Будда - Гельмут Улиг

В своих странствиях Падмасамбхава проходит много стран. Он изучает медицину, астрологию и алхимию, знакомится с различными религиозными учениями, углубляется в тантры и книги по колдовству и вызыванию дьявола. С увеличением его знаний растет его власть. Им восхищаются, по одновременно и боятся.

В городе Сахор на северо-западе Индии он встречает принцессу Мандараву, появившуюся на свет в результате божественного оплодотворения. Принцесса становится не только его страстной поклонницей, но и возлюбленной. Когда царь узнает об этой связи, противоречащей монашеской заповеди, он приказывает бросить принцессу в яму с шипами, а святого сжечь на вертеле. Но огонь не достигает его. Даже его одежда остается целой. Снова, как в час его рождения, появляется лотос, и Падмасамбхава восседает на чудесном цветке как на троне в середине пламени.

Обращенный этим чудом царь отдает Падмасамбхаве принцессу в жены и поручает управлять своим царством. После того, как благодаря своим необычайным способностям Падмасамбхава убеждает всех врагов царя в бессмысленности планируемого нападения на свое царство и обеспечивает тем самым мир, он продолжает свои странствия в сопровождении Мандаравы.

С этих пор, как повествует легенда, Падмасамбхава выступает в многочисленных образах — как гуру, как колдун, как огненно-красный, вызывающий ужас демон, — часто в сексуальном соединении с одной из диких дакини.

Ламаизм знает, однако, Падмасамбхаву также и как великого писателя, о котором мы читаем следующее: «Многочисленные книги, которые он написал, он спрятал в мире людей, в небесных мирах и у священных змей, под водой морей и озер, чтобы сохранить первоначальные, нефальсифицированные учения для будущих поколений».

То, что Падмасамбхава является автором многих священных текстов, которые были найдены в течение столетий после его смерти, возможно, значительно способствовало его популярности до сегодняшних дней.

Падмасамбхава, видимо, был мужчиной такой силы духа и такого очарования, что мог повсюду привлечь на свою сторону не только могущественных правителей, но и народ и умел повысить свой авторитет с помощью колдовства и чудес. Интересно при этом то, что многие его чудеса соответствуют библейским легендам. Так, в Тибете при недостатке воды он ударом палки пробил в скале источник, о чем мы знаем как о чуде, совершенном Моисеем в пустыне Синай.

История обращения тибетского народа в буддизм и укрощение всех угрожающих стране и тиранизирующих ее духов и демонов становится в легенде свершением чуда благодаря духовной силе Падмасамбхавы. Великий гуру развил при этом все те магические силы, которые до сих пор относятся к действиям ламаизма. В них входят: преодоление смерти, воскрешение мертвых, хождение по воздуху, парение над землей, приближение к горам по воздуху. Мы назвали только некоторые из этих чудес, к которым просветленные ламы чувствуют себя способными и которые частично подтверждены европейскими путешественниками, посетившими Тибет, как, например, Александра Дэвид-Неель.

В Тибете Падмасамбхава высказал то пророчество, которое устанавливает непосредственную связь между ним и нашим временем и одновременно с темой нашей книги. Он сказал: «Когда полетит серебряная птица и лошади покатятся на колесах, тогда тибетцы рассеются как муравьи по всему миру, а учение Будды дойдет до самых отдаленных стран».

Много веков ломали голову над тем, что бы могло значить это предсказание. Ведь до второй мировой войны Тибет был самой закрытой страной на Земле. Сегодня мы знаем, что имеет в виду пророчество Падмасамбхавы. Оно между тем сбылось.

Глава XXIII

Тибет — буддийская судьба

С октября 1950 года, когда уже давно летала серебряная птица и лошадиные силы приводили в движение колеса, буквально ужасающим образом начало сбываться пророчество Падмасамбхавы. Большая часть тибетского народа, прежде всего его ведущие силы и многие ламы, среди них далай-лама, божественный царь страны, бежали в последующие годы от китайских завоевателей. Они рассеялись по всему миру.

Но они заботились также о том, чтобы исполнилась последняя часть пророчества. Они возвещали и возвещают в возрастающем объеме свой буддизм — который до последнего времени считался своего рода тайной религией — во многих странах, даже в тех, где о буддизме было практически ничего не известно.

Нет сомнения в том, что глубокое мировое участие в политической судьбе Тибета, его оккупации и подавлении китайцами объясняется прежде всего религией этой страны и приверженностью жителей к буддизму, а также бедствиями оккупации и изгнания.

Вряд ли можно представить другую такую страну, беженцы которой поддерживали бы такой тесный контакт с оставшимися в оккупации и эмигрировавший монарх которой, как далай-лама, мог бы стать фигурой интеграции всего парода внутри и за пределами страны.

Здесь проявляется несгибаемая сила религии, которую Китай напрасно пытается искоренить и которая сильнее, чем какая-либо другая, распространяется по всему миру в паше далекое от бога время; и это все без божественного образа отца, о котором возвещают три мировые религии, которые не смогли принести человеку ни понимания, ни добра, ни тем более спасения.

Какой же сильный импульс исходит от тибетского буддизма и его духовного руководителя далай-ламы. Многим он кажется Буддой нашего времени. И мы спрашиваем себя, где лежат источники этой силы и этого воздействия, которые сегодня ощущаются во всем мире.

Когда Тибет при царе Сронцзангамбо в VII веке стал буддийским, на то были в большей степени политические причины, чем религиозные. Речь шла об укреплении и распространении власти в стране, о подчинении родовых князей, которые опирались на священников унаследованных традиционных религий страны. Если бы речь шла о влияниях и переменах политики и Тибете, то, возможно, уже давно бы никто не говорил об этой стране на крыше мира. Она была бы частью Китая, как повсюду в мире определенная территория попадает под политическое господство чужестранцев, а ее народ — под иго оккупантов.

В Тибете с самого начала была другая ситуация. Этот народ нашел свою веру более тысячи лет назад: буддизм, пришедший из Индии и Непала, с которым он сросся, как со своего рода духовно-религиозной одеждой. Тибет, который существует, несмотря на все смуты и угрозы, в течение веков, имеет в буддизме свою родину, как и буддизм в своей особой форме тантризма-ламаизма нашел свою родину в Тибете.

Эти люди — это чувствуется при общении с каждым верующим тибетцем — имеют в буддизме свои корни. Он представляет собой жизненный элемент, который делает этот народ сильным и при всем его бедственном положении — довольным и счастливым.