Отель на краю ночи - Евгения Грановская

Грач заметил это движение и, вынув изо рта трубку, сухо произнес:

– Парни, мы все нервничаем. Но мы не должны обвинять друг друга. Это самое последнее дело. Мы все в дерьме. Вместо того чтобы топить друг друга, нам нужно придумать, как из этого дерьма выбраться.

Влад угрюмо молчал. Коренев выждал несколько секунд и, с явной неохотой убрав пальцы с рукояти ножа, проговорил:

– Влад, как только вы придете в себя, я дам вам оружие. Но если вы еще раз заговорите таким тоном… Короче, я сумею приструнить вас.

Влад вызывающе усмехнулся, но, наткнувшись на взгляд Егора, быстро стер улыбку с лица.

Альберт сидел в кожаном кресле Грача и пил коньяк из бутылки, которую принес с собой из гостиной. На душе было погано. До минувшей ночи Альберт никогда никого не убивал. И уж тем более не закапывал в лесу. Стоило Альберту опустить веки, как перед глазами у него вставало мертвое лицо бухгалтера Балоги. Бледное, синюшное, осунувшееся. Он никак не мог выкинуть из головы взгляд мертвых глаз. Он видел их везде. На обоях, на шторах, на крышке стола, на собственной ладони. Глаза эти смотрели не с ненавистью, злобой или укором. Они просто смотрели, и этого было достаточно, чтобы свести Альберта с ума. Пожалуй, если бы не выпивка, он бы действительно рехнулся.

Такая чувствительность стала для Альберта открытием. До сих пор он думал о себе как о жестком парне ему абсолютно плевать на чужие жизни, он палец о палец не ударит ради дела, которое не сулит внушительной прибыли.

Но суровый ковбой на поверку оказался чувствительной барышней. Как это понять? Разве он, Альберт Алмазов, слабак? Или трус?.. Однажды, лет пять назад, он пришел на помощь девушке, которую пытались изнасиловать трое подонков. Ведь не струсил же тогда!

А что, если просто выбрал неправильный путь? Ему уже за тридцать, а он до сих пор не преуспел. Не значит ли это, что он тратит время совсем не на то, что предначертано судьбой?

«Что же мне теперь? Учителем математики пойти? – с горькой усмешкой думал Альберт. – Или вернуться в танцзал? Раз-два-три… Раз-два-три…»

Альберт поморщился и отхлебнул из бутылки. Только не это. Все, что угодно, но только не это. Вернуться к исходной точке? Признать, что последние десять лет были прожиты впустую? Это было выше его сил. Альберт устало прикрыл веки. Будь что будет, решил он. Главное сейчас – выбраться. А там… Он обязательно что-нибудь придумает. И что-нибудь сделает со своей распроклятой жизнью.

На стене кабинета висела репродукция картины Каспара Давида Фридриха «Путник над морем тумана». Там, на вершине горы, спиной к комнате стоял мужчина в черном сюртуке. За плечами у него была котомка, в руке он сжимал посох. Волосы мужчины развевались на ветру. Перед ним до самого горизонта расстилалось безграничное море тумана.

Анне Умновой было немного не по себе от этой картины. В тумане могли скрываться неведомые чудовища, ужасные порождения преисподней, готовые в любой момент выскочить из тумана и разорвать заблудившегося путника в клочья.

– Дурацкая картинка, – сказала Ева, проследив за взглядом Анны. Она сидела в кожаном кресле, закинув стройные ноги на стул. – Это ведь ад?

Анна посмотрела на нее слегка удивленно.

– Почему вы так решили?

Ева хмыкнула.

– Ну, это же видно. Парень откинул копыта, но пока сам этого не понял. Стоит и пытается сообразить, что его ждет в этом тумане. А там – самая настоящая преисподняя!

Анна поразилась созвучности слов Евы ее собственным мыслям.

За окном кабинета сверкали молнии, и блестящие стрелы были видны через узкие зазоры в ставнях. Оконные стекла дрожали от раскатов грома. Ева встала с кресла и подошла к серванту.

– С ума сойти, в какое дерьмо я тут вляпалась, – проворчала она. Затем открыла дверцу серванта, и глаза ее вспыхнули: – Ого! Да тут полно выпивки! – Ева покосилась на Анну: – Выпьешь со мной?

– Нет, – ответила Анна. Она села на диван и взяла со стола журнал.

Ева перевела взгляд на Альберта, который сидел в кресле, сложив руки на груди и прикрыв глаза.

– Альберт?

Альберт, не открывая глаз, молча покачал головой. Ева взглянула на его бледное, безвольное лицо и презрительно фыркнула.

– У тебя такой вид, будто тобою вымыли пол, – сказала она.

Альберт не ответил. Ева пожала плечами:

– Ну и хрен с вами. А я выпью.

Она взяла с полки бутылку коньяка и бокал, затем подошла к холодильнику и, порывшись в нем, достала вазочку с уже нарезанным лимоном.

– Надо же – тут у него уже все готово, – восхитилась Ева. – Все нарезано и разложено. Хорошо быть владельцем отеля!

Ева с бутылкой, бокалом и вазочкой в руках вернулась к креслу. Наполнив бокал коньяком, она поднесла его к губам.

– Не увлекайтесь, – посоветовала Анна. – Голова должна быть ясной.

– Это еще зачем? – вскинула брови Ева.

– В отеле орудует убийца. Чтобы избежать неприятностей, мы должны действовать продуманно и слаженно. А для этого нам всем нужно сохранять ясную голову.

Ева пожала плечами и буркнула:

– Вот и сохраняй. – Глотнув коньяка, она почмокала губами. – Неплохо. Эй, как тебя там… Настя, хочешь выпить?

Настя, сидевшая на кожаном пуфе в углу кабинета, покачала головой:

– Нет.

– Зря. Это помогает расслабиться. Посмотри на себя – на тебе же лица нет.

– Оставь ее в покое, – не открывая глаз, проговорил Альберт.

– Смотри-ка, прорезался, – усмехнулась Ева. – Первый шаг сделан. Если повезет, скоро ты снова превратишься в мужчину!

Настя вдруг встала с пуфа и шагнула к двери.

– Ты куда? – окликнула ее Анна.

Настя остановилась и, хмуро взглянув на нее через плечо, ответила:

– За мамой. Пожалуйста, не останавливайте меня!

– Кажется, наши отважные мужчины уже отправились за ней, – напомнила, потягивая коньяк, Ева. – Не стоит путаться у них под ногами.

Настя глянула на певицу с ненавистью, потом протянула руку к ручке замка и… замерла в нерешительности.

– Настя, Ева говорит правду, – мягко сказала Анна. – Мужчины приведут сюда твою маму. Давай подождем еще десять минут. Если за это время они не вернутся, я сама пойду с тобой.

Девочка выпустила из пальцев ручку замка. Затем прислонилась к стене, медленно опустилась на корточки и тихо всхлипнула.

– У моей мамы сейчас тяжелый период, – пробормотала она, как бы оправдываясь. – Предвыборная гонка совершенно ее вымотала.

– Понимаю, – кивнула Анна.

– Ее мучают постоянные бессонницы, а снотворное она пить в последнее время боится.

– Поэтому пьет кое-что другое, – насмешливо проговорила Ева. – Например, джин. Я видела, как вы выгружались из машины. У вас же полная сумка этой дряни.