Меч и ятаган - Саймон Скэрроу

Ну что ж, в таком случае надо ее просто отследить. Все равно покоя не будет, пока не станет известна правда о ее чувствах, какой бы та правда ни была. Единственное условие: она должна прозвучать из ее уст. А найти особого труда не составит. Мир и без того тесен, а уж осажденная крепость — тем более.

Дело лишь во времени.

Глава 24

— Вот так достаточно.

Ла Ривьер поднял руку, удерживая небольшую колонну. Было еще темно, и едва различимые силуэты всадников и пехотинцев растянулись сзади, чтобы не налезать друг на друга. Всадник, следующий за двумя предводителями, набрав воздуха, громко передал команду:

— Колонна, стой!

— Тише ты, болван, — свирепо прошептал Томас, рывком оборачиваясь в седле.

— Виноват, сэр.

Томас повернул к нему своего коня. Петер фон Гарштайнер, рослый масластый баварец, сам вызвался в отряд и, судя по всему, ла Ривьера просто боготворил, отчего и вызывал невольное сомнение у Томаса, предпочитавшего для подобной работы более испытанных бойцов. Но ла Ривьер своих людей уже выбрал, и озабоченность приставленного к отряду англичанина непринужденно отмел.

Томас притерся к баварцу и заговорил с ним дружелюбным голосом:

— Послушай, Гарштайнер. Османы уже высадили на берег своих лазутчиков. Ты нас что, выдать им хочешь?

— Никак нет, сэр, — размашисто мотнул тот головой.

— Это я так, символически, — устало пояснил Томас. — Ты, главное, держись тихо и спокойно. Двигайся не спеша, осмотрительно, без необходимости не разговаривай. Я понимаю, у тебя кровь кипит, но наше дело требует размеренности и постоянной оглядки. Понимаешь? А вот это уже несимволически. Итак, ты меня понял?

Среди густого сумрака зубы баварца блеснули в улыбке.

— Так точно. Понял.

— Вот и молодчина.

Томас натянул поводья и снова пристроился к ла Ривьеру.

— Неопытен, излишне горяч, но подлежит обучению. Ставьте его туда, где он не может по неопытности чего-нибудь напортить.

— Да что вы, он не доставит нам хлопот, — пренебрежительно откликнулся француз, с прищуром оглядывая окрестность.

Колонна продвигалась по узкой дороге между невысокими, до пояса, каменными стенами — типичная черта здешнего пейзажа. Из земли по обе стороны от стен торчали валуны, скальные обнажения и корявые кусты. Впереди смутно маячило сельское подворье — дом и кое-какие постройки. От одной из них веяло свинарником, особенно несносно на свежем ночном воздухе. Дорога плавно всходила на холмистый гребень, с которого открывался вид на бухты южного побережья.

— Мы разместимся по обе стороны дороги, — определился с решением ла Ривьер. — Турки сами зайдут в ловушку, а мы нападем с флангов. Огонь открывают аркебузиры, за ними в бой вступают конники. Все дело не займет и пяти минут.

— Если мы разместимся с обеих сторон, то нет ли риска, что наши люди с боков по ошибке попадут в своих? — резонно заметил Томас.

— Вы так думаете?

— Я слышал о подобном.

— Н-да… В таком случае разместимся слева. Аркебузиры по центру, конница по бокам. По моему сигналу люди открывают огонь, а мы бросаемся на неприятеля спереди и с тыла и крушим его, двигаясь встречно, наподобие тисков. Как вам такое?

Томас молча кивнул.

Пока аркебузиры переваливали через стену и выбирали позиции с хорошим прострелом дороги, рыцари и оруженосцы, которых было восемь, спешились и свели в укрытие коней. Удовлетворившись размещением своего маленького отряда, своих коней ла Ривьер с Томасом передали Ричарду, а сами осторожно двинулись к вершине гребня, что виднелась в полумиле от места засады. Возле полуразрушенного свинарника они миновали кучку наспех сожженных трупов свиней: согласно указу, ничего не должно доставаться врагу. Едкий смрад от паленого мяса заставлял невольно убыстрять шаг. Откуда-то слева донеслась приглушенная расстоянием трескотня мушкетов и барабанный бой: маршала де Роблеса и его людей можно было поздравить с первой атакой на сарацин, дерзнувших высадиться в бухте под Марсашлокком.

Дремлющие ближние окрестности были между тем тихи настолько, что слышалось шуршание собственных шагов по сухой пыльной земле. Приблизившись к гребню, оба рыцаря замедлили ход и свернули с дороги, направляясь к нагромождению валунов в полусотне ярдов, оттуда сверху можно было незаметно наблюдать за врагом. Когда обогнули самый большой валун, взгляду открылись мелкие бухточки южного побережья. Ла Ривьер, глянув вниз, сдавленно чертыхнулся.

Рассвет над восточным горизонтом еще даже не затеплился, однако звезды и серебристый серп месяца давали достаточно света для того, чтобы очертить по меньшей мере сотню кораблей, сонно дрейфующих непосредственно внизу, в небольшом заливе. Примерно в миле у оконечности берега темными пятнами мутнели домики рыбацкой деревушки. Если напрячь зрение, то сейчас на подступах к ней можно было разглядеть подозрительную возню.

— Гляди-ка, — проронил Томас, — они уже начали высадку западнее Марсашлокка.

Оба тихо присели, наблюдая за подступом врага к деревне. По мере того как светлело, все виднее становился истинный масштаб вражеского вторжения на остров. Корабли в заливе теснились так плотно, что, казалось, сливались в сплошную массу: лес мачт напоминал чащу с облетевшей листвой. От кораблей к берегу и обратно сновали суденышки поменьше, перевозя солдат и их припасы. Несколько галер самостоятельно прибилось к мелководью и сбросило сходни, по которым сейчас осторожно сходило воинство и вброд выбиралось на берег. Последний раз с мусульманскими воинами Томас сталкивался давно, еще в юности, и теперь их вид невольно пробуждал память о былых сражениях.

Вот уже впереди основной силы осторожно выдвинулся заслон из солдат в конических шлемах с острием и круглыми щитами. А за их спинами выстраивались боевым порядком остальные части. Налицо были воины со всех концов Оттоманской империи. Всадники в панцирях, с кольчужной завесой на шлемах; лучники, умеющие стрелять с седла, но спешенные для этого похода; косматые, в звериных шкурах езиды [46]с гор Курдистана. Но внушительнее всех смотрелись те, кто сейчас сгружался с галер, — рослые светлокожие воины в белых войлочных колпаках, на которых колыхались страусиные перья. При каждом была длинноствольная аркебуза, облюбованная османским войском. Более громоздкая, чем мушкеты армий Европы, она тем не менее отличалась точностью боя, а в руках людей, годами практикующихся в стрельбе, становилась поистине смертельным оружием. Помимо огнестрельного, каждый из воинов имел при себе ятаган и щит — и тот, и другой во время похода крепились на заплечной поклаже, а затем незамедлительно переводились в боевое положение. Добравшись до берега, воины быстро занимали места в строю и ждали приказа от своих командиров, четко выделявшихся своими тюрбанами и расшитой одеждой.

— Янычары, — произнес Томас.

— Я уже понял, — кивнул ла Ривьер. — Вам с ними уже доводилось сражаться?

— Один раз, — ответил, припоминая, Томас. — Ла Валетт тогда брал приступом османский форпост на Родосе. Мы не знали, что в крепости янычары, пока не взобрались на воротную башню и не сняли часовых. Ла Валетт, помнится, бросился атаковать во главе нашего отряда. Тогда-то мы и поняли, кто перед нами. — Он покачал головой. — Дрались они как фурии, хотя никто толком даже не успел надеть доспехи. Мы их валили, а они вставали вновь и вновь, орудуя кулаками и даже зубами, если теряли оружие. Таких фанатиков я прежде не встречал и надеялся, что впредь не встречу никогда. — Он обернулся к французу. — Похоже, расклад не в нашу пользу только усугубляется.

— Ничего, — недобро осклабился ла Ривьер, — я по натуре своей игрок. Играл всегда, держась принципа: чем больше рискуешь, тем крупнее выигрыш в конце.

Томас вздохнул.

— Сдается мне, удачу вы пытали не за игорными столами.

— Я никогда не проигрывал больше, чем мог себе позволить.

— Расклад может перемениться.

Томас возвратился к высадке врага на берег. Передовой отряд янычар направлялся вперед, в сторону дороги, где была устроена засада. Впереди, на расстоянии полумили, по изломам местности к гребню уже двигались лазутчики османов.

— Они наступают.

— Тогда, я надеюсь, де Роблесу хватит благоразумия отойти к Биргу до того, как его обойдут с фланга.

— Он знает, что делает, — успокоил Томас.

Француз обернулся после короткой паузы:

— Ну да, разумеется. Вы же с ним сражались бок о бок, до того как…

— До того как меня обязали покинуть Орден. Да, я его знал. Превосходный солдат. Он не допустит опрометчивого риска.

— В отличие от вас.

Томас резко обернулся:

— Я чувствую, вы меня не прочь о чем-то расспросить? В таком случае извольте, пока нас не отвлекает неприятель.