Воспитанник богов - Владимир Клименко

Стреляли нечасто. Оборонявшиеся, как видно, хорошо понимали, что успех боя зависит в основном от рукопашной. Млый увидел баррикаду и залегших за ней бойцов. Вооружены они были по-разному. Виднелись самодельные копья, широкие тесаки и штыки. На кострах плавили какую-то смоляную смесь. Изредка слышались хлопки ручных гранат.

— Смотри, — прошептал Млый. — Почти не пользуются автоматами, хотя стрелкового оружия навалом. Значит, атакуют килоты.

Неожиданно залегшие за баррикадой люди зашевелились и стали подниматься, готовясь отразить новое нападение. Послышался мощный удар, словно в баррикаду ударили тяжелым тараном. Примерно с десяток бойцов взобрались наверх, в воздухе замелькали тесаки.

Охотник и Млый наблюдали за боем издали. Крики и возня, падение тел, деловитая ожесточенность сменились наконец относительным затишьем.

— Ты видел, как рубили того килота, что прорвался к баррикаде первым? Буквально на части.

— Никогда бы не поверил, что люди могут быть такими живучими, если бы не увидел своими глазами, — отозвался Меченый.

— Килоты — не люди. Ими управляют Отшельники. Вот с кем мне действительно не хотелось бы встретиться.

— Слуги здесь, значит, и хозяева неподалеку. Ну что, будем пробираться за баррикаду?

Пройти незамеченными линию фронта казалось невозможным. Млый мог еще рассчитывать на то, что его примут за своего — поможет камуфляжная форма, а вот Меченого — нет.

— Останешься здесь? — спросил он у охотника.

— Зачем тогда было идти с тобой? Нет, давай вместе, хоть будет кому прикрыть тебя с тыла.

Дома, прижимаясь друг к другу стенами, выглядели сплошным монолитом. Млый перевел взгляд на крыши. Стоит попробовать?

— Пойдем крышами и чердаками, — сказал он Меченому. — Эх, ворон твой спит, уж он-то показал бы дорогу.

Обветшавшие лестничные пролеты ощутимо качались под ногами, пока поднимались на самый верх к чердачному люку. Крышка оказалась плотно запертой. Охотник вытащил нож, но Млый отрицательно покачал головой и, взобравшись по металлической лестнице, уперся в люк плечом. Крышка заскрипела и вдруг выстрелила вверх, поддавшись напору. С чердака пахнуло пылью и затхлостью.

Млый прислушался. Кое-какая живность тут водится. Нет, не крысы и не змеи. Может быть, птицы?

Пыль поднималась при каждом шаге, щекотала ноздри. Меченый, шедший вторым, оглушительно чихнул. И тут же с разных углов послышался неясный шорох, так что Млый завертелся во все стороны, выставив перед собой нож. Шорох стих.

Ощупью добрались до чердачного окна, здесь было чуть светлее. Почувствовав себя увереннее, Меченый сунулся было на крышу, и тут же до Млыя донеслись его сдавленные проклятия.

Тело охотника дергалось, будто он был привязан за ниточки, и этими ниточками управляла опытная рука кукловода.

— Влип! — Меченый отчаянно дернулся, и что-то лопнуло с тугим треском. — Проволока!

Млыю тут же вспомнились слова Фоки.

— Замри! — приказал он.

Привыкшие к темноте глаза сумели различить, что чердачная дверца плотно оплетена множеством толстых нитей, в правом верхнем углу паутины висел комок перьев, бывший когда-то голубем.

— Жжет! — пожаловался Меченый и вновь попытался вырваться.

Лопнуло еще несколько нитей.

— Я же тебе говорил, замри, — Млый деловито перерезал нити, они поддавались с трудом, словно действительно были проволочными. Паутина-ловушка. Но ты слишком крупная добыча.

В углу чердака появились отсвечивающие одновременно красным и зеленым глаза. Точно — две пары зеленых и четыре красных. Перерезав последнюю нить, Млый шагнул в направлении глаз, и они тут же скрылись, метнувшись за потолочную балку.

— Паук, — Млый вернулся обратно. — Величиной с мою голову. Голубей жрать приспособился.

— Пакость какая, — ругался охотник, обирая с одежды паутину. — Дрянь ядовитая. Точно каленым железом жжет.

Выбравшись на припорошенную снегом крышу, удалось разглядеть, что там, где паутина касалась обнаженных участков тела, появились жирные темные полосы. Рубцы вздувались, словно от удара бичом.

— Кроме жжения, ничего не чувствуешь?

— Вроде нет, — Меченый подвигал руками. — Меч держать могу. Давай не задерживаться.

Оскальзываясь на скатах, прошли по крыше и перебрались на соседний дом. Один узкий и открытый пролет пришлось перепрыгивать. На чердаки больше не заходили.

С большой высоты Млый видел, что баррикада осталась позади. Через квартал он вновь подошел к краю и заглянул вниз.

В этой части города совсем не ощущалось суеты и движения, словно килоты находились только на переднем крае сражения, а здесь стояла тишина. Но для страховки прошли по крышам еще примерно квартал и только тогда решили спускаться.

На этот раз воспользовались наружной пожарной лестницей. Перекладины вибрировали при каждом движении, словно негодуя, что их потревожили после векового покоя, но крючья, вогнанные в бетон, еще держали — спустились без приключений.

— Ничего не понимаю, — охотник, озираясь по сторонам, сделал несколько неуверенных шагов. — Там бьются, здесь — покой. Должно же к баррикадам подходить какое-нибудь подкрепление. Или килотов так мало?

— Но каждый из них стоит десятка. Потом, смотри. Снег утоптан, по нему явно недавно шли килоты.

— Давай ударим по ним сзади, — неожиданно предложил Меченый. Горожане поднапрут из-за баррикады, мы навалимся с другой стороны.

— Забыл, зачем мы здесь? Наше дело — разведка. Да и баррикада эта не единственная. На соседней улице наверняка стоит точно такая же.

— До самой реки? — охотник задумался. — Тогда у нас есть шанс прямо сейчас уйти в степь. Пусть сами выясняют между собой отношения. Другого случая может и не представиться.

Впервые Млый по-настоящему остро ощутил тоску по родному дому. Он так рвался в город в надежде отыскать союзников и ему удалось это сделать, но все равно оставалось чувство неудовлетворенности, словно вместо ожидаемого оазиса он нашел лишь его мираж. Но тут же почему-то вспомнилась и Ольга, безуспешно выходящая каждый день на связь, бойцы из подразделения Регины, не представлявшие, что жизнь может состоять не только из охраны своей крохотной территории и борьбы за существование. Вот он сейчас уйдет, например, и что изменится? Город разрушат килоты, Другие будут уничтожены, а дальше эта зараза, распускаемая Отшельниками, поползет метастазами в степь, и все равно придется встретиться с ней лицом к лицу. Не лучше ли дать бой сейчас, когда еще есть для этого силы?

— Нет, мы должны посмотреть и вернуться. Бруно говорил, что килоты разрушают город, и Архимед тоже. Но надо убедиться. И еще — меня не покидает уверенность, что возня с килотами — затея пустая. Надо искать Отшельников. Этого, как я понял, не хочет пока никто, но другого выхода нет.