Ловушка для Артемиды - Алексей Евтушенко

– Нормально, спасибо. Главное, тяжелее ложки и члена ничего в руки не брать. Ну, в крайнем случае, пистолета в тире. Чтобы форму окончательно не утратить. Все-таки, я военный человек.

– Да уж! – засмеялась Кася. – Чего-чего, а членов у тебя в Цитадели всегда хватало.

– Эх, Кася, – нарочито тяжело вздохнула Вика. – Не совсем так. Носителей членов – да, полно. Но попробуй найди среди них качественный! Они же, носители эти, все ученые, понимаешь? У них основная сила – в голове. То есть, не там, где нам часто бывает надо. Впрочем, извини, мои шуточки, наверное, слишком отдают казармой, а нам всем сейчас не до этого. Давай-ка для начала разберемся с самыми насущными проблемами, а потом пойдем ко мне, и ты мне все подробно расскажешь.

С самыми насущными проблемами им удалось разобраться уже ближе к полуночи.

Когда раненые были устроены в госпитале и получили необходимую помощь, инженеры и ученые крепости взяли под контроль сам корабль и «саркофаги» внутри него, а группа Каси-Тьюби и все остальные были накормлены и размещены в одном из общежитий, Кася и Вика получили возможность пообщаться.

Вика пригласила Касю к себе, и они под отменное вино, которое комендант Крепости приобретала у монахинь крупного монастыря Преображения Великой Матери, расположенного в полусотне километров южнее, засиделись далеко за полночь, вспоминая дела минувшие и нынешние и стараясь по мере сил заглянуть в тревожное будущее.

Глава двадцатая

Харик Су открыл глаза и ничего не увидел. Тогда он решил, что на самом деле он их не открывал, а это ему только показалось. И открыл глаза снова. Предварительно закрыв. Движение век вверх-вниз ощущалось прекрасно, но глаза по-прежнему не улавливали ни малейшего отблеска света.

«Погоди, – сказал он сам себе, – мы ведь в завал, кажется, попали… Точно, в завал. Откуда в завале да еще и под землей может быть свет? Все правильно, неоткуда здесь взяться свету. Где-то у меня был фонарик…»

Предусмотрительно не пытаясь встать (мало ли, вдруг голову расшибешь, – у жителей Подземелья на этот счет давно выработался специальный инстинкт), Харик нащупал на поясе фонарь и включил его.

Отлично, теперь осмотримся. Что здесь у нас? Завал, как и следовало ожидать. А где Симус? Вот он, рядом, лежит вниз лицом. Живой, нет?

Харик подполз к хвату и тронул его за плечо:

– Симус, Симус!

Батти шевельнулся и едва слышно промычал что-то нечленораздельное.

– Что? – Харик отложил в сторону фонарик, осторожно перевернул товарища на спину, снял с пояса флягу, приподнял хвату голову и смочил ему водой губы.

Не открывая глаз, Симус ухватился за флягу, сделал несколько глотков и сказал:

– Спасибо. Мы живы?

– А ты сам-то как думаешь? – усмехнулся вчерашний командир отряда смертников.

Симус открыл глаза и некоторое время, медленно моргая, смотрел на окружающие их со всех сторон нагромождение камней.

– Думаю, живы, – наконец определил он. – Но для меня остается большой загадкой, отчего это так.

– Сам удивляюсь, – сказал Харик, опустил голову Батти на место, снова подобрал фонарик и тщательно осветил все кругом сантиметр за сантиметром.

– Хорошо мы себя упаковали, – констатировал Симус и, поморщившись от боли, медленно сел. – Ни просвета, ни привета. И бок невыносимо болит. Сука.

– А чего б ему не болеть? – резонно заметил Су. – Он же у тебя раненый.

Он помолчал, продолжая шарить вокруг фонариком, и добавил:

– Но, вообще-то, феноменально удачно получилось – ни царапины. Чуть левее или правее, и никто бы не узнал, где наша могила. Одна на двоих.

– Удачно – то удачно, – заметил Симус, – но, может быть, еще и не узнают. Как мы отсюда выбираться будем?

– Потихоньку, полегоньку, – объяснил Харик и достал зажигалку.

Возле нагромождения камней, с той стороны коридора, которая была обращена к подземному руслу реки, огонек зажигалки затрепетал, качнулся и лег на бок.

– Оп-па, – констатировал Харик. – А вот и выход.

– А места нам хватит – камни складывать? – Симус критически оглядел тесное свободное пространство.

– Пока не попробуешь, не узнаешь, верно? – вопросом на вопрос ответил Су и ухватился за верхний камень. – Я вытаскиваю – ты складываешь. Чтобы бок не растревожить. А то опять кровить начнет.

– Давай, – согласился Батти. – Только осторожно.

– Ага, – буркнул Харик, вытаскивая камень из завала, – давай, поучи крота ходы рыть…

Им снова невероятно повезло.

Для того чтобы проделать лаз наружу, к свободе, потребовался всего час времени, а свободного пространства как раз хватило для вынутых из завала камней.

– Вот и все, – Харик Су посветил фонариком в лаз, и луч света блеснул на вкраплениях слюды дальней стены высохшего русла подземной реки. – Путь свободен. Давай. Ты – первый.

Тучи ворон, казалось, не обратили ни малейшего внимания на ведущие по ним огонь из пулеметов, танки и скользнули по небу дальше, на юг, к городу. А за смерть немногих своих – по сравнению с общим количеством – товарок отомстили просто – уделав калом все десять грозных машин от башенных люков до траков. Впрочем, Канна Кейра вовремя сообразила, что пулеметами ворон-мутантов не напугать и, уж тем более, не остановить и отдала приказ прекратить огонь.

Да и патроны следовало поберечь для тех, кто бежал и шел следом по земле.

Крысы и собаки появились, когда день окончательно догорел, и на небе, уже очистившемся от ворон, зажглись первые звезды. Автоматически включились сенсоры ночного видения, и на командирском мониторе Кейра отчетливо разглядела зеленоватые пятнышки живых существ, приближающиеся со стороны гор. Пятнышек этих становилось все больше, они сливались, увеличивались, разрастались, и вот уже сплошная, отливающая мертвенной зеленью, лавина заполнила собой видимое пространство от края и до края, придвигаясь все ближе и ближе к замершим в своих недостроенных укрытиях, танкам.

Вот уже осталось меньше километра…девятьсот метров… восемьсот… Великая Матерь, да их тут бездна какая-то!

– Внимание! – Канна прижала ларингофон к горлу. – По крысам разрывными…огонь!

Десять стодвадцатимилиметровых танковых орудий выплюнули пламя, и десять огненных цветов взметнулись в гуще наступающих крыс.

Уже после второго залпа, животные сообразили, что к чему, – зеленоватое море расступилось по фронту и принялось обтекать роту с флангов…

– Меняем позицию! – скомандовала Кана. – Снаряды беречь до последнего. Давите тварей гусеницами! А по собакам – из пулеметов!

В упоении боем, Канна потеряла счет времени и старалась не замечать того факта, что на месте каждой раздавленной крысы тут же возникает десять живых, а количество промахов по собакам значительно превышает смертельные попадания. И, хотя она хорошо понимала, что фронт в два километра, который удерживает ее рота, мало что значит по сравнению многокилометровой полосой наступления жутких тварей, осознание того, что этот фронт они, заляпавшись в крови и кишках по самые башни, все-таки хоть как-то удерживают, придавало ей уверенности и даже некоторого оптимизма.