Ключ Эдема - Макс Кроу

В тот вечер она позвала Хасима к себе в комнату и подала ему бокал вина.

— Это нужно отпраздновать! — едва не пританцовывая, она налила и себе пьянящего напитка. — Поверить не могу! Ростки пробились сквозь камень, это ли не чудо?

— Прости, — Хасим держал бокал неумело и на вытянутой руке, будто тот был из раскаленного металла, — не хочу тебя оскорбить, но я не могу это пить.

— Не мог, — Элиана нахмурилась и подошла к нему, заглядывая в глаза, так похожие на собачьи: в них было понимание и чувство вины, готовность служить и сожаление из-за ограниченных возможностей в этом. — Тебе запрещала не вера, а ложь. Ложь, которую вбил в головы Рашид ад-Дин Синан, Старец Горы, вернее — ваш тиран и самозваный вождь.

Она видела, что от каждого слова тот морщится, рука сжалась крепче. В нем боролась преданность прежнему хозяину и новому. Пусть за последний месяц он многое узнал и переосмыслил, но навсегда забыть прошлое было невозможно.

— Что если смерть не перенесет тебя в райский сад? — спросила она, обходя вокруг него, — если после нас ждет лишь пустота и мрак, бездействие? И все, что мы можем получить хорошего либо плохого — только теперь, сейчас, пока мы дышим и чувствуем? О чем бы ты сожалел тогда? О глотке вина, которое не испробовал из-за страха?

Подумав, Хасим пригубил вино, нехотя, будто собирался на вкус распробовать смертельный яд. Чуть улыбнувшись, он заметил:

— Нет, госпожа. Я жалел бы совсем о другом.

Встретив его взгляд, Элиана нахмурилась и отошла.

— Осуши бокал и иди в город, найди себе женщин, пусть утешат твою плоть.

Бормоча под нос извинения, совершенно поникнув и желая немедленно провалиться сквозь землю, Хасим ушел.

Вернувшись к своему письму старику Натану, Элиана погрузилась в размышления. Ей поручили ответственную миссию, без подготовки, словно выбросили за борт лодки, ожидая, выплывет или пойдет ко дну. Отрадно было сообщать об успехе. Конечно, по ее словам трудно было понять, что гордость переполняет через край, но Элиана испытывала именно это.

Протянув руку к бокалу вина, она ощутила кожей легкое дуновение воздуха. Продолжив движение, она другой рукой выхватила находящийся на поясе небольшой нож и, бросив бокал назад, вскочила на ноги. Стекло разбилось вдребезги, кроваво-красное пятно разлилось по полу, намочив носки сапог незваного гостя, чье появление едва не осталось без внимания.

— Что-то тихо, пусто, — мужчина, стоящий напротив нее, опустил платок, прикрывающий нижнюю часть лица. Впрочем, она и так узнала его, по глазам. И этот шрам. Он словно метка, отделяющая невозвратное прошлое от безумного настоящего. — Кто же держит сторожевых псов на привязи? Или боишься, что руку откусят?

— Ну здравствуй, Закария, — натянуто улыбнулась она. — С чем пожаловал?

— Говорят, ты кое-что украла из Масьяфа, — он прошелся по комнате, непринужденно рассматривая скромную обстановку. — Знаешь, как поступают с ворами?

— Я знаю, как поступают с убийцами. Ты же встал на их сторону.

— Не я, Аллах привел меня к ним, — Закария остановился возле горящей свечи, затушил ее пальцами, сжав фитилек. — Ты снова и снова приносишь зло. Все, чего ты касаешься, предается тлену.

— Как и ты, — Элиана изобразила участие в голосе. — Я достаточно настойчиво тебя касалась, чтобы ты сгнил на месте. Но вот, гляди-ка, еще стоишь и бредишь наяву. Гашиш отравил твой разум.

Закария поднял на нее взгляд, полный злобы, но тут же на его губах появилась презрительная усмешка, а взгляд стал пренебрежительным.

— Да тебе и самой хорошо знаком его сладостный туман.

— Это в прошлом, — она медленно опустила нож, хоть и не выпускала его из руки. — Теперь я живу иначе. Уйди, и дай мне забыть тебя.

— Забыть? — он подался вперед, сверкнув глазами, — или ударить в спину?

Он вдруг забрал ее стул и сел на него, словно оседлал лошадь, сложил руки на резной спинке.

Глядя на него, Элиана испытывала страх. Именно страх, что было ей несвойственно, ведь уже долгие годы она почти ничего не боялась. С тех пор, как Басир обучил ее мало-мальски держать в руках нож, страх отступил, ему на смену пришла уверенность и жажда мести. Всем. Каждому. А сейчас сердце стучало так, что дышать было тяжело и больно.

— Это ваши твари убили Нур ад-Дина? — спросила она.

Вместо ответа он большим пальцем небрежно почесал уголок рта, хмыкнул.

— Глядите-ка, как собачья дочь за нашего султана переживает. Никак кормил ее с рук.

Вдруг откуда-то издалека ветер принес приглушенные крики. Сперва Элиана не обратила внимания, но спустя секунду поняла, что они доносятся из подвала. Там все еще обитали ее новобранцы, уже свободные, но скрываемые от мира. В испуге бросившись к двери, она была схвачена Закарией и отброшена назад. Ударившись о стул, девушка полетела на пол. Тяжелыми шагами ассасин шел на нее, словно намеревался растоптать, размозжить со всей накопившейся ненавистью. Она оттолкнула его ногой, но тут же была схвачена за щиколотку. От боли в суставе слезы брызнули из глаз. Ее рывком перевернули на живот. Впившись пальцами, как когтями, в волосы, несколько раз ударили головой об пол.

— Убивать крыс — дело неблагодарное, — прохрипел он ей на ухо, придавив тяжестью собственного тела. — Но если поймать одну, отрубить хвост и искалеченную отпустить обратно в стаю, другие добьют ее, и больше не вернутся. Вот и ты ползи, ползи…

На руку, в которой был нож, надавил каблук, и Элиана разжала пальцы. Но вывернув другую руку, впилась в лицо Закарии. Под ногтями оказались клочки его кожи. Боль от сильного удара по спине заставила ее замереть. Девушка не могла ни пошевелиться, ни закричать. Только дышать понемногу, через боль. Он снова схватил ее за волосы и еще сильнее ударил лбом о доски пола. Сквозь наплывающий черный туман она видела его ноги в сапогах, идущие к окну.

Элиана очнулась от собственного кашля. Дым проходил сквозь доски, набивался в легкие, выедал глаза. Стало жарко, очень жарко. Вокруг все заволокло дымом. Превозмогая боль в ноге и спине, она ползла вперед, цепляясь за пол сломанными ногтями и саднящими пальцами. Подтягивалась вперед к спасительному окну. Услышав скрип половиц, она вскрикнула. Если Закария вернулся, он добьет ее, и это будет милосердно. Не в силах защитить себя, она почти смирилась с неизбежностью смерти, но вдруг ее подхватили на руки и понесли туда, где воздух не был отравленный дымом. Вздохнув полной грудью, Элиана снова потеряла сознание.

Второй раз она пришла в себя, когда холодная вода пролилась на ее лицо. Открыв глаза, она с удивлением увидела сидящего рядом Хасима. Он умывал ее из миски. Его лицо было черным от сажи, одежда — в опаленных дырах. Она села с его помощью и осмотрела себя. Провернула ногой. Щиколотка ныла, но сустав уже был вправлен. Рука перевязана — ладонь горела от пореза, оставленного ее же ножом.

— Где мы? — спросила она, не узнавая стены вокруг.

— Это мой дом, — ответил он. — Давно я здесь не был, и нескоро думал возвращаться. Но идти нам больше некуда.

— Что случилось?

— Ваш дом сгорел.

Элиана медленно кивнула, ощущая, как мурашки бегут по коже.

— А новобранцы?

— Их сожгли, — ответил Хасим, отводя взгляд. — Заперли дверь, чтобы не вышли. Когда я пришел, все были мертвы, погребены под обвалившейся крышей. Теперь там пепелище.

Элиана почувствовала дурноту. Ей стало больно глотать, горло сжалось от невыносимой боли. Ее спасение можно считать чудом, но все те, кто только начал жить, только увидел окружающий мир без вранья, которым их питают, все они погибли в муках. И тот, кто виновен в этом, снова ушел безнаказанным.

— Что мы будем теперь делать? — спросил Хасим. Он смотрел на нее, ожидая ответа. Мужчина, воин, в два раза старшее ее, он ждал подсказки не от испуганной девчонки, а от наставника.

— Начнем сначала, — твердо произнесла она, поднимаясь, несмотря на боль. Подошла к окну и посмотрела на светлеющее перед рассветом небо.

Бухарест. Румыния. Наши дни

Ника смотрела на него так, словно ждала чуда. От него.

«И что же ты сделал?»

Предал ее. Предал, когда подыграл, когда заставил поверить, что сказка ожила. Герой спасает девушку и непременно влюбляется в нее. Как же иначе? Это ведь закон жанра, навязанный из детских сказок, с колыбели. Кто мог подумать, что он удерживал ее рядом, чтобы контролировать, чтобы не отдать Созидателям их добычу, чтобы не пришлось пустить пулю ей между глаз.

«И кто мог подумать, что ты такой добренький? Понравилась девчонка? Забыл, что на войне?»

Забыл.

Алекс прильнул губами к чашке и с огорчением ощутил пустоту. Кофе снова странным образом исчез. Когда только он успел выпить? И почему нет той бодрости, которую обещают в рекламе производители?

Протерев глаза, похлопав себя по щекам, он снова сосредоточился на экране планшета. Что-то ускользает от его внимания. Какая-то связь. Созидатели никогда не действуют на удачу, они работают по четкой схеме. Это их сильная сторона, но это же может их выдать. Как по трассеру можно отследить положение выстрелившего орудия, так и по событиям можно отыскать исходную точку — некие предпринятые Созидателями действия. И тогда понять, каков был смысл.