Губитель максаров - Юрий Брайдер

Теперь светилось лишь то место, где в момент взрыва находилась Генобра. Что-то там тлело, что-то горело, что-то смрадно коптило.

Совершенно не пострадавшая Рагна змеей выскользнула из-под Окша и осторожно приблизилась к телу мамаши. Как и все максары, она прекрасно ориентировалась во мраке.

— Ну и фейерверк ты устроил! — произнесла она, сдирая (судя по звуку) с Генобры одежду и доспехи. — От клинка, похоже, ничего не осталось. От правой рученьки моей мамаши тоже. А так ничего серьезного. Дышит. Дергается. Жива, значит… Ползи сюда, не робей! Поможешь мне. Надо ее обезвредить, пока не очнулась.

Вдвоем они кое-как взгромоздили иссеченное осколками тело Генобры на ближайшую раму (причем Окшу приходилось действовать на ощупь), и Рагна за ковала все ее члены в кандалы. Свободным остался только правый ручной, надобность в котором отпала. Для пущей надежности бесчувственное тело еще и цепями опутали.

— Давненько я ждала такого момента, — сказала Рагна, закончив эти манипуляции, приличествующие скорее палачу, чем хрупкой девушке. — Теперь посмотрим, как моя мамаша ценит свой язык, уши и все остальное, что у нее еще сохранилось.

— Насчет языка ты поосторожней, — заметил Окш. — Если она ничего не скажет, считай, мы проиграли…

— Скажет… Заставим. — Неизвестно, чего в голосе Рагны было больше: убежденности или бравады. — А почему здесь так темно? Куда, интересно, подевались эти лупоглазые уроды? Они дождутся, что я велю запустить сюда собак-крысоловов.

Лемуры, перепуганные взрывом, запищали и засуетились. Вновь запылали факелы, вокруг был наведен относительный порядок, в жаровне затрещали дрова.

Генобра, распятая на раме, представляла собой зрелище не столько жуткое, сколько жалкое — пораженный кислотой глаз наполовину вытек, лицо покрывали глубокие язвы, вся правая сторона тела представляла собой одну сплошную рану. Впрочем, повреждения, смертельные для человека, максару были всего лишь плевыми царапинами — кровотечение прекратилось, ожоги уже подернулись нежной пленкой новой кожи, сердце и легкие работали без перебоев.

— Приступим. — Рагна схватила один из факелов и ткнула им мамашу в лицо. — Эй, не притворяйся! Давай поболтаем. Я ведь честно ответила на все твои вопросы. Очередь за тобой.

Генобра дернулась, заставив раму качнуться, и ее правый глаз раскрылся.

— Ты что, шлюха, затеяла? — прохрипела она, пуская изорудованным ртом кровавые пузыри. — Совсем с ума свихнулась? Пусть я сдохну сейчас, но и ты переживешь меня ненадолго!

— Живи, — сказала Рагна. — Убивать тебя никто не собирается. Прежней воли я тебе обещать не могу, но этот замок и все здешние слуги останутся за тобой.

— Ишь чего захотела! — Рама затряслась, а цепи и кандалы заскрежетали. — Моим добром завладеть! Распоряжаться вместо меня! Не бывать. этому! Лучше я сдохну, но не позволю тебе стать хозяйкой моих владений!

— Сдохнешь ты или нет, а просить у тебя благословения на вступление в законные права я не собираюсь. — Рагна повернула факел так, чтобы расплавленная смола падала в пустую глазницу Генобры. — Единственное, что мне от тебя надо, так это противоядие.

— Не дождешься! — крикнула пленница. — Хоть режь, хоть жги, а не дождешься! Сама знаешь, пытками максара не сломить. Вы искалечили меня, но это дело поправимое. Я знавала максаров, у которых все части тела, кроме головы, были чужие. А вот тебя, моя милая, спасти невозможно. И я очень надеюсь стать свидетельницей твоей смерти. Ждать-то недолго осталось. Сначала тебя раздует, как дохлую кобылу на жаре, а потом разорвет в клочья. Тогда мы останемся здесь на пару. Я и твой безногий дружок. Уж нам-то будет о чем поболтать! Не так ли, красавчик?

— Не сомневаюсь, — ответил Окш. — Особенно про то, за какие такие грехи ты однажды живьем закопала в землю еще совсем маленького ребенка.

— Ах ты, паразит! — удивилась Генобра. — Ничего не забыл! Все помнишь! Сглупила я, не спорю… Мрызлам тебя надо было скормить. Или в огне сжечь… Выжил, волчонок, надо же такому случиться! А кто ты такой на самом деле, помнишь?

— Помню. Отродье Клайнора, — оказал Окш первое, что пришло ему в голову.

— Не можешь ты этого помнить! — Генобра забилась на раме так, словно это не Рагну, а именно ее должны были разорвать сейчас неведомые внутренние силы. — Не можешь! Кто же это успел тебя надоумить? Ведь все причастные к твоему рождению мертвы… Неужели пророчество Адракса сбывается?…

— Говори, что же ты умолкла? — Окша вновь охватило непонятное волнение.

— Ну и скажу! — Генобра овладела собой и даже попыталась улыбнуться безобразной дыркой безгубого рта. — Ты станешь тем, кем тебе предназначено, только при одном условии. Если получишь завещание Азда. Без него ты — даже с клинком — ничто! Убьешь одного максара, двух, трех, хоть десятерых. Это все. Бывали уже такие герои и до тебя. Чтобы изжить весь наш род, нужно иметь могущество богов. Или оружие богов, тайну которого якобы знал Азд. Вот и получается, что без меня тебе никак не обойтись…

— Хватит вам болтать! — прервала их разговор Рагна. — Разве ты не видишь, что она умышленно тянет время? То ли подмогу ждет, то ли надеется, что я сдохну в ближайшее время… Говори, тварь где ты хранишь противоядие?

— Не скажу! — оскалилась Генобра. — Обмануть вам меня не удастся. Угрозы и соблазны тоже не помогут. Ведь я прекрасно понимаю, что уже обречена. Из этого подвала мне никогда не выйти, пусть даже я открою вам все тайны Вселенной. Да и плен меня не устраивает. Не выдержу я долго в заточении. Стану рваться на волю, тут вы меня для собственного спокойствия и прихлопнете. Уж лучше умрем вместе.

— Ах вот ты как! — зловеще произнесла Рагна. — Что же, я была готова к такому ответу.

Она требовательно взмахнула рукой, и выскочивший из темноты лемур вручил ей новый, досель еще невиданный инструмент — внушительных размеров пилу, полотно которой поблескивало алмазной пылью.

— Что это ты задумала? — насторожилась Генобра.

— А ты как будто не догадываешься! Я сделаю с тобой то же самое, что ты хотела сделать с ним. — Рагна. кивнула на Окша. — Превращу в обыкновенного человечишку, в жалкую бабу, которая не умеет хранить секретов, не может терпеть боль и не в состоянии убить саму себя.

— Никому еще не удалось сотворить такое с истинным максаром, — сказала Генобра уже без прежнего апломба. — Не теряй понапрасну время. Жить тебе осталось совсем недолго. Зачем подыхать в этой мрачной норе? Выйди на свежий воздух, к небесному свету. Устрой прощальный пир, познай наконец радость плотской любви и умри в объятиях возлюбленного, с бокалом вина в руке.