Вирус Зоны. Кочевница - Дмитрий Лазарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я начал корректировать реальность при помощи своего восприятия, только менял теперь уже себя, буквально лепил новую личность из того, что прошло через меня в процессе умирания лже-Точилина. Получалось, конечно, не ахти, но и не из рук вон плохо. Разумеется, создаваемая мною ментальная маска не выдержит серьезного испытания, однако, надеюсь, такого качества будет достаточно для того, чтобы идентификатор «свой-чужой» пространственной аномалии сработал нужным для меня образом. Если, конечно, он вообще существует, а не является плодом моей чересчур буйной фантазии. Процесс ломки себя давался мне очень нелегко. Надо знать мой характер, чтобы в полной мере оценить всю сложность задачи. Раньше меня было трудно заставить даже говорить то, что от меня хотят слышать, а не излагать безапелляционно свою точку зрения. А уж о том, чтобы думать иначе, чем я привык, даже заикаться не стоило. Но все течет, все изменяется. Правильная мотивация решает многое.
Ну вот, маска готова. Вернее, нет, не маска. О ней даже думать теперь надо только как о моей подлинной личности, не иначе. В решительный момент ничто не должно сбойнуть. Человеческая личность не имела права даже краем проявиться из-под наспех состряпанного чужого обличья. Правда, если аномалия проверяет не только ментальную составляющую, но и физическую, шансов у меня нет.
Держать образ и одновременно трансформировать реальность, визуализируя ту ее версию, в которой на этом месте находится выходная дверь, было ох как непросто! Но, кажется, я справился. И ведь снова сработало! Я не уставал удивляться, насколько верными оказываются тут мои самые сумасшедшие идеи. Может быть, Зона сама по себе достаточно безумна, а потому является для них самой подходящей средой? Конечно, реальность сопротивлялась, но все же сопротивление это было скорее тягучей инерционностью, а не бешеным отпором, как в прошлый раз. Теперь трансформация шла куда бодрее, хотя давление в моей голове все равно нарастало и тупая боль тоже, но по сравнению с прошлым разом это было все равно что резиновая дубинка против раскаленного стального прута. Терпеть можно, и я терпел, ничем не выдавая своего дискомфорта. Фантому, созданному Зоной, подобные проблемы должны быть нипочем, а значит, и мне нужно притворяться безразличным.
Вот дверь уже стала четкой и реальной. Реальность изменилась, но мне нельзя выдавать своей радости: для фантома это обычная процедура, а любая эмоциональная реакция, выходящая за пределы его ограниченного спектра, наверняка насторожит местную систему безопасности. Все в порядке. Это ведь обычная дверь, как из коридора в ванную. Я ведь не прыгаю до потолка от восторга, когда ее открываю! Как же тяжело корчить из себя личность с кастрированными эмоциями! Ведь тут даже не покер фэйс, направленный исключительно на создание внешнего, визуального эффекта. Тут глубинное, внутреннее лицедейство, на уровне если не души, то сложных эмоциональных проявлений.
Напряжение и боль между тем нарастали. Теперь уже в висках кололо неслабыми такими иглами боли, и медведем навалилась слабость вместе с дрожью в коленях. Терпеть! Не выдавать себя! Не думать о физическом недомогании! Я не человек, а потому его у меня не может быть в принципе! Но дверь со щелчком открылась! Вернее, чуть отошла от косяка, словно язычок замка выскользнул из предназначенной для него прорези, но дверь никто не толкал, а потому она оставалась прикрытой. Первым моим побуждением было схватить за ручку и распахнуть ее, но я остановил себя на самом старте этого движения и замер, весь покрывшись холодным потом. Чуть ведь не выдал себя! Фантом был бесплотен. Только внушение делало его самого и его оружие материальным и смертельным для меня. Но только для меня – это был персональный клинок, выкованный против конкретного объекта. Больше репликант не мог сделать ничего на физическом уровне. Но его пси-возможности – дело другое. Он материализовал эту дверь с помощью силы своего сознания и только с ее же помощью мог открыть. Схватись я за ручку – и все! Сработал бы идентификатор «чужой». Продолжать, продолжать действовать так же – визуализировать открывающуюся дверь, невзирая на боль, слабость, тошноту и головокружение. Похоже, открывать дверь из этого закрученного узлом пространства для живого организма в любом случае – не фунт изюму, но для «чужого» это невозможно в принципе. Так что, как сказал герой одного известного фильма, «коси под цыгана до упора».
Не важно, что плохо, не важно, что организм работает на пределе, равно как и мои пси-возможности. Делаем дело. Сим-сим, откройся, мать твою! Только тихо, спокойно, без эмоций. Визуализируем. Вот дверь еще шевельнулась и еще… Вот между ней и косяком появилась волосяная щель… Вот эта щель уже в палец толщиной… В два пальца… В руку… Спокойно, методично, обычный технологический процесс. Даже рутинный… Две руки… Еще, еще… Боком уже пролезу, но впритык. Рюкзак лучше снять, но оружием могу зацепиться… Нельзя так рисковать – надо наверняка… Как назло, сопротивление вдруг усилилось, словно аномалия почувствовала что-то неладное… Ну конечно – фантому бы такой ширины хватило за глаза! А если мне нужно больше, значит, я…
Вряд ли вам доводилось во всю мочь дергать дверь на ментальном уровне, поэтому сразу говорю: процесс еще тот. Лично у меня чуть голова не взорвалась от усилия, но проем стал достаточно широким, и я рванул в него. О да, аномалия попыталась меня остановить в самый последний момент, осознав, что я – объект биологической, а не энергетической природы, и хотела вновь захлопнуть капкан, но не тут-то было. На этом этапе задержать меня уже было нереально. Ни резко возросшее сопротивление, ни неведомо откуда взявшийся лютый холод, ни высасывающая силы тяжесть, ни раздирающая все тело дикая боль не смогли это сделать. Я рванулся, как волк из капкана – бешено, яростно, оставляя на его зубьях клочья шкуры и кровь. И вырвался! Возникло головокружительное чувство падения в пропасть, а потом организм сказал: «Все, баста!» – и милосердно выключил мое сознание.
* * *Где-то во Владимире
Холодно. Здорово холодно. Аномально. И больно. Болит правое плечо. Осторожно трогаю его. Оно перевязано. Наскоро и неловко, словно повязку себе я делал сам одной левой рукой. Тут при всем желании аккуратно не получится. Когда же меня успели ранить? Впрочем, нет, что это я? Не меня. Я опять в чужом теле. И если хорошенько подумать, можно догадаться в чьем. Алексей. Пуля попала ему в плечо, когда по нам стреляли те фээсбэшники, а потом пространственная аномалия разделила нас. Однако он еще жив, что не может не радовать. Только где он, а точнее, мы сейчас находимся? Тоже можно догадаться по непроглядной белой мгле тумана вокруг и хрустящему под ногами снегу. Конечно, это все, как говорят в детективах, косвенные улики, но я уверен, что вокруг боголюбовская климатическая аномалия.
М-да, зима среди лета – это круто. Одежка у Алексея совершенно не подходит для такой погоды. Да и ни у кого из всех, кто сюда явился, – на дворе все-таки август. В общем, ему нужно срочно убираться отсюда, иначе замерзнет. Именно он замерзнет – я-то из него уберусь, как всегда… Признаться, очень неприятно чувствовать себя этаким паразитом, который пользуется телами и оставляет их, когда им приходится отправляться в мир иной. Сколько раз уже так было. И пусть делаю я это не по собственной воле и уж точно без всякой корысти, осадочек-то остается… Знать бы еще, какова цель моего здесь присутствия. Может, для того, чтобы я знал, где его искать? Ладно, с этим разберемся по ходу пьесы, тем более что еще неизвестно, где вывалюсь я сам, вырвавшись из той ловушки… А пока надо вытаскивать бедолагу Алексея из этой криогенной камеры.
Холод с туманом – мерзкое сочетание. Потому что это означает высокую влажность, из-за которой даже небольшой мороз переносится тяжко. А тут еще и мороз-то недетский – по ощущениям, около минус пятнадцати. Почти сразу начинаешь ощущать, что своими жгучими прикосновениями этот стылый воздух крадет не только тепло, но и силу. Да, силу тоже, поскольку туман этот, похоже, не совсем туман, а какая-то аномальная субстанция, и не исключено, что вампирической природы. Интересно, осталось ли в Зоне хоть что-нибудь, не питающееся энергией? Вероятно, только то, что питается мясом.
Шагаю почти вслепую – в метре впереди ничего не видно. Никаких ориентиров. В жизни не видел такого густого тумана. Так можно часами бродить, описывая круги на пятидесяти квадратных метрах, и в итоге околеть от холода. Расставляю руки в стороны, надеясь наткнуться хоть на что-нибудь твердое, относительно чего можно хоть как-то определять свое местоположение и направление движения. Камуфляжная куртка уже давно намокла и этакой холодной мокрой тряпкой облепляет тело. Жадные ледяные губы тумана облизывают начинающие коченеть пальцы.