Юность Лагардера - Поль Феваль

Однако на борту его ожидало разочарование. Едва только де Сов ступил на палубу, как товарищи связали его. На него надели наручники, сковали ноги, а затем подняли и, словно бездушный груз, потащили в межпалубный отсек, где сбросили на пол подле каких-то тюков. Он все еще считался товаром — хотя и умеющим говорить.

Миртиль через Кокбара продала морским разбойникам еще одного простофилю, вот и все!

Вскоре Оливье де Сов услышал, как захлопали на ветру паруса, заскрипел корпус судна — и «Звезда морей» вышла в открытое море. Легкая зыбь пробежала по воде, корабль мягко покачивался на волнах…

Так продолжалось двое суток. Оливье приносили еду и питье, но не удостаивали ответом ни один его вопрос.

Однако его час близился.

К концу второго дня «Звезда морей» застонала, накренилась и принялась как маятник раскачиваться из стороны в сторону. Ветер крепчал. Он хрипло завывал, временами срываясь на злобный визг. Предчувствие не обмануло молодого человека. Надвигался жестокий шторм. Вскоре его вместе с тюками стало швырять по всему отсеку, и он с огромным трудом увертывался от опасных ударов не прикрепленного груза.

Никто даже не вспомнил о пленнике. Офицеры сгрудились на мостике, а большая часть корсаров, никогда по-настоящему не любившая моря, попряталась в кубрики, жестоко страдая от качки.

Парусник, словно обезумев, галопировал по волнам.

Около полуночи в межпалубный отсек спустился человек; с его одежды ручьем лилась вода, а в руке он держал потайной фонарь. Он искал Оливье. Шевалье де Сов узнал капитана Турмантена и окликнул его. Капитан вынужден был опуститься на колени и прокричать Оливье в самое ухо (иначе его слова тонули в штормовом грохоте):

— Я пришел освободить тебя! В такую погоду всегда не хватает матросов, и мы вспомнили о тебе. Ведь ты, как я знаю…

Короче говоря, спустя несколько минут Оливье де Сов уже расправлял затекшие члены. На душе у него было и горько, и радостно: предстоящие испытания ничуть не страшили молодого человека, напротив, они давали ему возможность наконец-то проявить себя в настоящем деле.

Вцепившись, чтобы не упасть, в протянутый вдоль палубы канат, Турмантен прокричал:

— Огромная волна смыла двоих мальчишек-юнг и троих марсовых! Сейчас я представлю тебя капитану… Он найдет тебе применение…

Командовал «Звездой морей» бретонец из Сен-Мало по имени Эрве Каривен. Сейчас он стоял у штурвала. Это был человек огромного роста, настоящий великан. Его седые волосы и длинная белая борода развевались по ветру. Взгляд его был суров, лоб пересекали три глубокие вертикальные морщины. Два фонаря скупо освещали лицо капитана.

Каривен смерил новичка оценивающим взглядом.

— Что ты умеешь делать? — спросил он.

— Все, — спокойно и уверенно ответил Оливье. Эрве Каривен сплюнул в знак то ли презрения, то ли глубочайшего сомнения, а потом расхохотался, держась руками за бока и согнувшись пополам.

— В таком случае, малыш, может, ты сразу займешь мое место?

— Как вам будет угодно.

Бросив суровый и даже злобный взгляд на бесстрастного и самонадеянного выскочку, капитан приказал:

— Тогда давай, становись за штурвал, дьявол тебя подери, а я передохну!

Минут десять Эрве Каривена одолевало сильнейшее беспокойство за судьбу корабля. Своего старшего помощника он давно уже послал ко всем чертям, и тот больше не показывался ему на глаза. Капитан тревожно смотрел на стаксель[39], который из-за яростного ветра так и не удалось взять на гитовые[40].

Оливье понимал его волнение.

Мачта могла не выдержать порывов ветра и сломаться; падая же, она опрокинет корабль или пробьет дыру в его корпусе.

Турмантен был храбр, воистину храбр, ибо, не будучи моряком, он честно признавал собственную бесполезность в эту штормовую ночь. Вцепившись в перила капитанского мостика, он стоял возле Оливье, стойко встречая каждый новый поток воды, обрушивавшийся на палубу и всех тех, кто на ней находился, и думал: «Капитан, пусть он даже ничего не смыслит в морском деле, обязан быть примером для своих людей…»

Как описать эту адскую ночь?

Ветер сорвал паруса с мачт «Звезды морей», словно это были носовые платки, небрежно развешанные на веревке неосторожной прачкой. Марсовые не успели закрепить ни единого паруса, и теперь бриг стал игрушкой моря и ветра, которые словно сговорились объединить свои усилия в борьбе с ним. Однако справиться с кораблем они так и не смогли, ибо, попав в искусные руки Оливье де Сова, он то отдавал себя на милость яростным волнам, то, повинуясь штурвалу, летел на крыльях ветра, не давая последнему потопить себя.

Стуча зубами от холода и волнения и прилагая все усилия, чтобы его, словно перышко, не подхватили и не унесли буйные волны, капитан Турмантен не переставал восхищаться беспримерным мужеством своего слуги.

«Настоящий морской волк!» — думал он.

…Куда-то запропастился капитан Эрве Каривен. Старший помощник так и не появился. Буря была столь сильна, что никто из матросов не отваживался добраться до мостика.

Воистину, это была ужасная ночь! Ночь страха!

В кубрике «Звезды морей» шатались, падали, не в силах удержаться на ногах, и катались по полу корсары Берегового братства: охваченные ужасом, они вручали свои души Богу, шепча «Pater» или «Ave»[41].

Наконец занялась заря; над Атлантикой забрезжил серый и печальный свет, косые лучи солнца легли на бурлящие зеленые волны.

И тогда — впервые с той минуты, как он взял в руки штурвал — шевалье де Сов заговорил. Он сказал:

— Шторм скоро стихнет!

Турмантен быстро перекрестился.

Как и все остальные, он уповал только на милость Неба и теперь благодарил Его за спасение.

Спустя два часа с помощью нескольких оставшихся в живых марсовых Оливье поставил корабль в дрейф, то есть повернул его боком к встречному ветру, и стал ждать дальнейших событий.

Как и предсказывал молодой человек, буря действительно стихала, и вскоре уже можно было подводить итоги этой страшной ночи.

Корабль лишился Эрве Каривена, его помощника, боцмана, двух юнг и трех марсовых… Таким образом «Звезда морей» осталась без капитана. Турмантен положил руку на плечо Оливье и произнес:

— По праву, какое дает мне мое звание, я поручаю тебе корабль… На борту нет никого, кто был бы более достоин такой чести и так бы разбирался в морском делег как ты!

И, повернувшись к пиратам, собравшимся вокруг, капитан пояснил:

— Этот человек лишь недавно поступил на службу, но все время, пока продолжался этот ужасный шторм, он не выпускал из рук штурвала «Звезды морей». Мы обязаны ему жизнью, и до самого нашего прибытия на Тортугу вы будете оказывать ему надлежащее почтение и повиноваться как капитану корабля.