Разведка боем - Александр Быченин

Вынос тела был назначен на десять утра, к этому времени у дома покойного собралась порядочная толпа народу. В основном соседи, но было много сослуживцев из «мародерки», и отделение почетного караула с винтовками. Сами похороны ничем не отличались от принятого на многих планетах Федерации ритуала, смешавшего церковные и воинские традиции. Разве что батюшка отсутствовал как класс, но про это мне Михалыч еще вчера рассказал, и я не особенно удивился. А так все по канонам – вынос тела, речи над гробом, минута молчания, троекратный залп в воздух. В общем, проводили в последний путь.

Удивило еще, что кладбище устроено за пределами Периметра. Хотя чего тут удивительного? В деревнях испокон веку так заведено. Это в мегаполисах кладбища в каждом муниципальном районе, и могилы очень маленькие – как раз под урну с прахом и символический памятник. А в Чернореченске нравы простые, по старинке люди мертвых хоронят. По большому счету, что может кладбищу угрожать? Среди своих вандалов не водится, аборигенам безобразничать не дают, зверья крупного в округе давно нет. А в пределах Периметра место ограничено, уже тесно становилось народу – размножились за сто лет-то. И правильно – мертвые не должны мешать живым.

Ближе к обеду справили поминки в небольшой кафешке недалеко от Димонова дома, и на том простились с его родственниками – работу никто не отменял. Старшему Иволгину хорошо, он двое суток отдыхает, поэтому остался поддержать друга: как оказалось, родители напарников тоже приятельствовали. Ольга Сергеевна отправилась готовиться к смене, а Варвара умчалась на последнюю лекцию в универе. Мы же с Сашкой направились в Армейку, знакомиться, как он и обещал, с личным составом и особенно майором Волчарой – нашим непосредственным начальником в этом походе.

Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск

4 марта 2535 года, день

В Армейке со вчерашнего дня ничего не изменилось: проходная встретила приветливо поднятым шлагбаумом веселой красно-белой расцветки, а часовой даже не соизволил заглянуть в пропуска. Приелись мы тут, однозначно. Фырчащий «бобик» пронес нас мимо здания родной службы, и притормозил Сашка лишь у следующих ворот с электроприводом. Здесь дежурный своими обязанностями манкировать не стал – пропуска изучил вполне добросовестно. Вернув нам пластиковые карточки, старший наряда – молоденький лейтенант – махнул рукой куда-то за спину:

– Проезжайте! Вас ждут уже.

Я вопросительно глянул на Сашку, но тот лишь отмахнулся, сосредоточившись на управлении. Ну раз знает, куда едем, то и флаг ему в руки.

По территории покружить пришлось изрядно – такого хитросплетения пеноблочных заборов с колючкой поверху, боксов под технику и просто пакгаузов я давно не видел. На незабвенной базе Егерей, где я проходил стажировку, было нечто похожее. Я там только через пару недель освоиться сумел, а до того с проводником гулял. Но рано или поздно заканчивается все, в том числе и блуждание по закоулкам: Сашка лихо притер «бобик» к бэтээру с распахнутыми люками, в котором копошились техники. Сам бэтээр расположился перед воротами в огромный бокс, способный вместить еще как минимум тройку таких же монстров, но сейчас подозрительно пустой.

– Привет, орлы! – окликнул Сашка техников.

Один из них нехотя высунулся из люка и уставился на нас с сонным выражением лица.

– Чего изволите?

– Майора Волчару хочу!

– Слышь, Виталя, – толкнул технарь в плечо напарника, – совсем «мародеры» обнаглели, Волчару хотят. Обычно он сам всех подряд хочет и сношает в удобной позе. Гы-гы!

Сашка сначала побагровел, потом лицо его залила мертвенная бледность. Я еле успел перехватить его руку, потянувшуюся за пистолетом.

– Не реагируй, – шепнул я. – Начнешь нервничать, только хуже сделаешь. Эй, орлы! – переключил я внимание на техников. – Я гляжу, вы на субординацию и воинскую дисциплину кладете вприсядку. Нехорошо.

И голову к правому плечу склонил, чтобы левый погон лучше стало видно. Техник оказался не только наглым, но еще и глазастым. По крайней мере, глумливое выражение с морды убрал, да и тон сделал проще.

– Никак нет, товарищ капитан! – гаркнул он. – Майор Волчара в РМО ушел, дела у него какие-то там.

– Давно ушел?

– С полчаса назад. Скоро вернуться должен.

– Вольно, солдат! Спасибо за информацию. Мы подождем майора в боксе.

– Кто бы возражал, – буркнул под нос наглый «мазута», но я на такую мелочь внимания обращать не стал.

– Мы точно туда приехали? – поинтересовался я у напарника, когда мы выбрались из «бобика» и вошли в бокс. – Майор же вроде пехтура?

– Туда-туда, – успокоил Сашка. – Майор не пехтура, он ротный у «фортификаторов».

– У кого?

– У «фортификаторов», – повторил Сашка. – Мы так называем ребят из усиленного батальона, которые опорные пункты разворачивают. Они у нас отдельная боевая единица, так удобнее. Рота – три мобильных опорных пункта, соответственно три взвода личного состава с приданным автовзводом, три отделения по пять «шишиг». «Мазута» тоже батальонная, восемь бэтээров постоянно приписанных. В случае необходимости дополнительную броню привлекают со стороны. Но до сих пор своими силами обходились. Тут как раз из первой роты техника базируется. – Сашка решительно толкнул дверь небольшой кондейки, притулившейся у дальней стены. – Проходи, тут у майора приемная.

Я ждать второго приглашения не стал. За хлипкой фанерной дверью, по старой армейской традиции выкрашенной в зеленый цвет, обнаружилось небольшое помещение с продавленным диванчиком и парой табуреток. Здесь же стоял письменный стол, за которым восседал сержант зверской наружности.

– К кому? – рокотнул он, кося налитым кровью глазом.

– Пантелей! Сколько лет, сколько зим! – обрадовался Сашка при виде громилы. – К майору мы, к кому же еще.

– А, лейтенант… – Пантелей тут же потерял к посетителям, то есть к нам, всяческий интерес.

– Мы присядем, подождем? – уточнил Сашка.

– Да в кабинет заходите, – рыкнул сержант. – Что вы с товарищем капитаном будете тут торчать, как нашкодившие рядовые.

Я поймал Сашкин остерегающий взгляд, хмыкнул и проследовал за напарником. Кабинет у майора Волчары оказался совершенно обычным – примерно три на четыре метра, с окном, прорубленным в кирпичной стене бокса. Правда, выходило оно прямиком на пеноблок забора, опутанный колючей проволокой, но сам факт его наличия говорил о многом. Плюс кондиционер архаичного вида, я такие только в исторических фильмах из жизни полицейских начала двадцать первого века встречал. Но больше всего поразил стол – огромный, даже на вид тяжелый, выполненный из массива какого-то дерева. По фактуре не разберешь, какого именно, – стол был покрыт несколькими слоями зеленой краски, уже начавшей шелушиться и облетать. А вместо столешницы использовался кусок брони, явно вырезанный из корпуса бэтээра. Края всего этого безобразия заботливо обклеены бумажным скотчем – чтобы не царапаться, надо думать. Кресло же оказалось самым обычным – стандартным армейским, с минимальными удобствами, но предельно функциональным. Дополняли обстановку три трубчатых стула с мягкими сиденьями и ничем не примечательный двустворчатый шкаф. Нет, еще сейф имелся – типа «шкаф старинный, несгораемый». Весом чуть не в тонну. Где только доблестный майор это все отыскал… Этот вопрос я и озвучил, устроившись на стуле.

– Это боевые трофеи, – отозвался Сашка, по-хозяйски занявший кресло. – Наш Волчара большой оригинал. Стол добыл в экспедиции, не поленился дотащить до Чернореченска. Уж очень он ему понравился – сохранился прямо на удивление. Правда, потом от варварского обращения сам видишь во что превратился. А столешницу майор угробил во время грандиозной пьянки по случаю присвоения очередного звания. И приспособил эту железяку. Просто ничего более подходящего в тот момент не нашел. Так и прижилась. А шкаф несгораемый ему сам Соломатин подарил, раньше он у него в кабинете стоял.

– Понятно, – кивнул я, продолжив осмотр кабинета. – Ты что-то про «фортификаторов» рассказывать начал, когда нас гориллоид в приемной перебил.

– Это Пантелей, – еще раз довел до моего сведения Сашка. – Ротный старшина. Прапора ему не дают за буйство во хмелю, но и сержанта не снимают уже который год – в деле ему равных нет. А что вид у него такой суровый, так это издержки профессии. Ну и по наследству досталось – папа у него тот еще шкаф был. На самом деле он рубаха-парень, душа компании. Только поначалу его все почему-то боятся.

– А фамилия у него какая?

– Ты только не смейся, – попросил Сашка. – Тут через стенку слышно хорошо, обидеться может. Крохин его фамилия.

Да уж! Но вроде сдержался, звук, вырвавшийся из глотки, за смех мог сойти лишь с очень большой натяжкой.

– Так что там про «фортификаторов»?