул еще карту прямо из сумки – и та оказалась четвертой семеркой. Почувствовал, как отлегло и отпустило откуда-то из-под диафрагмы. Значит, можно не беспокоиться: судя по всему, Дядька не будет рисковать своей причастностью и ориентировки никуда не отправит. Жопу свою подставлять не хочет или все еще заботится, как может, о сыне своего напарника – хтонь знает. Хрому не хотелось больше об этом думать. Он бы теперь с удовольствием завалился на полку и продрых бы все эти четырнадцать часов до станции, но Шиза, как всегда, решил иначе.

Сначала непонятки возникли в здании вокзала, когда Бабай вдруг дернулся и, едва опустив сумку Винни на ленту досмотра, в последний момент забрал ее и развернулся к выходу. Сделал огромные глаза и громко, чтобы слышали охранники у рамок, выдал:

– Е-мое, футы-нуты! Я, это, бумагу туалетную забыл купить! Нам всем срочно надо по рулону, погнали, пока время есть!

Хром вопросительно посмотрел на Винни, но та лишь покрутила пальцем у виска. Снаружи, заныкавшись за торговую палатку, которая в такое время, понятное дело, уже ничем не торговала, Бабай огрызнулся, покрутив у виска в ответ:

– Сама такая. Чуть не попался с твоей сумкой, между прочим! Дошираки мы купили, а пушки куда деть – не придумали. В жопу мы их теперь, что ли, засунем?

– Т-тебе столько не в-влезет.

Шиза, видно, сильно устал, как и Хром, чтобы не заметить такой косяк. У мелкого же, несмотря на то что он гонял сегодня побольше остальных, дразня на красной «камрюхе» шахтерских долбонавтов, как быков – тряпкой, кажется, энергии при приближении к поездам только прибавилось.

– А сколько их у нас? – Бабай почесал голову, сдвинув шапку на затылок.

– Ну… Моя, у Винни «Г-глок» и у Васи с р-резиновыми п-пульками.

– Фигульками, – буркнул Хром. За всеми этими разговорами про Олю он совсем вылетел из реала. А в реале волынами лучше не светить, даже если у некоторых есть лицуха. Но вот у дылды со справочкой лицухи не могло быть стопудово. Поэтому быстрым шагом Хром направился обратно к кругляку, где имелись удобные для этих целей шкафчики хранения, махнув рукой остальным: – Идемте, чё. Буду фокусы показывать.

* * *

Бабай был на измене до тех пор, пока не завалились в нужное купе с подозрительно бодрой для такого времени суток проводницей, смотревшей на их компаху с таким же подозрением, с каким чуть раньше сам Бабай вместе с Винни косился на Хрома. Само собой, в магазине они не стали озвучивать свои вопросы, зачем сумку, в которую всем пришлось скинуть стволы, Хром запихивает в шкафчик, прихлопнув сверху ладонью и шепнув пару ласковых буфету. Сделав быстрый круг среди полок, Хром вернулся обратно к ящику, встал так, чтобы спиной прикрыть камеру, сунул ключ с красной биркой в замок, открыл и явил прифигевшим зрителям пустоту. Вопросы посыпались было на улице, но быстро стало не до них, потому что до отправления оставалось пятнадцать минут, а Винни еще торопливо вбивала данные в заказ на сайте. Когда Хром диктовал ей свои, Шиза почему-то заржал.

– Т-так ты Хромов у н-нас… Я д-думал Хром – это потому что б-бледный, как м-моль!

– А я думал, Шиза – это потому что дурачок.

– П-а-ашел в сраку, Х-хромов…

– Вы потише можете? Я сейчас в твоей фамилии, Максим Геннадьевич, напишу вместо «дэ» букву «рэ», и ты никуда не поскачешь.

Шиза, насупившись, заткнул рот сигаретой, а Хром глянул в экран из-за плеча Винни и хрюкнул: понятно теперь, откуда у коней и прозвище, и название мастерских взялись. Максим Геннадьевич Лошадкин. Еще смешнее было бы, будь Бабай Бабаян, но нет, у того было что-то трудночитаемое, и Хром отвернулся к путям. Настоящее имя Винни ему не