Плакса - Владимир Николаевич Малый

- Как минимум, - отозвался Карл, - просто идите домой и сидите там, пока вам не разрешат выйти. Как максимум – оставь нам эту придурочную (кивок в мою сторону) и, опять-таки, иди домой.

- Я смотрю – вы все пришли без оружия, - никак не отреагировал на требования Карла Эдвардс.

- Все верно, - кивнул головой главарь окруживших нас хмурых людей, - хоть вы и не принадлежите ни к какому клану, вашу кровь мы проливать не станем – справимся без оружия.

- Что ж, - сказал Эдвардс, отстегивая пояс с ножнами и вынимая из-за голенища сапога нож, - посмотрим, как это у вас получится!

И начался настоящий замес!

Прежде, чем Пройдоха успел поднять в воздух тучу пыли, которую он зачерпнул в пригоршню, опуская оружие на землю, я уже с чисто женским коварством, на которое имел сейчас все возможные права, познакомил пах одного из «подростков» с носком моего ботинка. Нога, наносившая удар, еще только направилась к земле, а вторая уже впечатывалась снизу вверх в подбородок следующей недоросли. Благо эти двое стояли плечом к плечу, перекрывая нам путь назад.

На том эффект внезапности был исчерпан, и конкретно мне стало чуть менее весело. Тело Экуппы могло перемещаться раза в полтора быстрее моего прежнего, и это был несомненный жирный плюс. Но вот ее вес и общая хрупкая субтильность в купе не позволяли в бою ставить нормальные, привычные для меня блоки и наносить серьезный урон. Приходилось либо уворачиваться от ударов, либо вообще уходить подальше с линии атаки противника, огрызаясь быстрыми сериями из трех-четырех слабеньких ударов. На тренировках здесь я набивался пальцы, но не уделял внимания закатыванию кулаков, поэтому вскоре кожа на костяшках оказалась сбита и кровь уже начинала капать на пыль дорожки.

По началу, нападающие не сориентировались и мешали друг другу. Каждый хотел первым отправить меня в нокаут и помочь товарищам разобраться с Пройдохой. Мне это было на руку. Одного я успел угостить своим маленьким кулачком прямо под здоровенный кадык, а второму угодил носком спасительного для меня башмака в незащищенный мышцами пресса низ живота. Так получилось, что удар пришелся точнехонько в мочевой пузырь, и тот не вынес подобного с собой обращения.

Итого, минус четыре противника в первые секунды боя, и только сбитые в кровь кулаки да испарина на лбу в остальное время драки.

Конечно, если верить спортивным комментаторам моего мира, общий тоннаж ударов тоже играет роль, поскольку имеет особенность накапливаться, но я пока ничего подобного не замечал. Разве что два особо крупных агрессора заметно прихрамывали, из-за того, что я успел стукнуть каждого по лодыжке.

Смотреть приходилось сразу во все стороны, как это обычно случается, когда противников больше трех. Поэтому толком понять, как там дела у Пройдохи, я мог только на слух. И, исходя из того, что мне удалось услышать, Эдвардс еще дрался.

Сначала я обрадовался этому, понимая, что он, как минимум, еще в сознании, а потом слегка взгрустнул. Получалось, что у него там соперники тоже не лыком шиты, и мне, скорее всего, придется срочно что-то придумать, чтобы разобраться с моими низкорослыми противниками.

Хорошо, хоть борьба в этой местности была не в почете, иначе меня бы уже давно сбили с ног и тупо задавили бы числом и массой. А так у меня еще были какие-то шансы.

Скажубез ложной скромности, что даже будучи вполне физически сильным человеком, я порой активно интересовался видами боевых искусств, где было принято не столько применять свою силу в бою, сколько использовать силу противника против него же самого. Практиковал я подобные занятия мало и со скрипом, потому что был относительно медленным и неповоротливым. Поэтому сейчас, обладая теоретическими знаниями и нужной конституцией, я, все же, больше импровизировал, чем действовал уверенно, отточено и расчетливо.

Когда мужики поняли, что толпой только мешают друг другу, они начала атаковать по одному или парами. Пока они не эволюционировали до троек и четверок, я сделал финт ушами.

Провалив одного из самых низкорослых нападающих, я резко с ним сблизился и очень быстро взял руку на болевой прием прямо в стойке. Он ожидаемо нагнулся к земле, но был остановлен на полпути моей ладонью, улегшейся на его покатом лбу, в то время как пальцы уже нашли впадины его глазниц. Теперь я мог прикрываться им от атак его товарищей, водя его перед собой из стороны в сторону. Пока они были впечатлены таким поворотом событий, это у меня получалось. Но вскоре нападающие убедились, что делаю я это коряво и медленно, и снова кинулись в атаку.

Пришлось бросить своего пленного под ноги двум его подельникам, попутно вывихнув ему руку. Сам же я, пользуясь падением сразу двух противников, вырвался, наконец, из окружения!

При этом я оказался немного в стороне от разворачивающихся событий и увидел, что Пройдоха бьется всего с одним противником – тем самым Карлом. Остальные здоровые мужики лежа скучали в пыли в достаточно картинных позах.

Это открытие меня немного успокоило, и я, ожидая скорой поддержки, сам пошел в атаку на бестолково перегруппировывающегося противника.

Их оставалось шестеро, а это значило, что я обезвредил уже почти половину! А ведь я еще не использовал свой арсенал ударов коленями и локтями. Так что, пора показать этим недомеркам, чего я стою в ближнем бою!

Уверен, что Пройдоха присоединится к нашему спортивно-прикладному празднику уже через несколько секунд, раз уж он уже успел наглухо вырубить не меньше семи здоровенных мужиков.

Мое летящее колено остановило мужика и выбило из него воздух. Не давая врагу разогнуться, я обрушил на него правый локоть, а спать уже отправил боковым ударом левой ноги ни то в челюсть, ни то в шею. Отслеживать траекторию удара было некогда, потому что уже нужно было разрывать дистанцию сразу с двумя подоспевшими противниками. А, тем временем, экватор был пройден!

А после экватора мне на помощь тут же пришел его величество случай: уходя от атаки, я смог подбить ногу нападающего так, как совсем недавно сделал это с Эдвардсом. Мой противник всем весом упал на выставленную вниз прямую руку, которая тут же очень неестественно изогнулась в ту сторону, куда обычно руки по собственному желанию не гнуться, и послышался предельно неприятный хруст. Впрочем, его тут же заглушил крик этого растяпы.

Это что же получается? Так я могу