Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры - Нелли Мартова

Она не хотела больше ничего делать, но тело отказывалось слушаться. Лицо само корчило дурацкие рожи, кулаки складывались в заправские кукиши, руки строили «длинный нос» и залихватски упирались в бока. Только об одном удалось ей договориться со своим телом – не показывать всей площади задницу, обтянутую золотистыми колготками. К Инге стекался народ. Одни смеялись, другие тыкали пальцами, третьи качали головами, она ловила укоризненные, осуждающие, поощрительные, веселые, равнодушные взгляды. Нет, не взгляды – она ловила чужие эмоции и впечатления, как бабочек сачком. И от этого площадь раскрашивалась новыми, непривычными красками, раскачивалась, плыла разноцветными волнами, и было этих ощущений так много, что казалось, она сейчас взорвется, потому что не может впитать в себя их все. А люди все шли и шли, многие клали десятки, монетки, иногда сотни и полтинники. Один раз ей даже пришлось спуститься и наполовину опустошить коробку, потому что деньги в нее уже не помещались. Она сложила купюры в ридикюль, прикинула на глаз сумму и усмехнулась: может, ну ее к черту, профессию преподавателя и переводчика? Так, глядишь, и на возврат долга Тараканищу наскребет, жаль только, что зима скоро.

Инга не отдавала отчета, сколько времени она уже стоит на тумбочке и как долго раскачивается перед ней в едином порыве площадь-толпа, и только постепенно ощущала, как наваливается тяжелая, давящая усталость. На город накатывались сумерки, накрывали шумную сцену мягким темным занавесом, и люди потихоньку начали расходиться. Инга уже решила заканчивать и как раз собиралась слезть со своего постамента, когда услышала:

– Ты посмотри, какая красотуля. Эй, золотце, тебя как зовут?

Вслед за вопросом последовал дружный гогот. Инга скосила глаза – компания подростков, не то школьников-переростков, не то пэтэушников. В руках – банки с коктейлями и бутылки с пивом, половина курят, половина сплевывают себе под ноги каждые пять секунд.

– Ты чего молчишь? Тебя папа с мамой не учили, что, когда спрашивают, надо отвечать?

Инга замерла, застыла и вправду стала статуей. Это же все глупость, открытка, можно просто взять и вернуться в свою уютную комнату, где нет никого, кроме нее и Павлика. И тут же в животе похолодело – это не игра, не открытка, она на самой настоящей улице, и вступиться за нее некому. Ой! Она едва сдержала стон – вот козел, ущипнул ее за бедро!

– Смотрите-ка, не шевелится. Санек, кинь ей десятку, – скомандовал самый старший, небритый парень в кепке набекрень.

Санек кинул купюру, Инга механически, с трудом двигая ногами, присела в строгом поклоне, тут же выпрямилась обратно, обхватила невидимый шар и снова замерла. Пока приседала, оглядела мельком улицу – совсем недавно здесь прогуливалась пара милиционеров, а теперь их, как назло, нигде не видно.

– Куколка! А если мы тебе сотню дадим, отсосешь? – спросил кепчато-небритый и гаденько усмехнулся.

– Гы, с детства мечтал фею трахнуть, – подхватил кто-то сзади.

У Инги вспыхнули щеки. Хорошо, что под гримом не видно, как они покраснели. Парень бросил в шляпу сотенную купюру. Инга машинально, не отдавая себе отчета, сложила ноги в реверансе, наклонила голову и снова выпрямилась.

– Дура отмороженная. Ну ее на фиг, – махнул рукой Санек.

– Погоди, – остановил его небритый. – Золотце, ты не поняла? Мы тебе за что сотню дали? Давай спускайся, а то хуже будет.

Инга еще раз с надеждой оглядела площадь. На них никто не обращал внимания. На нее навалилась тяжелая, отупляющая беспомощность. И тут же стукнуло изнутри, как будто сердце хотело вырваться наружу: разве она не этого ждала? Вот он, подходящий момент, чтобы открыть ридикюль. Кристофоро Коломбо, это случится прямо сейчас или уже не случится никогда.

Ничего не вышло. Софья сразу поняла это, как только увидела пустую клетчатую скатерть в бурых чайных пятнах и засохших крошках. Сегодня тетя Шура не была расположена к гостеприимству. Кстати, самой ее нигде не было видно. Разве так бывает – заглядываешь в визитку, которая зовет тебя настойчиво, как почтовая программа, сообщая о новом письме, а там никого нет?

Софья водила пальцем по клеткам, машинально давила крошки и размышляла. Интересно, отчего люди всегда уверены, что знают, как будет лучше для их родственников? А что, если они ошибаются? Любопытно, какой он – племянник тети Шуры? И может ли в принципе человеку нравиться профессия системного администратора? Софья никогда не понимала, как можно любить, к примеру, бухгалтерию, приходила в ужас от одного вида сметных расчетов или чертежей с цифрами, а программирование, с которым пришлось вскользь столкнуться в институте, и вовсе считала чертовщиной и тарабарщиной. По ее личному опыту, не может быть во всем офисе более недружелюбного и замкнутого типа, чем системный администратор. Даже в веселом и дружном коллективе универмага, где она работала в подарочном отделе, сисадмина она слегка побаивалась, он вечно ворчал по малейшему поводу и всегда был чем-то недоволен. И хотя обычно она интуитивно ощущала внутреннее настроение людей, админ оставался для нее загадкой, она так и не понимала, ворчит он по-настоящему или прикидывается.

– Пуф, вот она, красавица, тут как тут! – Софья вздрогнула от оклика.

В этот раз тетка явилась в огненно-рыжей жилетке, под цвет всклокоченных волос.

– Ох, знала ведь я, что ничегошеньки у тебя не получится! Надо было к Катерине пойти, ну так она и запросит взамен черти-знает-что! Ладно, еще не поздно.

– Совсем ничего не получилось? – зачем-то уточнила Софья.

– Твоя открытка ни черта не работает! Фу, полная халтура. Обычный кусок картона.

Врет, ей-богу, врет – сразу понятно, даже здесь, в Меркабуре, пусть пальцы не чувствуют, но голова-то у нее есть! Вслух Софья сказала:

– Не может быть такого! Просто не зацепила, наверное, вы ведь мне ничего не рассказали про вашего племянника.

– Тетя Шура лучше знает! – Она хлопнула по столу широкой ладонью, аж крошки дружно подпрыгнули. – И не спорь со мной, так-то.

– В таком случае я хочу забрать ее обратно и проверить, – сказала Софья.

– Ну вот еще! Некогда мне. Я к тебе со всей душой, а ты мне – халтуру. Говорю не работает – значит, не работает! – Она достала из кармана жареный пирожок в засаленной бумажке и смачно откусила.

– Не имеете права. Или возвращайте мою открытку, чтобы я сама убедилась, что она не работает, или давайте обменную.

Софья, выражаясь языком детективов, блефовала. Она почти ничего не знала о правилах обмена открытками, но интуиция подсказывала, что тетя Шура именно этим и пользуется. Обычно Софья не умела настаивать на своем и легко сдавалась, но тут вдруг ясно почувствовала, что может надавить.

– Тетя Шура, я пока по-хорошему прошу вас вернуть мне мою открытку, – твердо сказала она. – И не вздумайте что-нибудь в ней испортить, я прекрасно ее помню.

Тетка замерла с недоеденным пирожком в руке и уставилась на Софью с таким видом, как будто собиралась сделать из нее очередной пирог. Потом вытерла руки об скатерть и проворчала:

– Пуффф… Ну черт с тобой. Завтра передам, заберешь так же, как отдавала.

Не успела Софья опомниться, как скатерть поплыла пятнами перед глазами, и ее разом вынесло обратно. Настроение вконец испортилось. Опять ничего не вышло. Это она поначалу думала, что не очень-то рассчитывала на тетку, а теперь, когда осталась всего одна визитка, ей стало невыносимо грустно.

Она полезла в сумочку. Странно, но ажурной визитки нигде не было. Не может быть! Не могла же она ее потерять! Наверное, оставила на работе, в столе, где она иногда украдкой перебирала свои сокровища.

Ну и хорошо. Последний шанс нельзя так же глупо провалить. Надо обязательно сделать страницу для альбома и все как следует обговорить с Надеждой Петровной. Конечно, с открыткой для Димы она ей подсказывала, но пацан ее все-таки наколол! Жаль, не возьмешь ее обратно и не проверишь – она рассчитана на определенного человека, вряд ли найдется другой такой любитель Феллини, которому предстоит важное собеседование. В глубине души Софья была уверена, что это именно ее листовка заставила Диму отказаться от работы. Она и сама толком не знала, как открытка должна была сработать, но чувствовала, что в последней записи в блоге Димы и ее собственном ощущении офиса звучала общая мелодия, как если бы они в две руки играли одну композицию на фортепьяно.

Всю ночь Софья не спала, ворочалась с боку на бок, беспокоилась из-за потерянной визитки и несработавшей открытки для тети Шуры. С утра она перерыла все бумаги в столе, но визитки нигде не было. Потом она выскочила ненадолго в проходную – забрать обратно открытку у той же хмурой девушки, а когда вернулась, решила еще раз перерыть сумочку. Странно, но ажурная визитка нашлась на своем месте, среди остальных. Почему она вчера не смогла ее найти? Может, она приклеилась сзади к карточке тете Шуры? Софья не стала ломать голову, больше всего ее сейчас интересовала открытка. Она была, пожалуй, самая простая из сделанных ею – почти чистый лист чуть желтоватого картона. Заголовок был составлен из печатных букв, вырезанных из гладких журнальных страниц, как составляют письма с требованием выкупа в криминальных фильмах. А слова из них складывались простые, типично офисные, канцелярско-бюрократические: «Должностная инструкция». Снизу черной тушью нарисована круглая печать, буквы по кругу сообщали: «Соблюдай меня!» Зацепки Софья сделала сразу две, чтобы подействовали наверняка. Самая примитивная должна была привлечь внимание практически любого – половинка сотенной купюры как бы случайно приклеилась к самому краешку страницы, словно лист был в нее вложен. Хотелось перевернуть страницу и увидеть там второю половинку или вовсе отцепить купюру, но это была всего лишь половинка, причем приклеенная весьма и весьма надежно. В другом уголке специально в расчете на системного администратора Софья прилепила наклейку с надписью «Designed for Microsoft Windows XP», которую с трудом отодрала от своего ноутбука.