Маркиза из стриптиза - Михаил Серегин

– Помните, вы обещали ничего никому не говорить! – робко то ли спросил, то ли потребовал от уходящего Онищенко.

– Ничего подобного я не обещал, – отрезал Александр, – я обещал вам обратное: что если бы вы оказались глупее, чем есть на самом дела, то мы, наоборот, напечатали бы в газете и сообщили Лимону-старшему о вашем пьяном разгуле в ту памятную для вас ночь.

– Но вы… – Петр Егорович поднялся из-за стола, молитвенно сложив руки.

– Лимону я звонить не буду, а насчет остального в основном зависит от тебя. Понял? Ну вот и отлично. Пошли отсюда, – опять бросил он Евгению и вышел за дверь, больше не обращая внимания на хозяина кабинета. Его товарищ последовал за ним, оставив подавленного чиновника наедине с самим собой.

Отдышавшись и вытерев платком потную лысину, он нажал селектор, вызвав секретаршу.

– Да, Петр Егорович, – робко спросила та, прикрыв за собой дверь.

– Меня сегодня ни для кого нет! – рявкнул он, и испуганная девушка, пробормотав повторно: «Да, Петр Егорович», выскочила за дверь.

Оставшись один, Онищенко достал из холодильника, встроенного за шкафом, початую бутылку водки, налил стакан и выпил его как воду. Выдохнул, скривив рот. После этой процедуры он поискал глазами, чем бы закусить, и не найдя, вновь открыл холодильник. Достал полуторалитровую пластмассовую бутылку с кока-колой и запил прямо из горлышка. Поставив ее на стол, рядом с остатками водки, Онищенко снова уселся на свое место. Давая выход эмоциям, со всего маху саданул кулаком по столу. Затем схватился обеими руками за голову, раскачивая ею из стороны в сторону.

Когда они покинули желто-коричневое здание, в котором размещалось районное управление по делам государственного имущества, оба невольно улыбнулись. Закуривая, мужчины остановились на крыльце.

– Дай мне твою трубку, – глубоко затягиваясь, попросил журналиста Марков.

– Лере хочешь позвонить? – передавая ему телефон, спросил Соколов.

– И ей тоже, – по своему обыкновению усмехнувшись, ответил его товарищ.

– Кому же еще? – полюбопытствовал журналист.

– Как ты думаешь, что сейчас этот гребаный петух делать будет? – вместо ответа, повернувшись к журналисту и весело глядя на него, спросил бывший офицер угрозыска.

– Ну, не знаю, отходить от общения с тобой будет.

– Я тебе скажу, что он делать будет, – ткнув трубкой в грудь Евгения, Марков принялся предрекать действия народного избранника. – Во-первых, действительно успокоится. А во-вторых, когда у него это получится, он бросится звонить владельцу «100 удовольствий», плюнув на все мои советы.

– Почему? – заинтересовавшись, задал еще один вопрос Соколов.

– Потому что Штыка он сейчас боится меньше, чем нас. Он видит в нем пока сообщника, который до этого уже один раз помог ему выпутаться из дерьмового положения, а мы вроде как опять хотим его туда засунуть. Думать логически он не будет. В этом я уверен на сто процентов. А едва он расскажет Штыку о нашем визите, как тот скорее всего примет решение избавиться и от нас, и от Онищенко. Он для Штыка такая же угроза, как и тот для него. Чуешь?

– Чую, – понятливо кивнул головой журналист.

– Наша задача – этого не допустить. И единственный способ, который я вижу, так это известить Антона Петровича о местонахождении интересующей его личности, то бишь Онищенко Петра Егоровича.

После столь подробного объяснения он набрал служебный номер подполковника. Трубку долго никто не брал.

– Вот невезуха! – в сердцах Марков прибавил к своей реплике еще крепкое выражение, затем опять набрал номер. Результат оказался тот же. – Ладно, что делать! Не охранять же его до вечера! – передавая трубку владельцу, Александр не спеша спустился со ступенек и зашагал к машине. Соколов не отставал.

– Куда теперь? – поинтересовался он у Маркова, севшего на свое место за руль.

Поедем полюбуемся на тот склад продовольственных товаров, за который так рьяно сражался Штык. Чует мое сердечко, не просто так пер он на народного избранника, как танк на вражеский окоп.

Лихо крутанув баранку, он выехал на мост через железнодорожный переезд, и они покатили в сторону Елшанки, где и находился вышеозначенный объект.

– Смотри, как ты думаешь: что это такое? – Марков-старший кивнул в сторону приземистого сооружения, недавно выкрашенного в желтый цвет. Двухэтажное здание было обнесено бетонным забором, по верхнему краю которого в два ряда бежала колючая проволока.

– Даже и не знаю, что сказать, – задумчиво покачал головой Евгений, – больше всего на армейскую гауптвахту похоже.

– Точно, – подтвердил бывший капитан милиции, – пойдем знакомиться.

Он решительно направился к скучающему охраннику. Через сетку было видно, что габаритному мужику вовсе не до них. Он со своим товарищем играл в нарды.

– Вы не подскажете, где здесь оптовая база? Тут где-то продовольствие должны продавать. Вот, сказали ваш адрес, – простодушно-наивным тоном поинтересовался Марков.

– Ничем здесь не торгуют! Склад тут! – окинув недружелюбным взглядом непрошеных гостей, ответил бугай, вставая со своего ящика, который он приспособил под стул.

«Удивительно, – невольно мелькнула у Соколова в голове мысль, – как он не развалится под такой тушей?» Вслух же он сказал:

– Извините, а поблизости нигде оптовки нет?

– Не знаю, – отрезал угрюмый тип, поглядывая с неприязнью на обоих мужчин. Потом демонстративно повернулся к ним спиной, показывая, что разговор окончен.

Маркову с журналистом ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Они уже подошли к «жигуленку», как услышали приближающийся звук грузового автомобиля. Этот звук заставил обернуться обоих товарищей. Здоровая «Колхида», поднимая клубы пыли, мчалась по направлению к таинственному складу. У ворот водитель притормозил и дважды коротко просигналил. Бугаи откатились в сторону, пропуская машину во двор. Едва задние колеса миновали черту пробега нижних роликов длинной створки ворот, как та тут же начала путь в обратном направлении, будто охранник опасался, что кто-нибудь еще вместе с тяжелой машиной следом ворвется на территорию вверенного его бдению объекта. Мужчины еще раз переглянулись, сели в «жигуленок» и отправились в центр города.

– Куда теперь? – спросил старшего товарища журналист.

– Я, наверное, заеду к Горюнову, а ты поезжай-ка к себе в редакцию. Готовься спокойно к командировке.

На том они и порешили.

Лере надоело предаваться ничегонеделанию, и она отправилась на стоянку узнать судьбу своего автомобиля, оставленного ею на стоянке недалеко от дома. Свою собственность Валерия нашла в полной сохранности и порядке. Заплатив сонному сторожу, она с удовольствием уселась на водительское сиденье и завела двигатель. Как часто с ней случалось, неожиданно пришла идея, требующая немедленного воплощения в жизнь. Она завела двигатель и, вырулив со стоянки, направилась в сторону моста через Волгу.

Штык метался по кабинету, не находя себе места. Любой, кто хорошо знал Альберта Викторовича, сразу бы сказал, что он в бешенстве.

– Ты понимаешь, что это значит?! – рычал он на своего зама, а тот стоял по стойке «смирно», боясь шелохнуться.

– Фотографа ты упустил – раз, проститутку до сих пор не нашел – два.

В душе Толян возмутился: Валерией Марковой шеф занимался сам, но вслух говорить этого не стал.

– Слушай, что ты сейчас сделаешь, – уперев в бывшего боксера тяжелый взгляд, медленно произнес Штык. – Ты сейчас позвонишь Онищенко и скажешь, что мы вычислили его визитеров. Скажешь, что надо приехать к нам, опознать их – те или не те. Спокойно говори, не спугни его! Мне нужно, чтобы он сюда обязательно приехал. Все, свободен! Да, ты знаешь, что там у Сазана?

– В больнице лежит, – доложил Анатолий, – почти при смерти.

– Кретин ты! – беззлобно обозвал подчиненного Штык. – Надо, чтобы он лежал не в больнице, а в могиле! Ты понял?

– Понял, – подобострастно глядя на шефа и уже в дверях круто развернувшись, ответил зам.

– Груз пришел? – уже спокойным тоном спросил Альберт Викторович бывшего боксера.

– Да, мне совсем недавно отзвонили.

– Ну, хоть что-то, слава богу, нормально сделать сумели, – проворчал он, мрачно поглядывая на торчащего в дверях молодого мужчину, – все, свободен!

Как только тот закрыл за собой дверь, он набрал номер.

– Владлен Маркович? – Губы Альберта Викторовича растянула резиновая улыбка. Глаза же его совсем не улыбались, а, как две испуганные мыши, шныряли взад-вперед. – Как ваше драгоценное?.. Да, все сделал. Сегодня-завтра обработаем, и вперед в путь-дорогу! Хорошо, хорошо, непременно…

Сложив трубку сотового, он облегченно вздохнул.

– Рашид Зарифович, дорогой! Рад тебя слышать! – Владлен Маркович развалился в шезлонге, разговаривая с абонентом. Свободной рукой он отрывал от большой кисти спелые виноградины и не спеша поедал их. – Как наши дела?