Дьявольское желание - Лори Макбейн

— Хочешь меня, Элисия? — полушепотом произнес он, покрывая ее лицо поцелуями, и замер в ожидании ответа.

Элисия повернула голову. На этот раз она искала его губы, отдаваясь ему во власть жгучим, проникновенным поцелуем, который становился все глубже и жарче, пока он не отстранился, хрипло требуя ответа:

— Ты меня хочешь? Скажи, что желаешь меня! Или я должен тебя оставить?

— Нет, — едва смогла простонать Элисия. — Я хочу тебя… Алекс.

Ее слова словно воспламенили его.

— Ах, дорогая, скоро ты на самом деле станешь моей… моей леди не только по имени. Я растопил лед, за которым ты пряталась. Неужели ты надеялась обмануть меня, когда даже волосы твои пылают огнем, а глаза бросают вызов прийти и овладеть тобой? О, миледи, скоро ты пожнешь плоды своей красоты.

— Ты — дьявол, — прошептала Элисия, сознавая, что потерпела сокрушительное поражение.

— Да, миледи… и я испытываю к тебе дьявольское желание.

Он вновь задвигался, вжимаясь в нее, раздвигая ее бедра, и вошел, сначала нежно, почти робко, пока она не ощутила резкую боль и затем нарастающее давление внутри себя. Однако казалось, что, слившись с ее телом, он полностью утратил самообладание и испытывал лишь всепоглощающую потребность удовлетворения.

Элисия лежала не шевелясь. Их дыхание слилось в одно. Его рука поднялась и обвила ее, вновь привлекая к мощной груди. Снова оказавшись под ним, она чуть напряглась, как бы сопротивляясь, но он не дал ей выбора:

— На этот раз, миледи, ты разделишь мое желание.

Она вновь ощутила уже знакомое давление внутри, и его твердое тело вновь прижало ее к постели. Но на этот раз, когда он задвигался, то пробудил в ней доселе неизведанные ощущения, которые лесным пожаром охватили ее тело. Задыхаясь, с громкими стонами, в безоглядном неистовом взрыве, который брал начало в самой глубине ее существа, она унеслась в мир восторга и наслаждения… наслаждения несказанного… почти до обморока. Словно обуреваемый демонами, он любил ее всю ночь напролет и к рассвету, казалось, стал больше хозяином ее тела и души, чем она сама. Элисия отдала ему все чувства, все силы… Алекс словно впитал в себя все ее существо, и когда оторвался от нее, ей показалось, что она сейчас умрет.

Тяжело дыша, заливаясь слезами, Элисия робко прильнула к его груди и уткнулась в нее лицом. Алекс посмотрел в ее глаза и нежно привлек к себе, ласково отведя со лба спутавшиеся локоны. Элисия опустила отяжелевшие веки и глубоко вздохнула, испытывая непривычное чувство уюта и умиротворения. С этим ощущением защищенности и покоя она обвила его шею рукой и погрузилась в блаженный сон.

Глава 9

Весь мир — театр.

Все женщины, мужчины — лишь актеры,

Их входы, выходы расписаны судьбой…

Элисия услышала позвякивание фарфора и столовых приборов и, сдерживая зевок, поглубже зарылась головой в пуховую подушку.

Горничная раздвинула тяжелые гардины, и шаловливый солнечный луч проник в полумрак спальни.

— Уже пробило одиннадцать, ваша светлость, — сообщила Люси, принимая из рук служанки тяжелый поднос с завтраком.

Элисия так и подскочила на постели. Больше одиннадцати! Быть этого не может. Она поглядела на миниатюрные часы, стоящие на каминной полке, и недоверчиво потрясла головой. Наверное, спала как убитая. Никогда раньше такого с ней не случалось. Она собралась сесть, но тут же спряталась под одеяло, ощутив свою наготу. Густо покраснев, Элисия оглядела комнату и увидела свою ночную рубашку, свисающую с изящного золоченого стульчика; небрежно брошенный рядом халат спадал на ковер.

Люси перехватила ее смущенный взгляд и, поставив поднос, подала Элисии белую постельную кофту в оборочках, тактично заметив, что сегодня зябко и миледи, наверное, захочется одеться потеплее. Элисия благодарно сунула руки в кофточку и с преувеличенным усердием принялась завтракать, заталкивая в себя воздушный омлет, пока Люси не удалилась из комнаты. Только тогда Элисия посмотрела на закрытую дверь между покоями Алекса и своими. Неужели она и правда вчера была в его комнате? Алекс… Теперь она могла произнести его имя без запинки, не спотыкаясь.

При мысли о том, что произошло между ними минувшей ночью, Элисия почувствовала, как заливается краской до корней волос. В тот колдовской час после полуночи, который, казалось, растянулся на целую вечность, ей надо бы ненавидеть его за это… но она не могла. Он пообещал, что не станет принуждать ее, и не стал. Она добровольно отдалась его желаниям, почти сравнявшись с ним по их силе. Если честно, она не могла винить его в случившемся. Он наверняка оставил бы ее в покое, если бы она на этом настаивала… но она не хотела этого, она хотела совсем другого. Он поклялся пробудить в ней ответную страсть и добился своего: она желала его до боли. Ей никогда не приходило в голову, что женщина может испытывать такие чувства. Возможно, это было плохо… это желание, которое жгло ее изнутри. Любовью это чувство нельзя было назвать, любовь — нечто совсем иное. Любовь — это общение, взаимная теплота и дружба. Если бы они любили по-настоящему, они бы вместе смеялись, разговаривали, знали бы все друг о друге… А что, собственно, знала она о своем муже? По сути, ничего. Он был богат, у него не было родителей, был брат и, как он сам признавал, отвратительная репутация. Он мог быть жестоким, насмешливым, циничным и легко впадал в ярость. Нет, он, безусловно, не относился к тому типу мужчин, в которого она мечтала влюбиться, тем более выйти замуж. Элисия растерялась от нахлынувшей на нее сумятицы чувств.

Поднеся к губам тонкую чашку, она сделала глоток и с гримаской поставила на поднос горячий шоколад. Выбравшись из постели, Элисия сняла кофту и стала рассматривать в громадном зеркале свою обнаженную стройную фигуру. Она выглядела точно так же, как раньше… за исключением разве что нескольких лиловатых синяков на груди и плечах. Двигаясь по комнате, она ощутила у себя мышцы, о существовании которых ранее не подозревала. Она заметила, что взгляд ее снова и снова обращается к закрытой двери. Ей смутно припомнилось, как ее подняли на руки и куда-то понесли по утреннему холодному воздуху, из-за чего она заворчала, потому что из уютной, теплой постели ее поместили в другую, далеко не такую теплую. Теперь-то она была благодарна Алексу, что он вернул ее в собственную постель. Вызвав Люси, она надела халат и, запахнувшись поплотнее, подошла к окну. Из него открывался вид на море, все еще хмурое и неспокойное из-за недавнего шторма. Огромные валы легко, как игрушки, подкидывали лодчонки из соседней рыбацкой деревушки.